группового фото, но перед пересъемкой на него была наложена маска,
закрывшая все лица, кроме одного. Лицо это Вредлинскому показалось
знакомым. Если б не белый халат и торчащий из-под него воротник гимнастерки
с петлицами, то Эмиль Владиславович не задумываясь признал бы Жорку Крикуху
в молодости. Может, это он в гриме на каких-нибудь съемках? Жорка ведь не
только снимал фильмы, но и сам частенько играл, если считал, что сделает
это лучше, чем кто-либо другой.
- По-моему, это Крикуха... - наконец решился сказать Вредлинский.
- Правильно, - кивнул Генерал. - Это Крикуха. Петр Степанович Крикуха. Вот
оригинал, видите?
И достал пожелтелое фото, с которого была снята копия.
- "Группа сотрудников спец. лаборатории ОГПУ с Г. Ягодой. 1932 г.",
прочитал Генерал надпись на обороте снимка, сделанную химическим
карандашом.
- Я был не в курсе, - поспешил заявить Вредлинский.
- Охотно верю, - кивнул Генерал. - И вполне готов поверить, что даже сам
Георгий Петрович не знал, где работал его отец вплоть до самого ареста. Тем
более понятия не имел о том, чем он конкретно занимался.
- И чем же он занимался? - не утерпел Вредлинский.
- Вообще у этой лаборатории было два наиболее существенных направления в
работе. Первое - психотропные препараты, позволяющие подавить волю субъекта
и управлять его поведением. Например, при допросе или на судебном процессе.
Второе - особо изощренные яды, позволяющие имитировать смерть от
естественных причин. Например, от инфаркта, инсульта, прободной язвы,
цирроза печени и так далее. Из всех товарищей, изображенных на снимке, до
1940 года не дожил ни один. Правда, все они погибли не от ядов, а от пуль в
затылок. Слишком много знали, должно быть. Но лаборатория своего
существования не прекратила.
"Наверно, и сейчас существует?" - Этот вопрос Вредлинский вслух произнес,
побоялся, что его тоже сочтут человеком, который слишком много знает.
- Так вот, - отчеканил Генерал. - Есть основания предполагать, что Крикуха
Петр Степанович был принят на работу в ОГПУ благодаря тому, что в
отрочестве активно помогал своему отцу Степану Пантелеймоновичу Крикухе,
мещанину города Тульчин бывшей Подольской губернии. Этот господин на вполне
легальных основаниях содержал аптеку, но при этом занимался разработкой
всякого рода самодельных препаратов, которые с выгодой реализовал среди
малограмотного населения. Частично это была чистой воды шарлатанская
продукция типа всяких приворотно-отворотных зелий, но вот в деле создания
труднораспознаваемых ядов Крикуха-дед достиг значительного прогресса. И
постепенно обрел весьма солидную клиентуру как среди преступного мира, так
и среди аристократических верхов. В особенности среди женской части этих
кругов. Каким-то образом эти сведения дошли - минуя Охранное отделение или
нет, вопрос не существенный - до ушей императрицы Марии Федоровны. Отрывок
из вашего будущего романа, где живописуется "посмертный суд" Александра III
над своими домочадцами, свидетельствует о том, что вы в курсе того, что
было дальше...
- Надо думать, что вы залезли в мой компьютер?
- К несчастью, да, - саркастически посетовал Генерал.
- Надеюсь, вы не подозреваете меня в причастности к убийству
царя-миротворца? - спросил Вредлинский.
- Нет, конечно. Более того, я уверен, что этот эпизод вы включили в роман
по заказу Манулова. В первых изданиях его ' не было.
- В семействе Мануловых есть легенда, что они происходят от незаконного
сына Николая II. Я думаю, не будет ничего ужасного, если тщеславие моего
друга Паши будет удовлетворено хотя бы в художественном произведении.
- Допустим...- произнес Генерал. - Значит, вы видите в этом... хм!..
художественно-историческом допущении только одно тщеславие Павла
Николаевича?
- Исключительно. Неужели вы думаете, будто роман или художественный фильм
можно рассматривать как предъявление претензий на престол в государстве,
которое уже восемьдесят с лишним лет обходится без наследственной монархии?
Надеюсь, вы не считаете Манулова безумцем?
- Нет, - мотнул головой Генерал, - по-моему, он редкостный прагматик...
ОБЛОМ ДЛЯ КНЯЗЯ
Власта Дмитриевна наводила макияж, а Князь полулежал в мягком кресле,
по-ковбойски уложив ноги на полированный журнальный столик, и ловил кайф от
настоящей гаванской сигары. Кроме пепельницы, куда Мещерский стряхивал
пепел, на столике лежал включенный сотовый телефон. За окном темнело.
- Что они медлят, Серж? - капризно спросила кандидатка в императрицы. Может
быть, вам стоит их поторопить, мон шер?
- Нет, мадам, - мотнул головой потенциальный наследник. - Раньше полуночи
нам не следует этого делать. А сейчас еще детское время. К тому же они явно
настороже. Кроме служанки, никто из дома не выходил. Да и та пригласила с
собой за покупками какую-то необхватную подругу. Они даже заглянули в наш
"Форд". Эта толстуха попросила прикурить у наших ребят и очень удивилась,
когда увидела там двух тощих очкариков. Тем не менее она наверняка
запомнила номер машины и сообщит о нем Вредлинскому. Они, конечно,
сосредоточат все внимание на засветившемся "Форде" и, когда он уедет,
вздохнут с облечением. Вот тут-то мы и нагрянем.
- Но ты уверен, что Вредлинский не уехал с дачи? Может, он так напугался,
что сразу же укатил в Москву?
- Ма шер, мы все это предусмотрели. Ребята еще вчера взяли под наблюдение
подъезд дома, где проживают его сын и дочь. Туда он не приезжал.
- Однако он мог спрятаться у кого-то из друзей.
- У него нет друзей, ма шер. По крайней мере, таких, которые пустят его к
себе, узнав, что за ним охотятся. А как еще объяснить ночной приезд?
- И все же, мон принс, вы допустили ошибку, что не установили наблюдение за
домом еще ночью.
- Какую ошибку, Власта? - вскипел Князь. - У меня народу наперечет, машин
тоже всего три штуки. Одну вы забрали, чтоб в театр съездить, вторую я
послал на городскую квартиру Вредлинских, а третья - тот самый "Форд".
Причем у нас на борту был Пахом с дырой в башке и Горгоня с простреленной
ногой. И в дверце дыра от пули. Мы что, должны были всю ночь сидеть рядом с
трупом? Или ждать, пока на Горгонин вой все менты сбегутся? Опять же, когда
мне позвонили насчет того, что он жив? Утром! Уже после того, как ты
Горгоню отмудохала. Склероз одолел, что ли?
Серж хотел сказать что-то еще, но тут телефон весело затюлюкал.
- Слушаю, - отозвался Мещерский. То, что он услышал, его явно не
обрадовало. Власта так и вперилась намазанными глазами в его физиономию,
пытаясь угадать, что именно и где стряслось.
А услышал Князь всего-навсего о том, что его старый друг Петро Гнатюк
скоропостижно "вмер". Судя по хохляцкому акценту, звонили из Киева.
Кое-кого из тамошних друзей Гната Мещерский хорошо знал, но голос
звонившего был ему незнаком.
От этого впечатление, произведенное звонком, немного смазалось, но все же
не перестало быть ошеломляющим. Если Гнатюк и впрямь от чего-то скопытился,
то почти все честолюбивые планы Власты - а заодно с ней и Мещерского!
накрываются медным тазом, если не сказать грубее.
Конечно, Князю очень хотелось не поверить этому звонку. Мало ли какому
хрену с горы захотелось подсунуть ему дезу. Или вообще разыграть, хотя это
очень фиговые шуточки, за которые отвечать надо. Но утешать себя такими
предположениями - занятие дурацкое. Примерно то же, что по-страусиному
совать голову в песок. Но и сознавать, что все провалилось, - неприятно.
Серж долго не опускал руку с телефоном, и глуховатая Власта, не слышавшая
коротких гудков из трубки, некоторое время полагала, будто разговор еще не
окончен. Однако едва Мещерский закрыл крышку аппарата, как старая карга
Махров Алексей
Акунин Борис
Сертаков Виталий
Эриксон Стивен
Шилова Юлия
Лондон Джек