был вылепить женское лицо? На тебя будет смотреть женское лицо или воин...
Они просто будут перед тобой. Если я увлекся звездами, я уже не тоскую о
море. Я занят звездами. И когда я творю, что мне до твоих возражений? Ты --
тоже мой материал, а я леплю невиданное еще лицо. Поначалу ты будешь
протестовать. "Да это лоб, -- скажешь ты мне, -- а вовсе не плечо". --
"Возможно", -- отвечу я. "А это нос, а не ухо". -- "Возможно", -- отвечу я.
"Глаза", -- скажешь ты, не соглашаясь со мной, отойдешь, приблизишься,
посмотришь справа, потом слева, чтобы раскритиковать то, что я делаю. Но
рано или поздно придет минута, и перед тобой предстанет мое творение: такое
вот лицо, а не иное. И ты замолчишь.
глубже. Слова для истины -- дурная одежда, любое из слов можно опровергнуть.
Язык мой неуклюж, и я часто противоречу сам себе. Но это не значит, что я
ошибся. Я всегда отличаю ловушку от добычи. О пригодности. ловушки я сужу по
добыче. Не логика связывает дробный мир воедино -- Бог, которому равно
служит каждая частичка. Слова мои неловки на первый взгляд, несвязны, но
внутри них я сам. Я просто есть, и все тут. Если женщина наряжена в платье,
я же не раздумываю: настоящие или нет на платье складки. Вот она идет, она
красива, плавно двигаются складки на ее платье, собираются, распрямляются и
все-таки сохраняют гармонию.
забиться сердце сильнее, вызывая соблазн желания.
CCII
тебе его. Подарки мои просты. Я сказал: "И на устроенную так усадьбу смотрят
звезды". И сказал правду, ибо и твоя усадьба устроена точно так же. Слева
сарай, в нем осел. Справа дом, в нем жена и дети. Перед домом сад с оливами.
За твоим домом дом соседа. Вот и все твои дороги в обыденной скудости мирных
дней. Если тебе по нраву прибавлять к своим неурядицам чужие -- ведь и в
своих тогда больше смысла, -- ты постучишься к другу. Выздоровление его
ребенка сулит выздоровление твоему. Украденные у него ночью грабли наполняют
ночь неслышно крадущимися ворами. И бессонница твоя становится бдением.
Смерть твоего друга для тебя смертельна. Но если тебе по душе любовь, ты
поворачиваешься к собственному дому, улыбаясь, приносишь в подарок
переливчатую парчу, или новый кувшин, или благовония, или еще что-то, что
обращается в радостный смех, так веселее вспыхивает зимой огонь от
молчаливого кусочка дерева. И если с наступлением утра тебе нужно
приниматься за дела, ты поднимаешься и сонный идешь в сарай будить осла в
стойле, ты поглаживаешь его, похлопываешь по холке и, подтолкнув вперед,
выводишь на дорогу.
насыщенный силовыми линиями, перепадами, призывами, соблазнами, отказами,
пусть ты не воспользуешься ни одним из них, пусть ни за одним не последуешь,
но каждый твой шаг отмечен особым настроем. В твоем владении -- целая
страна, полная лесов, пустынь, садов, даже если сейчас ты о ней и думать не
думаешь, но все-таки ты принадлежишь такому вот укладу, а не другому.
одна возможность смотреть и вперед, и назад, и вправо, и влево: я попросил
тебя поднять глаза к небесному своду, распростертому над твоим тесным
кварталом, где ты задыхаешься от недостатка воздуха, и душа твоя омылась
морской синевой. Вот я медленно развернул перед тобой ковер времени, куда
более пространственный, чем тот крошечный кусочек, на котором вызревает твой
колосок, и ты почувствовал себя древнее на тысячу лет или, напротив,
новорожденным младенцем, и это еще одна дорога, которую я проторил для тебя,
о, мой человеческий колосок под светом звезд. И если сердце твое потянется к
любви, ты подойдешь к распахнутому окну, чтобы окунуться в синеву неба, и
скажешь своей жене в тесном своем квартале, где задыхался от недостатка
воздуха: "Вот мы с тобой одни, ты и я, под взглядами звезд". И по мере того
как будет прибывать воздух, ты будешь дышать все глубже и очищаться. Станешь
живым и похожим на траву, что пробилась среди каменистой пустоши и,
раздвинув камни, тянется к небу, похожим на пробуждение -- и, несмотря на
хрупкость, на уязвимость, в тебе очнется сила, способная повлиять на ход
веков. Ты станешь звеном в цепи. И если присядешь у очага соседа, чтобы
послушать, как шумит мир (скорее, шуршит, потому что тебе расскажут, что
делается в соседнем доме: вернулся с войны сосед и выходит замуж соседка),
то окажется, что я расширил в тебе душу, и она стала чутче слышать. Свадьба,
ночь, возвращение солдата, тишина, звезды сложатся для тебя в небывалую
мелодию.
CCIII
согласен. Я должен увидеть статую, прежде чем судить о руках. Если это юная
девушка в слезах, прав ты. Старый кузнец? Руки его прекрасны. И точно так же
я не сужу того, кого не знаю. Ты говоришь: "Он низок, солгал, бросил,
ограбил, предал..."
книга, где все поступки разделены: этот белый, а этот черный. Но жандармы
обязаны поддерживать порядок, а не судить. Точно знает капрал, что
добродетель -- это умение держать строй, но и капрал никому не судья. Да,
мне нужны и капралы, и жандармы, но уклад для меня важнее справедливости,
потому что именно он создает человека, которого будет опекать
справедливость. Если я уничтожу уклад во имя справедливости, я уничтожу
человека и моя справедливость лишится подопечного. Справедливым нужно быть к
божествам, которым ты служишь. Но вот ты пришел ко мне и спрашиваешь, но не
о наказании и не о награждении неизвестного мне человека, -- тогда бы я
попросил моего жандарма перелистать его учебник, -- ты спрашиваешь,
презирать тебе этого человека или уважать. Мне случалось уважать того, кого
я казню, и казнить того, кого уважаю. И не я ли тысячу раз вел моих солдат
против моего возлюбленного врага?
счастье, я не знаю, что такое воровство, убийство, развод, измена, если это
не конкретный поступок конкретного человека. Но немощен ветер слов и не
вмещает глубинную суть человека, как не вмещает и главного в статуе.
(возможно, подспудными импульсами, какие, бывает, таятся в музыке, и ты
тогда затыкаешь уши). Свое неодобрение ты поместил в оболочку его поступка и
протягиваешь мне, чтобы мы стали заодно. Так мой поэт, желая передать мне
ощущение славной судьбы, клонящейся к закату, и сопутствующую закату печаль,
говорит "октябрьское солнце". Хотя дело совсем не в солнце, не в этом
конкретном месяце среди прочих других. И если я захочу передать тебе
ощущение от моей ночной победы, когда, бесшумно подкравшись, я обратил сон
недруга в вечный, я сцеплю одно слово с другим и скажу, например,
"прикосновение снежной сабли", чтобы поймать в плен ту неуловимую нежность,
что сопутствовала свершившемуся, хотя дело, конечно, не в сабле и не в
снеге. Вот и в человеке ты выбрал поступок, который станет для меня сродни
образу в произведении.
жить обиталищем призраков. Что нужно твоей жене сегодня вечером? Разделить
свою обиду с приятельницей. Раздать эту обиду всем вокруг. Так уж мы
устроены, не можем жить одни. Вооружившись своими творениями, рвемся в
атаку. Твоя жена не устает пересказывать твои низости. И если приятельница
ее пожмет плечами, найдя, что упреки ничего не стоят, она не успокоится. Она
будет искать другие. Она просто ошиблась в повозке. Плохо подобрала
картинки. Ведь обида ее не может ошибаться, она же есть.
болезнь, другую. У тебя есть соображения, чем ты болен. Он доказывает тебе,
что ты ошибся. Что ж, возможно. Он говорит, что ты здоров. Вот тут ты
возражаешь. Ты мог плохо изобразить свою болезнь, но подвергать сомнению то,
что она существует?! Никогда! Врач -- да он просто осел! И от описания к
описанию ты будешь прорываться к свету определенности. И сколько бы ни
отрицал, ни отбрасывал твои описания врач, он не сможет убедить тебя
отбросить твою болезнь, потому что ты чувствуешь: она есть. Твоя жена будет
чернить и чернить твое настоящее и твое прошлое, твои желания и твои
верования. Не имеет смысла бороться против когтей. Подари ей изумрудный
браслет. Или высеки ее.
не на ступеньке любви.
час, и мой дозорный преображается в город. Приходит час, и ты получаешь от
своей возлюбленной нечто, что не связано ни с этим ее движением, ни с
другим, ни с этой черточкой, ни с другой, ни с этим ее словом, ни с другим,
ты получаешь нечто исходящее от Нее.
которой нечего прибавить. Приходит час, когда ты ничего не просишь. Ни губ,
ни улыбки, ни ласковых рук, ни ощущения ее присутствия. Тебе достаточно, что
понять это ее движение, слово, решение, отказ, молчание. Ибо Она есть.
поступками. Она спутала любовь и собственность. Зачем отвечать? Чем поможет
тебе судебное решение? Тебе нужно, чтобы приняли тебя молчаливо, не
благодаря этому движению и не другому, не за эту добродетель и не за другую,
не за это слово и не за другое, но во всей твоей недостаточности, таким,
каков ты есть.
CCIV
Василенко Иван
Шилова Юлия
Сертаков Виталий
Куликов Роман
Скальци Джон
Роллинс Джеймс