таки удалось уговорить Чижа отправиться к Дымбрылу
Цыренжаповичу. Я не знала, зачем мы едем туда и что будем
там искать, и доедем ли вообще... А если доедем, то
выберемся ли обратно. Но, в конце концов, можно прикинуться
ни в чем не повинным лекарственным растением "лопух
обыкновенный" и сказать, что в доме осталась дискета с
романом (зубная щетка, комбидрес)... И не был бы так любезен
Дымбрыл Цыренжапович...
любезен Дымбрыл Цыренжапович" я забуксовала. Вряд ли он
будет любезен принять нас у себя.
двух охранников, которые тотчас же загнали палевых
$.!%`, -."-демонов в клети и связались по сотовым со всеми,
с кем только можно было связаться. Через сорок минут милиция
и "Скорая" уже въезжали на улзутуевское подворье. И ночь
кошмаров закончилась.
поцеловал руки дамам и сказал, что очень сожалеет, что убит
горем и не скоро оправится от такого потрясения.
глазах я не заметила. Но это были мои собственные
наблюдения, основанные на полном незнании бурятского этноса.
- Что теперь?
в силуэты собак, пасущихся возле силуэтов пагод.
парадная дверь особняка отворилась, и на крыльце показался
Ботболт. Он двинулся к нам, ничуть не боясь отпущенных на
волю доберманов, которые тянули в его сторону благодарные
носы.
Еще одна ложь, такая же невинная, как талисман на связке для
ключей.
Подождите, Петр. Здесь, в столовой.
аппаратную. И остановились перед дверью, на которой две
недели назад висел амбарный замок. Теперь никакого замка не
было и в помине.
особняка. Той самой лестницы, на которой у меня было столько
шансов сломать шею. Но теперь я ни разу не оступилась. Может
быть, потому, что не знала, куда упаду: на руки Ботболта или
на его тесак.
И здесь сходство с левым крылом закончилось. От площадки
отходил коридор, затянутый темным шелком, с одной-
единственной дверью в торце.
позвоночник.
вставками ("Будда врачующий", похожий на самого Дымбрыла,
"Будда созерцающий", похожий на пса, его Ботболта, и совсем
уж легкомысленный "танцующий Шива", похожий на Доржо и
Дугаржапа сразу), мы остановились. Ботболт и не думал
распахивать передо мной дверь, что было совсем уж невежливо.
я, искоса поглядывая на Ботболта.
впрочем, без всякого осуждения.
невинность, но по здравом размышлении делать этого не стала.
В моей жизни уже была дверь в Аглаин кабинет, куда я,
сжираемая комплексом жены Синей Бороды, так и не попала.
Интересно, как долго мне будет сниться эта проклятая дубовая
дверь? И если я сейчас развернусь на каблуках, то к главной
героине моих снов - блондинистой Аглаиной двери, прибавится
еще и эта - брюнетистая. С перламутровыми вставками.
просто не переживу.
замочную скважину и легко повернула.
и стены коридора. Но это была несущественная деталь, потому
что ее украшали три картины: по одной на каждую стену. А
посредине комнаты, прямо на полу, сложив ноги по-турецки,
сидел Дымбрыл Цыренжапович Улзутуев.
серийного выпуска, оставшиеся в нашей с Райнером-мать-его-
Вернером конуре. Эти шахматы не были похожи на
мифологических персонажей из столовой.
Ван Гог. "Этюд к подсолнухам". Лукас Кранах. "Голова
женщины", - мечтательно произнес Дымбрыл Цыренжапович.
благостный Дымбрыл представил мне все три картины Интересно,
сколько они могут стоить?
говорить, как не внебрачный сын бурятского привидения
Ботболт!
сделать первый ход. Партия началась.
- Я знал, что вы придете.
не нашел что искал. Сколько вы хотите за него?
прохлопала ладью от такого неожиданного пассажа.
прогулки.., за несколько часов до трагических событий, Аглая
сказала мне, что привезла роман с собой. И что готова
показать мне куски из него и поговорить о договоре. Но, к
сожалению, я был вынужден уехать, а когда вернулся... Когда
вернулся, все было кончено.
которого ускользал от меня. И я решила промолчать. Но мое
молчание только подстегнуло Дымбрыла.
вела со мной переговоры о публикации романа. И это была ее
инициатива. Ее, не моя. Заманчивое предложение, учитывая ее
популярность. Вы не находите?
действительно находила новость, сообщенную мне Дымбрылом,
несколько м-м.., экзотической. Аглая, за которой стояли в
очередь крупнейшие издательства, неожиданно остановила свой
выбор на ничем не примечательном и далеком от книжного
бизнеса торговце мехами. Даже Ван Гог с Кацусикой этого не
объясняют. Не говоря уже о сгинувшем в толще веков Лукасе
Кранахе.
уж в издательстве греха нет по определению... Ай да Аглая! Я
была твердо уверена, что господин Улзутуев был не
единственным, с кем она вела переговоры о публикации романа,