Гомики прибывали поодиночке и целыми группами. Они
откровенно и недвусмысленно рассматривали роскошных
официантов-торерос, как на подбор ядреных натуралов. Среди
этого шумного и крикливого сообщества я заметила несколько
вполне узнаваемых киношных и телевизионных лиц.
со своим фламенко; его место заняли несколько бесполых звезд
средней руки. Они гнали русифицированный вариант Элтона
Джона, и под этот немудреный аккомпанемент геи попивали
вино, целовались, щебетали милые глупости и перетекали от
столика к столику. Вскоре зазвучали здравицы в честь
набирающего силу гей-движения и его нового форпоста -
художественно-эротического журнала "Адонис". Весь этот треп
снимали на кино- и видеокамеры, чтобы наутро стать абзацем в
*.+.-*% светской жизни.
жали каныгинские руки и отпускали шуточки по поводу
заблудшего гетеросексуала Серьги. На меня они не смотрели, а
если и смотрели - то как на извлеченного из желудка солитера
или раздавленную мокрицу: с чувством стойкой брезгливости.
Быстро напивающийся Серьга вскоре стал героем вечера - как-
никак именно он сделал макет журнала. Я чувствовала, что все
это не нравится Серьге, его дремучее деревенское естество
протестовало против сюрреализма происходящего; ему было
немного стыдно передо мной - особенно когда кто-то из
апостолов московского гомосексуализма обвинил девяносто
процентов ничего не подозревающих натуралов в латентной
педерастии.
Народецкий собственной персоной! "Жив, курилка" - так и
хотелось сказать мне и хлопнуть Глебика по откляченному
заду. За те годы, которые я его не видела, Глебик еще больше
обабился и усох в плечах. Его кожа никогда не была хорошей,
теперь же прогрессирующие прыщи и фурункулы были замазаны
толстым слоем грима. Но все равно - в некотором развязном
обаянии отказать ему было невозможно.
мокрые, порочно-красные губы к несчастному Серьге, -
миленько здесь у вас, миленько... И у этих дивных тореадоров
попочки просто замечательные, цветник, да и только! Не
поверишь, даже хобот дыбится. А он у меня давно в
бездействии в связи со всякими организационными проблемами.
Травят нашего брата, травят, ханжи проклятые. Есть у меня
парочка наших людей в московской верхушке, да и те руками
разводят... А это что за кошелка с тобой? - снизошел Глебик
до меня.
вгиковец.
Глебик. - Может, у нее и Адам есть? Я бы взял напрокат.
Слушай, голубчик Серьга, мои трансвестюхи шикарный анекдот
рассказали! Представь, приходит постылая жена домой, а там
се несчастный муж парнишку охаживает молоденького. Увидел
эту зверюгу, свою жену, смутился, бедолага, и спрашивает:
"Есть хочешь?" Та ему: "Нет! Спасибо!" А он и говорит: "А я
думал, ты меня сожрешь!" - затрясся Глебик дробным смехом. -
А вот еще один...
взгляды Глебика мы удалились из зала. Серьга указал мне на
лестницу, спускающуюся в подвал, а сам скрылся в бильярдной,
где рослая охрана, под многозначительные охи гомиков,
невозмутимо катала шары.
крикливого вида девицы, в которых я не сразу признала
мужиков-трансвеститов. Они подкрашивали губы, оправляли
накладные груди, подтягивали чулки, довольно ловко сидевшие
- их мосластых жилистых ногах. Видно было, что эти
трогательные жалкие создания переполняют впечатления от
вечера.
Большим театром трясти!
входе...
так у него балдометр - закачаться можно!..
присоединилась к девицам: начала подкрашивать губы.
зеркало, а потом протянул наманикюренную лапу к помадному
тюбику.
Нашла в бильярдной Серьгу, и мы вернулись в зал.
составленных в центре зала столиков оккупировал Володька
Туманов со свитой. Свита его, за исключением нескольких
человек, была женской, что вызвало нестройный глухой ропот в
рядах гомосексуалистов. Но протестовать в открытую никто не
решался - критическая масса Володькиного тела намного
превышала массу худосочных гомиков, вместе взятых.
способствовали молоденькие девчонки в его окружении, которые
напропалую стали строить глазки гомосексуалистам. Кроме них,
вокруг Володьки вилось несколько молодых людей, похожих на
начинающих жиголо.
скучающей пресыщенности и молча прошла мимо Володьки, в то
время как маленький Серьга подскочил к нему и троекратно, по-
русски, облобызался.
вином, краем глаза держа в поле зрения Володьку. Мое
появление вызвало у Туманова смутное беспокойство, он то и
дело поворачивал огромную лохматую голову в нашу сторону.
Наконец, не выдержав, направился к Серьге, присел за краешек
стола. Деревянный стул под Тумановым жалобно скрипнул.
к Серьге и указал на меня. - Почему не в тюрьме?
экзотическая орхидея произросла в деревне Колокуды!
недавно зубы себе вставил, так что у меня мостов теперь, как
на Неве. Кстати, вам какой мост больше нравится?
Володьку равнодушно-призывным взглядом.
уволю, а перед этим удавлю! - пригрозил Володька Серьге.
Народницкой кулаком погрози!
они уже давно причислили несчастного Глебика к женскому
роду. - Прямо вся вгиковская клоака сюда канализировалась.
пускать. Их теперь не выкуришь!
обратился Володька ко мне. - Никакой деликатности. У него же
не пенис, а мотыга.
Туманов, - хорошенькие зубки!
ему на ухо. Спустя несколько минут официант снова появился с
кувшином вина и блюдечком "бандерильяс".
Туманов. - Вы мне кого-то напоминаете.
дрочили в ранней юности? - Я сказала это, по-прежнему не
глядя на Туманова, который даже прикрыл глаза от восхищения.
Интуитивно я выбрала единственно верный тон, который мог
зацепить Володьку: пошловато-откровенные реплики и
равнодушный взгляд в пространство.
- обратился Володька к Серьге, сосредоточенно лакавшему
водку.
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Корнев Павел
Эриксон Стивен
Никитин Юрий
Посняков Андрей