read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com



примеров).
2. Обман. Это -- тоже благодрая закрытости. Когда каждый шаг разносят
корреспонденты, не очень-то обманешь. А у нас -- отчего ж и не обмануть? В
1933 году в Хабаровской тюрьме 17 суток голодал С. А. Чеботарёв, требуя
сообщить семье, где он находится (приехали с КВЖД, и вдруг он "пропал", он
беспокоился, что думает жена). На 17-е сутки к нему пришли заместитель
начальника краевого ОГПУ Западный и хабаровский крайпрокурор (по чинам
видно, что длительные голодовки были не так уж часты) и показали ему
телеграфную квитанцию (вот, сообщили жене!) -- тем уговорили принять бульон.
А квитанция была ложная! (Почему всё-таки высокие чины обеспокоились? Не за
жизнь же Чеботарёва. Очевидно, в [первой] половине 30-х годов еще была
какая-то личная ответственность за затянувшуюся голодовку.)
3. Насильственное искусственное питание. Этот прием взят безусловно из
зверинца. И может существовать он -- только при закрытости. К 1937 году
искусственное питание было уже, очевидно, в большом ходу. Например, в
групповой голодовке социалистов ярославском централе ко всем было применено
на 15-й день искусственное питание.
В этом действии очень много от изнасилования -- да это именно оно и есть:
четверо больших мужиков набрасываются на слабое существо и должны лишить
одного запрета -- всего только один раз лишить, а дальше что с ним будет, --
неважно. От изнасилования здесь -- и перелом воли: не по твоему будет, а по
моему, лежи и подчиняйся. Рот разжимают пластинкой, щель между зубами
расширяют, вводят кишку: "Глотайте!" А если не глотаешь -- продвигают кишку
дальше, и жидкий питательный раствор попадает прямо в пищевод, Еще затем
массируют живот, чтобы заключённые не прибег к рвоте. Ощущение: моральной
оскверненности, сладости во рту и ликующего всасывающего желудка, до
наслаждения приятно.
Наука не застаивалась, и разработаны были также и другие способы
кормления: клизмой через задний проход, каплями через нос.
4. Новый взгляд на голодовки: голодовки есть продолжение
контрреволюционной деятельности в тюрьме, и должны быть наказуемы новым
[сроком]. Этот аспект обещал породить богатейшую новую ветвь в практике
Тюрьмы Нового Типа, но остался больше в области угроз. И не чувство юмора,
конечно, его остановило, а пожалуй просто лень: зачем всё это, когда есть
терпение? Терпение и еще раз терпение сытого перед голодным.
Примерно со средины 1937-го года пришла директива: администрация тюрьмы
впредь [совсем не отвечает за умерших от голодовки]! Исчезла последняя
личная ответственность тюремщиков! (Теперь бы уже к Чеботарёву крайпрокурор
не пришел!..) Больше того: чтоб и следователь не волновался, предложено: дни
голодовки подследственного вычеркивать из следственного срока, то есть не
только считать, что [голодовки не было], но даже -- будто заключённый эти
дни находился на воле! Пусть единственным ощутимым последствием голодовки
будет истощение арестанта!
Это значило: хотите подыхать? Подыхайте!!
Арнольд Раппопорт имел несчастье объявить голодовку в архангельской
внутренней тюрьме как раз при приходе этой директивы. Голодовку он держал
особенно тяжелую и, казалось бы, тем более значительную -- "сухую",
тринадцать суток (сравни пять суток такой же голодовки Дзержинского, да в
отдельной ли камере? -- и полную победу). И за эти [тринадцать] суток в
одиночку, куда его поместили, только фельдшер иногда заглядывал, а не пришел
ни врач и никто из админитрации хоть поинтересоваться: [чего] ж он [требует]
своей голодовкой? Так и не спросили... Единственное внимание, которое ему
оказал надзор -- тщательно обыскали одиночку, вытряхнули запрятанную махорку
и несколько спичек. -- А хотел Раппопорт добиться прекращения
следовательских издевательств. К голодовке своей он готовился научно: перед
тем получив передачу, ел только сливочное масло и баранки, черный же хлеб
перестал есть за неделю. Доголодался он до того, что сквозь его ладони
просвечивало. Помнит: было очень легкое ощущение и ясность мысли. Добрая
улыбчивая надзирательница Маруся как-то вошла в его одиночку и шепнула:
"Снимите голодовку, не поможет, так и умрете! Надо было на неделю раньше..."
Он послушался, снял голодовку, так ничего и не добившись. Всё-таки дали ему
горячего красного вина с булочкой, после этого надзиратели на руках отнесли
его в общую камеру. Через несколько дней начались опять допросы. (Однако, не
совсем уж зря прошла голодовка: понял следователь, что у Раппопорта
достаточная воля и готовность к смерти, и следствие помягчело. "А ты,
оказывается, волк!" -- сказал ему следователь. "Волк" -- подтвердил
Раппопорт, -- "и собакой для вас никогда не буду".)
Еще потом одну голодовку объявил Раппопорт на котласской пересылке, но
она прошла скорее в комических тонах. Он объявил, что требует нового
следствия, а на этап не идет. На третий день к нему пришли: "Собирайся на
этап!" -- "Не имеете права! Я -- голодающий". Тогда четыре молодца подняли
его, отнесли и зашвырнули в баню. После бани так же на руках отнесли его на
вахту. Нечего делать, встал Раппопорт и пошел за этапной колонной -- ведь
сзади уже собаки и штыки.
Вот так Тюрьма Нового Типа победила буржуазные голодовки.
Даже у сильного человека не осталось никакого пути противоборствовать
тюремной машине, только разве самоубийство. Но самоубийство -- борьба ли
это? Не подчинение?
Эсерка Е. Олицкая считает, что голодовку как способ борьбы сильно уронили
троцкисты и следовавшие за ними в тюрьмы коммунисты: они слишком легко её
объявляли и слишком легко снимали. Даже, говорит она, И. Н. Смирнов, вождь
их, проголодав перед московским процессом четверо суток, быстро сдался и
снял голодовку. Говорят, до 1936 г. троцкисты даже принципиально отвергали
всякую голодовку [против советской власти] и никогда не поддерживали
голодающих эсеров и с.-д. *(13)
Пусть оценит история, насколько упрек этот верен или неверен. Однако, и
тяжелее никто не заплатил за голодовку, чем троцкисты (к их голодовкам и
забастовкам в лагерях мы еще придем в Части 111).
Легкость в объявлении и снятии голодовок вероятно вообще свойственна
порывистым натурам, быстрым на проявление чувств. Но ведь такие натуры были
и среди старых русских революционеров, были где-нибудь и в Италии, и во
Франции, -- но нигде ж, ни в России, ни в Италии, ни во Франции не смогли
так отповадить от голодовок, как в Советском Союзе, нас. Вероятно, телесных
жертв и стойкости духа приложено было к голодовкам во второй четверти нашего
века никак не меньше, чем в первой. Однако не было в стране общественного
мнения! -- и оттого укрепилась Тюрьма Нового Типа, и вместо легко
достающихся побед постигали арестантов тяжело зарабатываемые поражения.
Проходили десятилетия -- и время делало свое. Голодовка -- первое и самое
естественное право арестанта, уже и самим арестантам стала она чужда и
непонятна, охотников на неё находилось все меньше. Для тюремщиков же она
стала выглядеть глупостью или злостным нарушением.
Когда в 1960 году Геннадий Смелов, бытовик, объявил в ленинградской
тюрьме длительную голодовку, всё-таки как-то зашел в камеру прокурор (а
может -- общий обход делал) и спросил: "Зачем вы себя мучаете?" Смелов
ответил:
-- Правда мне дороже жизни!
Эта фраза так поразила прокурора своей бессвязностью, что на следующий же
день Смелов был отвезен в ленинградскую спецбольницу (сумасшедший дом) для
заключённых. Врач объявила ему:
-- Вы подозреваетесь в шизофрении.


По виткам рога и уже в узкой части его возвысились бывшие централы, а
теперь специзоляторы, к началу 37-го года. Выдавливалась уже последняя
слабина, уже последние остатки воздуха и света. И голодовка проредевших и
усталых социалистов в штрафном Ярославском изоляторе в начале 37-го года
была из последних отчаянных попыток.
Они еще требовали всего, как прежде -- и старостата, и свободного общения
камер, они требовали, но вряд ли уже надеялись и сами. Пятнадцатидневным
голоданием, хоть и законченным кормежкой через кишку, они как будто отстояли
какие-то части своего режима: часовую прогулку, областную газету, тетради
для записи. Это они отстояли, но тут же отбирали у них собственные вещи и
швыряли им единую арестантскую форму специзолятора. И немного прошло еще --
отрезали полчаса прогулки. А потом отрезали еще пятнадцать минут.
Это были всё одни и те же люди, протягиваемые сковозь череду тюрем и
ссылок по правилам Большого Пасьянса. Кто из них десять, кто уже и
пятнадцать лет не знал обычной человеческой жизни, и лишь худую тюремную еду
да голодовки. Не все еще умерли те, кто до революции привык побеждать
тюремщиков. Однако, тогда они шли в союзе со Временем и против слабнущего
врага. А теперь против них в союзе были и Время и крепнущий враг. Были среди
них и молодые (нам странно это сейчас) -- те, кто осознали себя эсерами,
эсдеками или анархистами уже после того, как сами партии были разгромлены,
не существовали больше -- и новопоступленцам предстояло только сидеть в
тюрьмах.
Вкруг всей тюремной борьбы социалистов, что ни год то безнадежней,
одиночество отсасывалось до вакуума. Это не было так, как при царе: только
бы двери тюремные распахнуть -- и общество закидает цветами. Они
разворачивали газеты и видели, как обливают их бранью, даже помоями (ведь
именно социалисты казались Сталину самыми опасными для его социализма) -- а
народ молчал, и по чему можно было осмелиться подумать, что он сочувствует
тем, за кого не так давно голосовал в Учредительное собрание? А вот газеты
перестали браниться -- настолько уже неопасными, незначащими, даже
несуществующими считались русские социалисты. Уже на воле упоминали их
только в прошлом и давнопрошедшем времени, молодежь и думать не могла, что
еще живые где-то есть эсеры и живые меньшевики. И в череде чимкентской и
чердынской ссылки, изоляторов Верхнеуральского и Владимирского -- как было
не дрогнуть в темной одиночке, уже с намордником, что может быть ошиблись и
программа их и вожди, ошибками были и тактика и практика? И все действия
свои начинали казаться сплошным бездействием. И жизнь, отданная на одни



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 [ 88 ] 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202 203 204 205 206 207 208 209 210 211 212 213 214 215 216 217 218 219 220 221 222 223 224 225 226 227 228 229 230 231 232 233 234 235 236 237 238 239 240 241 242 243 244 245 246 247 248 249 250 251 252 253 254 255 256 257 258 259 260 261 262 263 264 265 266 267 268 269 270 271 272 273 274 275 276 277 278 279 280 281 282 283 284 285 286 287 288 289 290 291 292 293 294 295 296 297 298 299 300 301 302 303 304 305 306 307 308 309 310 311 312 313 314 315 316 317 318 319 320 321 322 323 324 325 326 327 328 329 330 331 332 333 334 335 336 337 338 339
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.