фигурками животных, которыми был увешан его просторный халат, а Чумной
Волк все катался по траве и выл хрипло:
возвестил Кос. - Или наоборот: ею стреляют, потому что она стрела. Ты как
думаешь, Асмохат-та?
ан-Танья, выпячивая свой и без того внушительный подбородок.
предполагал - короче, совершенно не таким, каким представлялся вначале.
Ориджиты шли буднично и уверенно, они явно заранее знали каждый поворот и
места стоянок; и, кем бы ни был их незабвенный предок-покровитель Оридж,
дети его могли отыскать дорогу даже там, где ее отродясь не бывало. Уже
через неделю я понимал, что Асахиро и Фаризе в свое время ужасно повезло -
они живыми выбрались из этого бесконечного равнодушия природы, идя наобум;
и еще я понимал, что тысячному войску выжить в Кулхане будет не легче, чем
несчастному одиночке. Воды в тех полусухих колодцах, что вынюхивали наши
неутомимые шулмусы-следопыты, нам хватало если и не с избытком, то вполне;
войско же погибло бы от жажды.
малого я довольно сносно научился болтать по-шулмусски, выяснив
несомненное и весьма странное родство наречий Шулмы и Малого Хакаса.
Именно по этой причине Чин преуспела в деле изучения языка гораздо больше
меня; у остальных получалось по-разному.
сворачивается в трубочку, и в этом корень всех бед. Общими усилиями язык
свернули, после чего Кос перестал с нами разговаривать - зато заговорил с
шулмусами.
Тохтар звал Коса отцом. Это звучало как Коц-эцэгэ, и я еле сдерживался от
смеха всякий раз, когда это слышал.
людям эмирата, и Блистающим - стоило большого труда понять, что это не
Дикие Лезвия, и не Блистающие, а действительно вещь, и при этом - оружие.
в зале истины Батин жаровней, и жаровня была вещью, и одновременно -
оружием. Кстати, в битве у границы Кулхана шулмусы не пускали луки в ход,
намереваясь взять нас живыми и увести с собой в Шулму - что, собственно, и
случилось, но немного иначе, чем предполагалось ориджитами - и это было
хорошо. Но при переходе через пески быстро выяснилось, что турнирные
навыки позволяют большинству из нас рубить стрелы в полете - или
уворачиваться, как делал я.
оружие, была кощунственной. Наконец Чань-бо предположил, что когда-нибудь
лук и стрелы смогут стать Дикими Лезвиями, а затем - Блистающими; и наши
полированные спутники с этой минуты перестали обсуждать мертвое оружие
шулмусов.
причем дальним, и даже не умалишенным, а людям-растениям. С внешним
безразличием и внутренним стыдом. А Матушка Ци на одном из привалов
вспомнила, что в каких-то сказаниях времен аль-Мутанабби и Антары
Абу-ль-Фавариса упоминались предметы, вполне могущие оказаться луками и
стрелами. Видимо, в эмирате этот вид оружия так и не смог перестать быть
вещью, став Блистающим, и постепенно вымер.
раненых - чуть не сказал: "К счастью, не наших раненых", - и обрадовался,
что не сказал - не это заботило меня больше всего.
человека в религиозный символ.
восхищались (когда я злился - мной восхищались издалека), мне поклонялись
(когда я протестовал - мне поклонялись вдвойне).
отстраненно, словно я и не присутствовал здесь, среди них, не ел те же
лепешки и не пил ту же воду.
Шулме традицией, и как-то раз заявил Кулаю на смешанном
шулмусско-хакасском:
мне указанную солонину и удрал к лошадям, не закончив ужина.
голову бросились в указанном направлении - хоть за солониной, хоть за
смертью, хоть куда.
Асмохат-та была для детей Ориджа единственной возможностью остаться в
живых. Окажись я лжецом - за их жизни в Шулме никто не даст и сломанного
клинка.
обращались со мной с почтительностью, доходящей до подобострастия.
Однажды, когда ориджиты всей толпой ускакали вперед что-то разведывать, я
собрал оставшихся и потребовал прекратить это безобразие.
пытаясь объяснить ей странность моего поведения. - Я имею в виду, что Чэн
- дурак. А Асмохат-та - тот велик и могуч.
со мной поговорить по-человечески?!
сможет забыться и заговорить с тобой по-человечески при посторонних. Или
нас могут подслушать - а мы будем в тот момент говорить не по-кабирски.
Или еще что. А для шулмусов ты - Асмохат-та. На веки вечные. Терпи,
Чэн-в-Перчатке.
терплю... знаешь, как они меня называют? Могучий Палец бога Мо! Вот уж
Скользящий Перст обрадовался бы..."
внезапно закончился и мы носом к носу столкнулись с шулмусской заставой из
восьми человек. Они не представляли угрозы для нас, они даже не успели к
нам подъехать - но я сразу же оказался во втором ряду и передо мной
замаячили спины Коса, Фальгрима, Асахиро, Кулая, закрывая собой великого и
могучего Асмохат-та; а за мной сомкнулись в боевой готовности остальные,
готовые яростной лавой охватить меня с двух сторон и выплеснуться вперед,
если первый ряд падет и Асмохат-та окажется перед врагом.
шулмусам во имя мое, те успели выпустить в него пару стрел, Гвениль и
Но-дачи пресекли это в самом прямом смысле, и заставщики благополучно
удрали.
любимого деда? Вернее, последнего воплощения его любимого деда?!
нашего отряда. Непривычное, потому что я внезапно оказался впереди, за
мной полукругом выстраивались мои соотечественники, а уже за ними сбились
в кучу дети Ориджа, напоминающие испуганных овец, жмущихся под защиту
Флинт Эрик
Березин Федор
Конан-Дойль Артур
Сертаков Виталий
Пехов Алексей