спасать...
Он и не отказывается! А ты умника корячишь. Не видишь, что у нас нет
времени на красивые ходы! Если все продумать, то можно пройти в любую
крепость, не оттоптав ноги стражам, перещупать служанок, чтоб либо не
заметили, либо думали на старшего повара, снять серьги и сапожки с этой...
княгины, так, что не заметит, а то и обрюхатить... гм... ну, это
заметит... А сейчас мы прижаты к стене! Надо кидаться и вытаскивать этого
дурака. Просто кидаться!
там могли услышать:
человеческую фигуру, что медленно спускалась по стене, -- похоже... еще
один... Нет, это та девка, что увела Тарха!
проворчал с презрением. -- В запахе, конечно. Ах да, у птиц вообще ноздрей
нет.
не было.
возник Мрак. Его огромная ладонь зажала ей рот, Олег видел, как оборотень
вскинул ее на руки, бегом отнес в чащу.
она набрала в грудь воздуха, явно намереваясь визжать, но кое-как
совладала с собой, прошептала:
сегодня. Где он, что с ним?
чуть тверже:
дядя его зачем-то бросил в темницу. Ему кто-то велел или попросил... Но я
пробралась к нему, он через решетку сказал, чтобы я вернулась на то же
место.
разбивая их на комочки, перетирая в невидимых пальцах, и наконец убедился,
что девка говорит правду, у врунов запах идет совсем другой.
лететь, как по бокам хлопало, он чувствовал, как мышцы напрягаются, как
если бы греб веслами, но грести еще не умел, зато держаться в воздух
научился так же, как просто бежать через лес, полный колдобин, выворотней,
барсучьих и медвежьих ям... словом, не задумываясь, когда ноги несут сами,
сами прыгают, так и сейчас крылья сами выбирали теплые струи воздуха, его
поднимало, а если он подумывал пройти над крепостью по кругу, крылья сами
слегка загибали с одной стороны кромку, а с другой, напротив, топорщили, и
его несло по ровному кругу, словно привязанного невидимой нитью к острому
шпилю главной башни.
страшно до обморока. Он внезапно понимал, что под ним нет ничего, кроме
воздуха, а до крыши пара сот саженей, от удара его тело лопнет, как пузырь
с кровью, а изломанные кости разлетятся во всему двору...
По воздуху я могу даже карабкаться выше, а не только держаться. Когда ужас
удавалось загнать в глубины мерзкой трусливой души, он даже чувствовал
смутную радость вот такого животного парения, летания, когда сверху зрит
все, только за стенами сокрыто, но двор крепости как на ладони, острые
птичьи глаза замечают всех стражей, оценивают расстояние от ворот до
колодца, до крыльца, до конюшни.
разговаривали, толкали друг друга, а третьему спор наскучил, усмотрел в
небе странную птицу, достал лук, наложил тетиву.
вспомнил, что он для них просто уродливая птица, а что птица понимает в
стрелах, выждал, а когда рука воина резко дернулась, поспешно сдвинулся в
сторону. Стрела прошла мимо, уже на излете, все равно ткнулась бы слабо,
даже не поцарапала бы.
внимательнее следил за странной птицей, в которую явно раньше стреляли.
Наверняка, не раз ранили, если запомнила. Такую сшибить -- полгода
бахвалиться можно будет, да и когти-то, когти какие...
как злость туманит слабые птичьи мозги. Сердце, что и так колотилось
по-птичьи учащенно, теперь чуть не выскакивало в воздухе, мешая
уворачиваться от стрел. Сейчас бы заклятие Подземного Огня, вся бы
проклятая башня с дураками ушла в преисподнюю...
подвале под башней. Его сперва задавит камнями, потом окровавленное тело
превратится в пепел, а пепел ссыплется в подземный мир...
повернул голову, из горла вырвался злой клекот. Из леса к крепости мчался
огромный черный волк. Почти черный, но глаза птицы различали среди черной
шерсти и странно серую, словно волк начал седеть...
поднималась, он чаще захлопал крыльями, набирая скорость, ветер свистел,
разрезаемый острым клювом.
но странная птица зашла со стороны его друзей и неслась к башне,
прикрываясь их спинами.
вытаращенные глаза, изумленные лица, сложил крылья, острый клюв ударил в
лицо ближайшего, кровь брызнула мощно, клюв как будто попал в тиски, Олег
упал, свалив обоих, голову едва не вывернуло, он торопливо превращался в
человека, с ужасом чувствуя, что не успевает, не успевает...
словно туда воткнули длинное копье. Олег оттолкнулся, встал, второй воин
тоже вскочил, в руке появился длинный меч. Третий дрожал, лук в обеих
руках прыгал, а острие стрелы смотрело то на Олега, то в синее небо.
зеленоглазый, с худым требовательным лицом. Обнаженный, могучая грудь,
ровные пластины валиков живота, а длинные руки перевиты толстыми жилами.
привел обоих воинов в чувство. Стрела сорвалась с тетивы, Олег ощутил удар
в плечо, второй прыгнул с поднятым мечом. Двигался быстро, умело, Олег
едва успел отмахнулся, в пальцах звонко хрустнуло, воин дико вскрикнул,
Олег увидел смуглое, искаженное болью лицо, и только тогда понял, что это
он перехватил руку на лету и сломал, как сухую камышинку.
нагнулся, подхватил меч. Стрела сорвалась с тетивы, но теперь он просто
отмахнулся, железный наконечник звонко ударился о лезвие, а Олег в прыжке
достал несчастного, ткнул острием, и тот упал навзничь, из горла ударил
бурунчик крови.
лужах крови, едва не бросился, углядев лестницу, вниз, смутно вспомнил,
что совсем голый, содрал с самого крупного воина портки. Рубахи, у одного
даже кольчужка с короткими рукавами, черт с ними, иссечены, залиты кровью,
да и мелковаты все три, а внизу уже слышались встревоженные голоса,
трещали перекладины, а концы лестницы раскачивались.
стороны.
лицо с выпученными глазами. Глазные яблоки с натугой поднялись, на
площадке на трупами стоял обнаженный до пояса, свирепый дикарь с красными,
как пламя, волосами, зеленоглазый, а в руках мечи. Рот воина открылся для
крика, а Олег ощутил, как в голову ударила волна недостойной волхва
ярости. Он услышал свой злой крик, мышцы вздулись по всему телу, вдруг
ощутил себя свирепым и сильным, ноги чуть подогнулись, в следующий миг уже
летел в длинном прыжке...
поднимался по лестнице. Был треск, грохот, они падали с обломками
лестницы, он ударился ногами в мягкое, там вскрикнуло, захрустело, а его
подхватила и понесла стыдная звериная радость, ибо человека Род так
недавно сделал из медведя, что легко и охотно соскальзывает в прежнюю
сладкую звериность, бездумную и простую...
рубил, топтал, разносил, его сопровождали треск и грохот, дикие крики,
кровь плескала на стены, человеческие тела отшвыривало так, что трещали
черепа, он слышал, как ломаются кости, иногда успевал увидеть, как
вылезают наружу.
но волна ярости несла как на крыльях, мечи в обеих руках резали воздух с
жутким треском, словно со всех сторон рвали новое грубое полотно, он