опозорил бы делаваров, среди которых, можно сказать, я получил все мое
образование.
хотите.
щаться. Как только совещание кончилось, от вооруженной группы отделились
трое или четверо молодых Людей и разбрелись в разные стороны. Потом
пленнику объявили, что он может свободно разгуливать по всему мысу, пока
совет не решит его судьбу. В этом кажущемся великодушии было, однако,
меньше истинного доверия, чем можно предположить на первый взгляд; упо-
мянутые выше молодые люди уже выстроились в линию поперек мыса, там, где
он соединялся с берегом, о том же, чтобы бежать в каком-нибудь другом
направлении, не могло быть и речи. Даже пирогу отвели и поставили за ли-
нией часовых в безопасном месте. Эти предосторожности объяснялись не
столько отсутствием доверия, сколько тем обстоятельством, что пленник,
сдержав свое слово, больше ничем не был связан, и если бы теперь ему
удалось убежать от своих врагов, это считалось бы славными достойным
всяческой похвалы подвигом. В самом деле, дикари проводят такие тонкие
различия в вопросах этого рода, что часто предоставляют своим жертвам
возможность избежать пыток, полагая, что для преследователей почти так
же почетно снова поймать или перехитрить беглеца, когда все силы его
возрастают под влиянием смертельной опасности, как и для преследуемого -
ускользнуть, в то время как за ним наблюдают так зорко.
чаем. Если бы он теперь увидел какую-нибудь лазейку, он устремился бы
туда, не теряя ни минуты. Но положение казалось совершенно безнадежным.
Он заметил линию часовых и понимал, как трудно прорваться сквозь нее, не
имея оружия. Броситься в озеро было бы бесполезно: в пироге враги легко
настигли бы его; не будь этого, ему ничего не стоило бы добраться до
"замка" вплавь. Прогуливаясь взад и вперед по мысу, от тщательно искал,
где бы можно было спрятаться. Но открытый характер местности, ее размеры
и сотни бдительных глаз, устремленных на него, - хотя те, кто смотрели,
и притворялись, будто совсем не обращают на него внимания, - заранее об-
рекали на провал любую такую попытку. Стыд и боязнь неудачи не смущали
Зверобоя; он считал до некоторой степени долгом чести рассуждать и
действовать, кик подобает белому человеку, но твердо решил сделать все
возможное для спасения своей жизни. Все же он колебался, хорошо понимая,
что, прежде чем идти на такой риск, следует взвесить все шансы на успех.
В стороне совещались вожди. На совете они разрешили присутствовать Сума-
хе, потому что она имел" право быть выслушанной как вдова павшего воина.
"Молодые люди лениво бродили взад и вперед, с истинно индейском терпени-
ем ожидая результата переговоров, тогда как женщины готовились к пиру,
которым должно было окончить день-все равно, окажется ли он счастливым
или несчастливым для нашего героя. Никто не выказывал ни - малейших
признаков волнения, и, если бы не чрезвычайная бдительность часовых,
посторонний наблюдатель не заметил бы ничего, указывающего на - действи-
тельное - положение вещей. Две-три старухи перешептывались а чем-то, - и
их хмурые взгляды и гневные жесты не сулили Зверобою ничего хорошего Но
в группе индейских девушек, очевидно, преобладали совсем другие чувства:
взгляды, бросаемые исподтишка на пленника, выражали жалость и со-
чувствие. Так прошел целый час.
берег, он думал, что через несколько минут его подвергнут пыткам, изоб-
ретенным индейской мстительностью, и готовился мужественно встретить
свою участь. Но отсрочка показалась ему более тягостной, чем непос-
редственная близость мучений, и он уже начал серьезно помышлять о ка-
кой-нибудь отчаянной попытке к бегству, чтобы положить конец этой тре-
вожной неопределенности, как вдруг его пригласили снова предстать перед
судьями, опять сидевшими в прежнем порядке.
вился перед ним, - наши старики выслушали мудрое слово; теперь они гото-
вы говорить.
солнца, мы - дети заходящего солнца.
в сторону наших деревень. Быть может, на восходе лежит мудрая, изобилую-
щая всеми богатствами страна, но страна на закате тоже очень приятна. Мы
больше любим глядеть в эту сторону. Когда мы смотрим на восток, нас ох-
ватывает страх: пирога за пирогой привозит сюда все больше и больше лю-
дей по следам солнца, как будто страна ваша переполнена и жители ее
льются через край. Красных людей осталось уже мало, они нуждаются в по-
мощи. Одна из наших лучших хижин опустела - хозяин ее умер. Много време-
ни пройдет, прежде чем сын его вырастет настолько, чтобы занять его мес-
то. Вот его вдова, она нуждается в дичи, чтобы прокормиться самой и про-
кормить своих детей, ибо сыновья ее еще похожи на молодых реполовов, не
успевших покинуть гнездо. Твоя рука ввергла ее в эту страшную беду. На
тебе лежат обязанности двоякого рода: одни - по отношению к Рыси, другие
- по отношению к его детям. Скальп за скальп, жизнь за жизнь, кровь за
кровь - таков один закон: но другой закон повелевает кормить детей. Мы
знаем тебя, Убийца Оленей. Ты честен; когда ты говоришь слово, на него
можно положиться. У тебя только один язык, он не раздвоен, как у змеи.
Твоя голова никогда не прячется в траве, все могут видеть ее. Что ты го-
воришь, то и делаешь. Ты справедлив. Когда ты обидишь кого-нибудь, ты
спешишь вознаградить обиженного. Вот Сумаха, она осталась одна в своей
хижине, и дети ее плачут, требуя пищи; вот ружье, оно заряжено и готово
к выстрелу. Возьми ружье, ступай в лес и убей оленя; принеси мясо и по-
ложи его перед вдовой Рыси; накорми ее детей и стань ее мужем. После
этого сердце твое перестанет быть делаварским и станет гуронским; уши
Сумахи больше не услышат детского плача; мой народ снова найдет потерян-
ного воина.
гах которых жили гуроны.
ец кончил свою речь, - да, я боялся, что до этого дойдет. Однако правду
сказать недолго, и она положит конец всем ожиданиям на этот счет. Минг,
я белый человек и рожден христианином, и мне не подобает брать жену сре-
ди краснокожих язычников. Этого я не сделал бы и в мирное время, при
свете яркого солнца, тем более я не могу это сделать под грозовыми туча-
ми, чтобы спасти свою жизнь. Я, быть может, никогда не женюсь и проживу
всю жизнь в лесах, не имея собственной хижины; но если уж суждено слу-
читься такому, только женщина моего цвета завесит дверь моего вигвама. Я
бы охотно согласился кормить малышей вашего павшего воина, если бы мог
это сделать, не навлекая на себя позора; но это немыслимо, я не могу
жить в гуронской деревне. Ваши молодые люди должны убивать дичь для Су-
махи, и пусть она поищет себе другого супруга, не с такими длинными но-
гами, чтобы он не бегал по земле, которая ему не принадлежит. Мы сража-
лись в честном бою, и он пал; всякий храбрец должен быть готов к этому.
Ты ждешь, что у меня появится сердце минга; с таким же основанием ты мо-
жешь ждать, что на голове у мальчика появятся седые волосы или на сосне
вырастет черника. Нет, минг, я белый, когда речь идет о женщинах, и я
делавар во всем, что касается индейцев.
громко выражали свое негодование не пожилые женщины, а красавица Сумаха,
которая по летам годилась в матери нашему герою, вопила громче всех. Но
все эти изъявления неудовольствия должны были отступить перед свирепой
злобой Пантеры. Суровый вождь считал позором, что сестре его дали позво-
ление стать женой бледнолицего ингиза. Лишь после настойчивых просьб не-
утешной вдовы он с большой неохотой согласился на этот брак, вполне со-
ответствовавший, впрочем, индейским обычаям. Теперь его жестоко уязвило,
что пленник отверг оказанную ему честь. В глазах гурона засверкала
ярость, напоминавшая о хищном звере, имя которого он носил.
дворняжками твоей породы на ваших пустых охотничьих угодьях!
рить, когда рука его поднялась я томагавк просвистел в воздухе. Если бы
громкий голос индейца не привлек внимания Зверобоя, это мгновение, веро-
ятно, было бы последним в жизни нашего героя. Пантера метнул опасное
оружие с таким проворством и такой смертоносной меткостью, что непремен-
но раскроил бы череп пленнику. К счастью, Зверобой вовремя протянул руку
и так же проворно ухватил топор за рукоятку.
ка невольно приняла положение, необходимое для ответного удара. Трудно
сказать, что сыграло главную роль: быть может, почувствовав в своих ру-
ках оружие, охотник поддался жажде мести, а может быть, внезапная вспыш-
ка досады превозмогла его обычное хладнокровие и выдержку. Как бы там ни
было, глаза его засверкали, на щеках проступили красные пятна, и, собрав
все свои силы, Зверобой метнул томагавк в своего врага. Удар этот был
нанесен так неожиданно, что Пантера не успел ни поднять руку, ни отвести
голову в сторону: маленький острый топор поразил его прямо между глазами
и буквально раскроил ему голову. Силач рванулся вперед, подобно раненой
змее, бросившейся на врага, и в предсмертных судорогах вытянулся во ве-
сило рост на середине лужайки. Все устремились, чтобы поднять его, забыв
на минуту о пленнике. Решив сделать последнюю отчаянную попытку спасти
свою жизнь, Зверобой пустился бежать с быстротой оленя. Тотчас же вся
орда - молодые и старые, женщины и дети, - оставив безжизненное тело
Пантеры, с тревожным воем устремилась в погоню за бледнолицым. Как ни
внезапно произошло событие, побудившее Зверобоя, предпринять этот риско-
ванный шаг, оно не застало его врасплох. За минувший час он хорошо все
обдумал и точно и до мелочей рассчитал все возможности, сулившие ему ус-
Лукьяненко Сергей
Посняков Андрей
Бажанов Олег
Пехов Алексей
Посняков Андрей
Березин Федор