вернулся из Олбани нарочный, привезший Кожаному Чулку помилование от
губернатора. Тем временем были приняты соответствующие меры, дабы
удовлетворить Хайрема за нанесенные его личности оскорбления, и оба наших
приятеля в один и тот нее день вновь оказались на свободе, ничуть не
испортив себе репутации пребыванием тюрьме.
архитектуры, равно как и в юриспруденции, уже не удовлетворяют население
поселка. Пойдя на известный компромисс в своем судебном преследовании Натти
Бампо и стребовав все то, что ему, согласно договоренности сторон,
полагалось, не упустив при этом ни одного цента, он, по местному выражению,
"свернул шатер" и стал продвигаться дальше на запад, озаряя свой путь светом
архитектурных и юридических знаний, следы которых можно обнаружить и ныне.
признался: заверения в том, что в горах есть залежи серебряной руды, он
получил из уст некой сивиллы, которая, глядя в магический стеклянный шар,
могла обнаруживать скрытые сокровища земли. Суеверия подобного рода среди
поселенцев встречаются нередко, и, подивившись неожиданному обороту дел,
вскоре все забыли об этом. Но Ричарда это не только заставило отказаться от
таившихся в его душе подозрений относительно троих охотников, но и дало ему
горький урок, что надолго обеспечило спокойствие его кузену Мармадьюку.
Следует вспомнить, как шериф в свое время с большим апломбом заявлял, что в
истории с серебряными залежами нет ничего "гадательного", и на протяжении
последующих десяти лет достаточно было помянуть это слово, чтобы заставить
его немедленно умолкнуть.
была бы неполной без персонажа подобного рода, обнаружил, что ветров
Мартиник и его собственный "сахаристый тростник" находятся в руках англичан,
но вскоре Мармадьюк и все члены его семьи с удовлетворением узнали о
возвращении француза в Париж, откуда он с тех пор слал им ежегодно бюллетени
о своем процветании, изливаясь в чувствах благодарности к американским
друзьям.
читатель представит себе приятнейшее октябрьское утро, когда солнце кажется
шаром из серебристого пламени и с каждым вздохом в тело и душу вливаются
сила и бодрость, когда не мучают ни жара, ни холод, но в воздухе разлита
чудесная ровная прохлада, которая живит кровь, а не расслабляет ее, как то
бывает весной. Именно в такое утро, приблизительно в середине месяца, Оливер
вошел в зал, где Элизабет давала слугам обычные хозяйственные распоряжения
на предстоящий день, и попросил жену сопровождать его на небольшую прогулку
к озеру. Заметив печальную задумчивость на лице мужа, Элизабет тотчас
оставила дела, накинула на плечи легкую шаль, спрятала свои волосы цвета
воронова крыла под широкополую шляпу и, взяв Оливера под руку, ни о чем его
не расспрашивая, вышла вместе с ним из дому. Перейдя мост и свернув с
проезжей дороги, они пошли затем по берегу озера, все еще не обменявшись ни
словом. Элизабет уже поняла цель прогулки и, уважая чувства своего спутника,
считала неуместным заводить беседу. Но, когда они очутились в открытом поле
и взору Элизабет предстало мирное озеро, сплошь покрытое птицами, - целые
стаи их уже улетали с великих вод Севера в поисках более теплого солнца, но
некоторые еще замешкались на прозрачной водной равнине Отсего, - когда она
увидела склоны гор, расцвеченные веселыми красками осени и словно
приветствующие новобрачную, юная супруга не могла более сдержать
переполнявшие ее чувства.
приникая к его руке. - Смотри, вся природа как будто воздает хвалы богу -
почему же мы, столь многим ему обязанные, молчим?
голос. Ты, я думаю, уже угадала, куда и зачем мы идем. И я рассказал тебе о
своих планах - одобряешь ли ты их?
меня тоже есть свои планы, и, мне кажется, пора мне поделиться ими с тобой.
- ты хочешь помочь ему.
Чулка, о них нам тоже следует позаботиться. Разве ты забыл про Луизу и ее
отца?
наших ферм. Что касается Луизы, то я бы хотел, чтобы она всегда жила с нами.
у бедняжки Луизы имеются собственные планы. Что, если она желает последовать
моему примеру и тоже выйти замуж?
знаю здесь никого, кто был бы ее достоин.
места, кроме Темплтона, и другие церкви, кроме новой церкви святого Павла.
звезд с неба и не хватает, но человек превосходный. Нам никогда не найти
второго такого пастора, который столь почтительно соглашался! бы с моими
ортодоксальными религиозными убеждениями. Ты низвергаешь меня из святых, и я
стану обычным грешником.
сэр, превратиться из ангела в человека.
тебе будет приятно видеть, что священник трудится в полях и на пашне?
Ведь мой отец уже сказал вам, мистер Эффингем, что прежде я командовала им,
а теперь буду командовать мужем. И я намерена доказать вам это теперь же.
всех нас и не за счет твоей подруги.
подруги? - ответила Элизабет, испытующе глядя на супруга, но не увидела на
его лице ничего, кроме выражения прямой и бесхитростной доброты.
естественно!
на это молодая жена. - Впрочем, едва ли есть причины опасаться, что разлука
как-либо повлияет на девушку, обладающую такой душевной силой.
из городков на Гудзоне. Там пастор может жить с гораздо большим комфортом,
чем здесь, где ему приходится вечно путешествовать по лесам. Там он сможет
провести конец своей жизни в покое и довольстве и дочь его найдет подходящее
для себя общество и завяжет отношения, соответствующие ее возрасту и
характеру.
предусмотрительна!
лукаво улыбаясь. - Но такова моя воля, и вы обязаны ей подчиниться, во
всяком случае - на этот раз.
ближе, молодые супруги, как бы по обоюдному согласию, переменили тему
разговора.
долгих лет, стояла хижина Кожаного Чулка. Теперь участок, полностью
очищенный от всякого сора, был красиво выложен дерном, и трава на нем, как и
повсюду вокруг, под влиянием обильных дождей выросла густая и яркая, как
будто над этим краем прошла вторая весна. Небольшая зеленая площадка была
окружена каменной оградой, и, войдя в маленькую калитку, Элизабет и Оливер,
к удивлению своему, увидели, что к ограде прислонено ружье Натти. На траве
подле ружья разлеглись Гектор со своей подругой, как будто сознавая, что
хотя многое здесь переменилось, все же осталось немало старого и привычного.
Сам охотник, вытянувшись во весь свой длинный рост, лежал прямо на земле
подле белого мраморного камня и отгибал в сторону пучки травы, пышно
разросшейся на этой почве и вокруг основания камня, - очевидно, Натти
хотелось разглядеть вырезанную на камне надпись. Рядом с этим простым
надгробием стоял богатый памятник, украшенный урной и барельефами.
охотник их не слышал. Загорелое лицо старика подергивалось гримасой душевной
боли, он усиленно моргал глазами, как будто что-то мешало ему видеть.
Немного погодя Натти медленно поднялся с земли и громко произнес:
мне не разобрать, но вот трубка, томагавк и мокасины вырезаны отлично, а
ведь небось человек, который все это сделал, сам ничего из этих вещей и в
глаза никогда не видел. Эх, эх! Вон они лежат оба рядом - неплохо им
здесь... А кто положит в землю меня, когда пробьет и мой час?
отдать тебе последний долг, - проговорил Оливер, тронутый словами старого
охотника.
индейцев, - провел рукой по лицу, как будто этим жестом стирая все следы
грусти.
них приятно поглядеть и молодым и старым.
больше всех заслужил, чтобы с тобой по этому поводу советовались.
неважно, по вкусу они мне или нет, и советоваться со мной толку мало. Вы
положили майора головой на запад, а могиканина - головой на восток, так, мой
мальчик?
Шломо Вульф
Гуль Роман Борисович
Пехов Алексей
Емилина Ника
Никитин Юрий
Шилова Юлия