было и не уходить!
высокого крыльца и с опаской ступил на скользкие каменные ступени. Была
еще небольшая дверца с задней стороны, которой он обычно пользовался.
Покидая надолго убежище, он придвигал к ней огромную пустую бочку и
подводил колено водостока. За бочкой разглядеть лаз невозможно, но,
возвращаясь иногда в дождливую погоду, он проклинал свою осторожность,
ковыряясь в хитром засове большой двери.
давно истлела, от нее остались неопрятные лохмотья по краям.
вверх. Но стука откидываемой щеколды не услышал, а стилет с тупым звуком
уперся во что-то. Виктор вздохнул. Все проржавело. Он пару раз крепко
двинул ногой по загудевшей двери, затем снова попробовал. Без толку.
посмотреть, как обстоят дела с бочкой. Может, там воды самую малость, или
давно уже рассыпалась, а он здесь потеет!
к его локтю и тихо сказала:
рукой задвинул Ксению к себе за спину в дверную нишу.
вершинах сосен. А может, и не ветер...
сквозь решетку блеснули глаза. "Если дурохвосты - плохо дело! - успел
подумать он, взведя арбалет. - Хорошо, если патруль".
двор полезли оборванные полуголые фигуры, помчались странными прыжками,
размахивая руками, приседая и заваливаясь набок.
них забыл, казалось, давно и бесповоротно истребили всех лупил, утопили в
болотах и перевешали на осинах.
и скрюченные пальцы с длинными ногтями. На миг пожалел, что Ксения
растратила свою силу, но тут же устыдился мысли, а стыд породил злобу.
сухо защелкал арбалет, и пятеро легли под ноги стаи. Не обращая на них
внимания, топча тела, остальные полезли вверх. Испуганно ржали кони, а
потом затихли, только урчание донеслось оттуда.
Плохо, что ступени широкие, подумал он спокойно и, выдернув ладонь из
кожаной обоймы, послал найфы один за другим в месиво тел, а потом еще, и
еще...
все лезли через ограду и набегали сюда, словно породившая их тьма не
смогла удержать и исторгла из своего чрева.
поблескивающими в лунном свете, остановил грудью все пять лезвий. Мотнул
головой, захрипел и свалился вниз. Виктор пожалел, что истратил на него
всю закладку - сунув руку в обойму, обнаружил, что она пуста.
на него сверху прыгнул лупила, подобравшийся по остаткам навеса над
крыльцом. Острые ногти располосовали рукав куртки, а зубами он тянулся к
горлу, но так и рухнул с открытым ртом и со стилетом Ксении в боку.
еще двое повалились, хрипя и царапая вокруг себя землю в смертных
судорогах.
не задеть ее.
надвинул шлем поглубже и обнажил меч. И в тот же миг на него кинулись
сразу трое, а у одного в руке был зажат стилет, выдернутый из тела своего
товарища.
третьего достал острием в горло, перепрыгнув через рухнувшие тела.
плацу. Это была легкая добыча, но трудная работа. Он почувствовал, что
начинает уставать, и стал предельно осторожен. Плиты на площадке скользкие
от крови, одно неверное движение и...
палкой и пробил жестяной навес над крыльцом. Он не понял, что произошло, и
когда сук застрял, то так и замер с поднятыми руками и вытаращенными
глазами. Виктор легко полоснул его по животу, кишки вывалились на пол,
лупила проводил их пустым взглядом, прежде чем у него подогнулись колена и
он рухнул вслед за ними.
лупила подобрался снизу и вцепился зубами в лодыжку. Виктор погрузил в его
тело меч, лупила судорожно вскинулся, неожиданно мертвой хваткой вцепился
в клинок и рухнул вместе с ним с крыльца.
уж и много. Он отступил к двери, и Ксения сунула ему в ладонь рукоятку
стилета.
четыре, подумал Виктор, но без меча. Он надеялся, что кто-то из нападающих
возьмет его меч, тогда он отберет его - и всех дел на полминуты. Но они
шли, выставив перед собой колья, и Виктор проклял их кровожадную тупость,
ради двух людей уложившую почти всю стаю, проклял себя, что завел Ксению в
эту ловушку, проклял строителя дома, сделавшего оконце сбоку от двери в
нише крохотным, через которое и ребенок не пролезет, не то что Ксения...
второго, а там видно будет, как вдруг из темного проема оконца высунулась
толстая гладкая палка и к его ногам упал топор на длинной рукояти.
взмахнул, хекая, а четвертым ударом в бок просто перерубил последнего
лупилу.
Кто-то в груде тел слабо застонал, но стон сменился булькающим звуком, и
все стихло.
поднял топор.
держал в дрожащих пальцах старый человек с огромной бородой, закрывавшей
почти все лицо.
нападавших женщины или нет. Опустил топор и мрачно ответил:
теперь отвечай, что ты делаешь в моем доме и сколько вас там еще?
ушел в темноту и принес еще пару масляных плошек. Копоти прибавилось, но
светлее не стало.
куртку, чтобы осмотреть раны. Виктор был рад, что кресло уцелело. И
большой круглый стол тоже. Другая мебель, как он сообразил, пошла на
укрепление окон. Мебели он оставил немного, одна из зим выдалась холодная,
и он спалил почти всю. Наверху неуютно, внизу, он помнил, гораздо веселей.
Но лучше об этом помалкивать, может, новый жилец и не обнаружил ход в
нижний ярус.
набок, молча смотрел, как Ксения отвернула рукав и трогает пальцем края
глубокой царапины.
голосом. - Разве так обрабатывают раны?
из маленького шкафчика сверток.
светильников. Виктор увидел небольшие, странной формы лезвия, напоминающие
найфы с плоскими рукоятками, маленькие ухваты, кривые щипцы, смахивающие
на ножницы, и ножницы, ни на что не похожие.
рукав, срезал лохмотья кожи, а потом, хитро прищурившись, обмакнул полоску
чистой тряпицы в пузырек с едко пахнувшей коричневой жидкостью и прошелся
ею по ране. Виктор зашипел и вполголоса ругнулся.
рану, быстро обмотал руку повыше локтя.
И не жгло бы, словно горячими угольями посыпали рану. Маги были горазды
лечить, в походах на ноги ставили сразу, или отступались, коли рана