ножи, мечи, топоры. Томас разрывался от ярости и сочувствия, но сзади
властно ухватила мощная рука. Лицо Олега было злым и сосредоточенным:
могучего сложения викингов, отступая, защищали их топорами, деревянными
щитами и своими телами. Двое рухнули, изрубленные до неузнаваемости, когда
миновали последний стол, а третий отступал за их спинами до самого выхода
и, падая от потери крови, ухватился обеими руками, длинными и могучими,
как ветки дуба, за края косяка. В его широкую спину вонзались швыряльные
ножи, дротики, но он стоял, улыбаясь мертвыми глазами. Из полуоткрытого
рта бежала кровь.
все еще стоял, пока не сбили на бегу... но Олег уже вытащил Томаса за
пределы дворца. Томас вскрикнул с яростью и болью:
от морских брызг камнях. Томас скрипел зубами, ругался, перед глазами все
длился странный бой, как его отчаянно защищали, и как бросились в бой даже
дальние родственники, когда узнали, что он из мира живых!
встанет как после сна... и сразу к столу, ты ж видел. О себе подумай. У
тебя отрубленная голова обратно к шее не прирастет! И никуда не прирастет.
свистело, словно воздух выходил из пробитого меха, Олег слышал сдавленные
стоны. Рыцарь молчал о своих ранах, но Олег видел погнутые и порубленные
доспехи. Рыцарю повезло, если отделался только ушибами и ссадинами. И все
же Олег чувствовал, что Томас чуть ожил. Железные сапоги звякали и
скрежетали по камням, так же скрипели могучие рыцарские мозги, наконец он
обронил глухо:
танцевать в доспехах? Или я что-то перепутал... Томас, мы влезли на дерево
с осами. А гнездо, верь не верь, в христианском рае.
больно, будто в разгар зимнего солнечного дня выбрался из винного подвала.
Там же с десяток ангелов, величаво помавают дланями, объясняют что-то
божественное или же учат новичков петь. На тропку позади тоже забрела
кучка ангелов, расселись как сытые голуби среди лужайки, дремлют или
пребывают в раздумчивости, справа бродят какие-то животные, золотистые,
многоногие, с глазами по всему телу, лишь слева появился лишь один ангел,
но зато, мерзавец, прет в благородной задумчивости прямо в их сторону!
траву, вздрогнул, наткнувшись на двух здоровяков, но прежде чем успел
раскрыть рот, Олег сказал радостно:
малость заблудились. Как пройти ближе к хехалоту?
еще... Туда нет короткой дороги?
святотатственной мысли, что кто-то из праведников или даже ангелов
способен подняться на седьмое небо, где в благостном сиянии славы и
могущества блистает небесный дворец Всевышнего, ибо выше седьмого неба
ничего нет, и даже его комната чуть ли не на крыше!
воздух как рыба на берегу или ангел перед язычником на небе.-- У нас девку
увели! А куда ж еще, как не в хехалот? Если бы исламисты, то понятно, в
джанну к гуриям, но явился ваш, хоть и осмаленный как кабан к осенней
свадьбе...
багровым, потом синюшным, потом стал фиолетовым, наконец почернел так, что
испугался бы сам Сатана. Голос его прогремел как раскаты грома:
пронесешься сквозь небесную твердь... и не остановишься на земле, а
окажешься в преисподней!
щупала рукоять меча, тут же отпрыгивала как испуганный воробей. Олег
изучающе осмотрел ангела:
гусенок.
движение, затем был хруст, вскрик, снова хруст, и Олег уже стоял над
крылатым, заломив ему руку, а тот искаженным от боли лицом упирался в
зеленую траву. Разбитые в кровь губы зашевелились, словно ел сочные
стебли:
драккара. Так что, знаю что делать, когда на меня замахиваются.
калика с застывшим лицом ломал ему кости сперва в руке, потом перебил
ключицу, косточки высунулись из окровавленной плоти, он пощелкал по
обломкам ногтем.
павлиний хвост... Томас, только не спрашивай, что такое павлин! Но кое-что
ты знаешь. Я заметил, что чересчур усердно порхаете здесь. И шляетесь
везде, как гуси, хотя должны бы сидеть вокруг престола и петь осанну...
Кто послал?
пота.-- Он был в таком сиянии, что невыносимо для глаз простого ангела. Он
был гневен, рычал как лев, лик был ужасен и грозен... Он велел уничтожить
двух пробравшихся на небеса язычников... даже если один прикидывается
христианином... Я только теперь понял, что это и есть вы!
Видал я таких ангелов...
шепнул ему на ухо. Тот дернулся, побледнел, глаза полезли на лоб. Олег
нехорошо улыбнулся, снова что-то шепнул в розовое ухо. Ангел застонал,
щеки залила смертельная бледность:
хотел снова наклониться к ангелу, тот прохрипел, глотая крупные прозрачные
слезы:
как на дудке, хотя Томас сомневался, чтобы калика на чем-то играл хоть раз
в его долгой жизни,-- как зовут, чем занимается? Быстро, пернатое!
на хрип задавленной собаки, выдавил:
будет этот красавец с копьем и мечом! Кто второй?
Орловский Гай Юлий
Максимов Альберт
Самойлова Елена
Трубников Александр
Суворов Виктор
Роллинс Джеймс