добра! Добра мне хотети ему! А не на государя своего Великий Новгород, ни на
вас, на свою господу и братию... Братья!
сорвался, бессильный, и потонул в остервенелом реве.
поясов топоры. Овин, расширенными глазами усмотрев ринувшихся мужиков,
нырнул спиною в дверь вечевой избы, захлопнул ее за собою, схватил Кузьму,
по-прежнему пластавшегося вдоль стенки, подтолкнул Василия, сына Кузьмы, и
поволок обоих к заднему выходу.
Овин отталкивал их, лез вперед, не оборачиваясь и не чая, что там, за
спиной, где прорезался короткий, высокий визг, уже не человеческий
предсмертный вопль Никифорова, тотчас перекрытый чавканьем ударов и слитым
ревом площади.
Детинцу. - Кажись, спасены!
дня переждать хотя, покуда утихнут!
***
ступени. Она закрыла глаза на миг, когда Пенкова поволокли с крыльца,
размахивая топорами.
причина! Скажите, уйдет опять!
кого вечевой дьяк Захар завсегда слушает? Кто всему делу коновод?!
отпереться! А они с Кузьмой и послов посылывали отай! Боле некому!
люди, и стал раскачиваться тяжелый язык колокола. Вот раздался первый, еще
неторопливый удар, второй, третий. Колокол бил все чаще и чаще. Мотаясь под
ним, четверо мужиков изо всех сил раскачивали-торопили кованое било.
всех пяти концов черные люди, - только бы Овин не успел уйти!
Суровые глаза Марфы смотрели ей во след. Подъехавшему на коне дворскому она
коротко приказала:
переждут! Скажи, отца убили ни за что, Захар оговорил.
***
Стражник со скрипом начал запахивать тяжелые створы.
Феофила Овин, усмехнувшись, грубовато велел:
голос Феофила:
поддалась. Потом открылась, ключник появился с несколькими холопами:
было некогда. "Бежать?" Овин прислушался.
волк с седой щетиною на загривке, толстыми лапами и страшною ощеренной
пастью, еще сильный, но уже обреченный на гибель.
***
толкаться в толпе. Давеча по домам ходили, всем было сказано: ждать
колокола, коли что - бежать на подмогу. (Старосты черных людей опасались
боярского заговора.) Анна молилась в душе, чтобы обошлось. Она было начала
резать хлеб к обеду, когда послышался голос колокола.
Анна.
приложив ладонь к уху. Сомнений не было. Вдали тяжко и сильно бил вечевой
колокол. Началось!
приговаривала Анна, когда Иван, суя руки мимо рукавов, натягивал зипун,
опоясывался, и охнула горестно, когда, умедлив на миг, нахмурясь, он вдруг
снял со стены топор и глубоко заткнул топорищем за кушак.
выбежал на проулок.
Мужики, выскакивая из дворов, кто рысью, кто скорым шагом, заправляясь на
ходу, устремлялись все в одну сторону. То тут, то там посверкивала бронь,
стеклянно вспыхивало лезвие - многие шли с оружием.
туда и сюда, где и дети, и старики, и жонки, - толпа одних осурьезневших
мужиков. На воздухе вечевой колокол раздавался громко и грозно, покрывая
встревоженные голоса, чавканье и топот ног, и уже казалось непонятно, как
можно было спутать с чем-то другим его зовущий, требовательный голос.
неревлян. От Прусской улицы тоже напирали. У ворот столпились кучею. Над
головами поплыло бревно, второе. Сверху, с заборол, выглядывала владычная
сторожа.
засовы. Наконец что-то кракнуло, рухнуло, кто-то, притиснутый, заорал благим
матом, створы отворились, и с топотом вольница полилась внутрь. Чуть не в
тот же миг отворились волховские ворота. Юрий Репехов сам оттащил засов. В
лица, горячечные от возбуждения, бросил деловито:
понеслись вооруженные горожане.
народом. Пробившись в круговерть храпящих, осатаневших мужиков, туда, где
под стон голосов часто вздымалось железо и тупо чавкало и хрустело внизу,
как рубят говядину, он увидел что-то красное под ногами, уже без образа
лица, изрубленное, в кусках и лохмотьях тканины, и туда, в это красное,
бывшее совсем недавно великим боярином Захарием Овином, расхристанное мясо,
с тем же воем, как и остальные, опустил двумя руками вздетый топор.
секира на взъеме прошлась ему по виску, к счастью скользом, только оглушила
да содрала кожу, а чьи-то руки, плечи, спины, жадно пробивались туда, где
вершилось в остатний раз древнее новгородское правосудие, живо отбросили
его, оглушенного, посторонь, в толпу менее проворных или более робких
мужиков.
Русанов Владислав
Каргалов Вадим
Андреев Николай
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Апраксина Татьяна