Чтение 89–й страницы книги ~Счастливая звезда (Альтаир)~

Толь Толич составил себе подробный план действий. Теперь он уже не
беспокоился, что прибежит Багрецов. Поздно, охрана все равно не пропустит,
Надо приготовить адресованную ему записку, где бы указывалось о времени и
месте взрыва, оставить ее в палатке ребят, скажем, под подушкой у
Багрецова, а потом не трудно убедить Набатникова, что изобретатель видел
записку до того, как ушел из лагеря. Впрочем, это дело скользкое. Да и
никчемное. Записка не нужна, без нее все ясно.

Взглянув на часы, Толь Толич беспечно улыбнулся, Все идет как нельзя
лучше. Через сорок минут за будущее свое уже можно не опасаться. Видно, и
вправду родился он под счастливой звездой.

Глава 6

ЧЕРНАЯ РАДОСТЬ

Жизнь казалась Вадиму "прекрасной и удивительной". Мир великолепен. Все
невзгоды остались позади, а впереди чистейший горизонт, без единого
облачка. Со своей "керосинкой" он может дойти до этого горизонта, обогнуть
земной шар и вернуться обратно в лагерь экспедиции Набатникова.

Слышимость была столь громкой, что изобретатель уже начал сомневаться в
справедливости законов распространения ультракоротких волн. О возвращении
в лагерь не могло быть и речи. "Разве только с противоположной стороны?" -
весело подумал Вадим и тут же продекламировал: - "Я земной шар чуть не
весь обошел. И жизнь хороша и жить хорошо".

Действительно, не плохо. Хотелось бы поделиться с кем-нибудь радостью -
таких удачных испытаний он не ожидал, - но друзья находились далеко, либо
в лагере, либо в Москве. Вспомнил о Зине, она как-то приглашала его на
свой полевой аэродром, вернее - посадочную площадку, с трудом найденную в
горах. Место это было где-то здесь, поблизости, стоит только пересечь
шоссе и спуститься в долину. Ну конечно, Зин-Зин он должен найти. Пусть
порадуется, что Толь Толичу придется признать свою несправедливость.
Все-таки жалко старика, ему около пятидесяти, возраст довольно почтенный.
В войне участвовал, орден заслужил. Вадим чувствовал угрызения совести.
Зря тогда накричал на него. Правда, и Зина не питает к старику особых
симпатий, если не сказать большего. Сравнила его с анемометром. Так
нельзя, неудобно...

Еще с горы Вадим увидел самолет. Зина и другой летчик торопились.

Вероятно, готовились подняться в воздух для проверки новых аппаратов
аэрофотосъемки и радиоактивного излучения, которое, по расчетам
Набатникова, должно быть ничтожным.

- Привет небожителям! - весело замахал рукой Багрецов и, подойдя ближе,
заговорил стихами (конечно, Маяковского). - Ну, как? "Небо осмотрели и
внутри и наружно. Никаких богов, ни ангелов не обнаружено"?

Он ждал шутливого ответа, но летчики, занятые проверкой аппаратов, лишь
хмуро поздоровались. Даже Зина, всегда по-дружески относившаяся к Вадиму,
повернулась к нему спиной. Сейчас не до шуток.

Вадим прикусил язык, помрачнел, но радость так и выпирала из него.

- Зин-Зиночка, - он протянул ей телефонные трубки. - Послушайте, какая
громкость. А ведь километров пятнадцать до лагеря.

Зина с интересом посмотрела на сияющего Вадима.

- Добились все-таки. Наверное, у нашего общего друга Толь Толича сразу
вытянулось лицо.

В разговор вмешался летчик. Он вытер лоб тыльной стороной ладони и
бросил на траву гаечный ключ.

- Нет, не успеем. Придется лететь с одним аппаратом. Разве это работа!

На охоту ехать - собак кормить. Так и передайте Медоварову.

- Попросите позвать его к радиостанции, - обратилась Зина к Вадиму, и в
глазах ее забегали сердитые искорки. - Сейчас я скажу ему кое-какие теплые
слова, пока не остыла. Ух, и зла же я!

Багрецов вынужден был несколько охладить ее горячность, объяснив, что у
радиостанции никого нет, а потому Толь Толича подозвать к микрофону нельзя.

- Жаль. А то бы высказала все, что я думаю о его организаторском
таланте. Посудите сами, - Зина взяла из рук Вадима телефонные трубки и,
наматывая шнур на палец, рассказала: - За два часа до взрыва прислал
машину и передал, что мы должны подняться в воздух для наблюдений. Связи с
лагерем пока еще нет. Сидим здесь на отшибе и получаем от Медоварова
какие-то дурацкие распоряжения. Вечером обязательно поговорю с Афанасием
Гавриловичем. Сегодня пустяковые испытания - скалу какую-то надо убрать,
но все равно нам это важно. Надо же сообщать вовремя...

- Погодите, Зиночка. Я что-то ничего не понимаю. Какой взрыв? Какую
скалу?

Зина открыла планшет, висевший у нее на ремне.

- Вот отметка, - указала она на карту. - Это в конце лагеря, где была
целая гора ящиков. Прекрасный ориентир с воздуха. Но сейчас их убрали по
приказанию Толь Толича. Хоть за хозяйством приглядывает - и то спасибо.

Остановившимися глазами смотрел Багрецов на красный крестик, отмечающий
место взрыва, и видел, как крест этот разрастается, пухнет. Им словно
зачеркивается все, что сделал Вадим. Гибнет все: долгий, мучительный труд,
твое любимое создание, которому отдал лучшие мысли, время, энергию.
Наконец, гибнет честь, доверие друзей, товарищей - то, чему нет цены.

Все это Зина прочла на его помертвевшем лице и сурово спросила:

- Радиостанция там?

Можно было не отвечать. Вадим прислонился к борту самолета и закрыл
глаза. Зина не находила слов от гнева. Она презирала этого мальчишку.

Какой растяпа! После того, что он сделал и выстрадал, прошел с
радиостанцией сквозь все преграды, испытывая ненависть такого серьезного
противника, как Медоваров, почти победил его, - и вдруг из-за
непростительного легкомыслия опять оказался у разбитого корыта. Поделом
ему! Поделом!

Заглушив свой гнев и поразмыслив немного, Зина не могла не прийти к
выводу, что вина Багрецова не так-то уж велика. В самом деле, ведь он
ничего не знал о готовящемся взрыве... Нет, нет, и в этом случае он
поступил неправильно. За семью замками надо было держать радиостанцию, а
не оставлять ее где-то в кустах или за ящиками. Торжествуй, товарищ
Медоваров!

"Спокойнее, Зинаида! Спокойнее! - старалась она привести мысли в
порядок. - До взрыва осталось двадцать минут. Машины нет. Да она и не
помогла бы. Туда надо ехать больше часа... Самолет? Но вблизи лагеря нет
даже маленькой посадочной площадки... Торжествуй, товарищ Медоваров!.."

- Заводи, Николай, - устало приказала она, поднимаясь на крыло.

- От винта! - крикнул летчик почти над ухом Багрецова.

Он вздрогнул и, втянув голову в плечи, пошел прочь. Зина остановила его:

- Можете вы сказать вразумительно, где все-таки находится радиостанция?

Как бы объяснить поточнее? Вадим припоминал ориентиры - куст, камень, -
но думал лишь об одном: неужели Зина решится посадить самолет на
каменистый склон? Нет, это невероятно. Он ни за что не согласится.

- Но к чему эти подробности? - наконец не выдержал Вадим. - Нельзя же...

Зина перебила его:

- Можете не договаривать. Никто и не собирается ломать себе шею. Как
говорится, случай не тот.

Мотор зарычал. От винта поднялся ветер. Он гнал пыль и сухую траву.

* * * * * * * * * *

В этот день друзья Багрецова, по словам Левы Усикова, "бегали высунув
язык". Распоряжение Набатникова о взрыве скалы застало их врасплох. К
этому делу они имели слабое касательство, но хотелось определить заранее,
как вообще будут видны взрывы, представить себе хотя бы в первом
приближении.

Как всегда, из-за Левы друзья пережили немало неприятных минут. Послали
его с телевизором подальше от "Альтаира". Пусть посмотрит на расстоянии:

не изменилась ли четкость, насколько устойчиво работает синхронизация?

Короче говоря, позабыв о прошлом, Левке доверили ответственное
самостоятельное задание. Но Левка остался верен себе. Слишком далеко ушел,
потерял много времени, а потому еле-еле успел проскочить сквозь оцепление
и возвратиться в лагерь.

Даже за высокой горой, в нескольких километрах от "Альтаира", где Лева
организовал себе временный "контрольный пункт", телевизор работал с
завидной четкостью. Лева видел территорию лагеря, палатки, машины, потом,
к своему удивлению, заметил, что палатки свертываются, а машины
нагружаются разным имуществом. Собственно говоря, столь непредвиденный
отъезд экспедиции и заставил Леву поторопиться с возвращением в лагерь, а
то бы он не пришел до вечера.

Журавлихин и Митяй возились с "Альтаиром", подобрали к нему
наивыгоднейшую антенну, поставили внутрь бетонной пещеры надежные
аккумуляторы (с ними аппарат может беспрерывно работать несколько суток)

и занялись окончательной его проверкой. Оказалось, что студенты раньше
специалистов установили свою телевизионную точку. Впрочем, у тех были
другие задачи, посложнее.

Перед самым уходом с "контрольного пункта", когда Лева хотел было
выключить телевизор и бежать поскорее в лагерь, он видел на экране скалу,