столкнувшись с очередным троллоком, имевшим медвежье рыло и волосатые уши.
Для Мэта это был уже третий троллок. Тварь размахивала топором на длинной
рукояти, с полудюжиной шипов и крючьев на обухе, а расширяющимся клинком
можно было без труда одним ударом срубить дерево. Это страшное оружие летало
в волосатых лапищах точно игрушечное. И все из-за Ранда - Мэт остался рядом
с ним и в который уже раз угодил в самое пекло! А ведь Мэту от жизни надобна
всего малость: немного хорошего вина, игра в кости и хорошенькая девица, или
лучше три. - Зачем меня в это втянули? Не хочу! - Тем паче не хочется, коли
где-то рядом ошивается Саммаэль. - Слышишь меня?
столкнулся с Мурддраалом, только что убившим двух одновременно напавших на
него айильцев. С виду Исчезающий походил на человека - хоть и
одутловато-бледный, в черной пластинчатой броне, напоминающей чешуйчатую
змеиную шкуру. И двигался он совсем как змея - быстрый, плавный и будто без
костей;
у него не было глаз - просто мертвенно-белая кожа на их месте.
по его членам. "Взгляд Безглазого - страх", - говаривали жители Пограничных
Земель, а кому знать, как не им! Даже айильцы признавали, что взор
Мурддраала ознобом ужаса пробирает до мозга костей. Страх - первое оружие
этого создания. Получеловек надвигался на Мэта текучим бегом.
посохом, делая им выпады и ни на миг не прекращая движения. А в руке у
Мурддраала был клинок такой же черный, как и плащ, меч, выкованный в
кузницах Такан'дара, - если эта сталь хоть царапнет Мэта, то он, считай,
мертвец, если только Морейн не поспешит со своим Исцелением. Но есть лишь
единственный верный способ победить Исчезающего - непрерывная атака. Надо
сокрушить Исчезающего прежде, чем он одолеет тебя, а всякая мысль о защите -
один из способов умереть. Мэт даже мимолетным взглядом не мог окинуть
кипящую вокруг него в ночи битву.
только отражая Мэтову атаку. Когда клейменная воронами, сработанная с
помощью Силы сталь сталкивалась с металлом из плавилен Такан'дара, вокруг
бойцов вспыхивало голубое свечение и словно трещала ударяющая рядом молния.
сжимавшая его бледная рука отлетели прочь, и возвратным движением Мэт рассек
Мурддраалу глотку, но на этом не остановился. Ударил в сердце, подсек одно
подколенное сухожилие, резанул под другим коленом - и все молниеносно, одно
за другим. Только тогда Мэт отступил от мерзкого создания; Мурддраал все еще
катался по земле, загребая здоровой рукой и колотя по земле обрубком, а из
ран хлестала чернильно-черная кровь. Чтобы считать Получеловека покойником,
нужно еще подождать; он окончательно умрет лишь с заходом солнца.
Тьмы и троллоков, кто не был убит, спаслись бегством - по крайней мере,
насколько видел Мэт, вокруг стояли одни айильцы. Правда, у них тоже были
потери. Юноша сдернул косынку с шеи мертвого Приспешника Темного и тщательно
обтер наконечник копья от черной Мурддрааловой крови. Если оставить ее
надолго, то она запросто разъест металл.
телам, людским и троллочьим, что Мэт разглядел в лунном сиянии, ни один враг
не прорвался за первую линию палаток. На большее они и надеяться не могли,
слишком мало было число нападавших.
шуфа, на ней ничего не было. Рядом стояли и другие Девы, и мужчины, одетые
ничуть не лучше, и нагота их мало заботила, хотя большинство айильцев без
лишних проволочек направлялись в свои палатки. Нет у них надлежащего понятия
о стыдливости, вот и весь сказ. Ну никакого стыда! А Мелиндра словно и
холода не чувствовала, хотя от ее дыхания поднимались туманные облачка. Мэт
взмок от пота, как и девушка, и теперь мерз - схватка за жизнь выиграна, и
стужа схватила его своими ледяными лапами.
звучит.
Большая часть воспоминаний Мэта касалась именно Манетерена. Кое-что он знал
еще до того, как шагнул в тот перекошенный дверной проем. Морейн говорила,
это прорывается древняя кровь. Хорошо хоть, пока она у него из вен не
вытекает.
айильских прозвищ Мурддраала. - Ты такого роста, какой и подобает мужчине.
нелепое нападение никак не удавалось. Как ни хотел, не мог, хоть мысли его и
без того перемешались, перепутались со своими и чужими воспоминаниями. Зачем
кому-то понадобилось устраивать бесполезную и безнадежную атаку? Не имея на
то причины, никто не нападет на превосходящего численностью противника!
Разве что полный болван. Эта мысль занозой засела в голове у Мэта, никак ее
не вырвать. Без причины никто не нападает.
схватился за саидин и выскочил из палатки без куртки и не обувшись. Ночь
была холодной и лунной, с холмов ниже перевала доносились отдаленные звуки
сражения. Вокруг, будто растревоженные муравьи, суетились айильцы, убегая в
ночь, туда, откуда враг мог атаковать вход в ущелье. Малые стражи
предупредят о нападении с той стороны - прорвавшиеся в ущелье Отродья Тени
вызвали бы посвист поползеня. Эти стражи будут начеку до утра, когда Ранд их
снимет, но не стоит надеяться лишь на них - лишние глаза и уши, да и копья
тоже не помешают. Мало ли что.
даже сейчас запрещалось касаться оружия; остальные айильцы заняли оборону в
ключевых точках лагеря. Ушла даже Аделин со своими Девами - они будто знали,
что, если промедлят, Ранд удержит их. Он расслышал глухое бормотание у
фургонов возле городских стен, но никто из возчиков, как и сам Кадир, не
появился. Впрочем, ничего другого Ранд от них и не ожидал. С двух сторон
доносились отдаленные звуки битвы - людские крики, предсмертные стоны. Но
вс° - внизу, далеко. Из палаток Хранительниц тоже высыпали люди; по-
видимому, они наблюдали за сражением.
Тимолан не принял Отродий Тени в свой клан, а это все равно что
Белоплащникам навербовать в свои легионы троллоков. Ранд повернулся к своей
палатке и, даже заключенный в кокон Пустоты, вздрогнул.
нее стоял высокий мужчина, закутанный в темный плащ; лунные тени дрожали на
исхудалом лице - слишком бледном и с чрезмерно большими глазами. Зазвучал
тихий напев, и плащ раскрылся широкими кожистыми крыльями, напоминающими
крылья гигантской летучей мыши. Двигаясь будто во сне, Авиенда потянулась к
ожидающим объятиям.
девушки. Стрела чистейшего, будто твердого света поразила Драгкара в голову.
Эта узкая струйка воздействовала не столь стремительно, но от того не менее
убедительно, чем на Гончих Тьмы. Цвета твари сменились своей
противоположностью, черное стало белым, белое - черным, и Драгкар
превратился в искрящиеся, медленно исчезающие в воздухе пылинки.
тающие искры и повернулась к Ранду, плотнее кутаясь в одеяло. Она вытянула
руку, и полоса огня толщиной с голову юноши с гудением рванулась к Ранду.
наземь, под клубящееся пламя. Через мгновение оно потухло.
дала трещину и саидин ускользнул от него. Ранд с трудом поднялся на ноги и
шагнул к девушке. - Это верх неблагодарности! Ни о чем подобном в жизни не
слыхивал! - Ему хотелось схватить Авиенду за плечи и трясти, пока у нее зубы
не застучат. - Я только что жизнь тебе спас, если ты вдруг не заметила! А уж
коли я нарушил какой-то там распроклятый айильский обычай, то я не...
Кара'карну самому со всем разбираться! - Неловко прижимая к себе одеяло,
она, точно деревянная, нагнулась и шагнула в палатку.
корчащийся в языках пламени Драгкар. Еще один. Ранд настолько разозлился,
что ухитрился не услышать ни потрескивания огня, ни агонии гнусного
создания, не учуял вони - как от горящего сала. Он даже не ощутил
присутствия зла рядом! А Драгкар убивает, сначала отнимая, высасывая душу, и
лишь потом лишает жизни. Для этого Драгкар должен быть рядом со своей
жертвой, ему нужно к ней прикоснуться, а эта тварь лежала не более чем в
двух шагах от того места, где стоял Ранд. Он не знал, насколько манящий
напев Драгкара действует на того, кто преисполнен саидин, но был рад, что
ему не довелось проверить это на своей шкуре.
палатки.
могла сидеть голышом и мысленно бранить Ранда, костеря его на все лады, чего
тот бесспорно заслуживает. - Авиенда, прости меня. Я прошу прощения. Я -
дурак, раз говорил с тобой так, даже не спросив, что да почему. Я же должен
был понимать, что ты мне зла не желаешь, и я... я... полный болван, - слабым
голосом договорил он.
сдавленный ответ. - Ты точно болван!
и вряд ли бы спросил - памятуя о джиитох, о свадебных обычаях, о том, что
Буркатовский Сергей
Влодавец Леонид
Круз Андрей
Русанов Владислав
Березин Федор
Громыко Ольга