не ладно.
всюду вокруг: и на скалах, и в лужах, и под ним. От нее некуда было
спастись.
соприкасался с водой.
болью, он пополз туда, стеная при каждой встречной луже. Бугорок был уже
почти сух, когда он на него взобрался. Страдания медленно унимались, когда
он осознал, что Сиона стоит прямо перед ним, пытая его словами ложной
заботы.
денешься. Она теперь знает достаточно, чтобы добиваться ответа. Ответа она
может добиться и без него. Он вкратце объяснил ей, как связаны с водой
песчаная форель и песчаный червь. Она выслушала его в молчании.
себя виноватой или зависимой. Она больше не сможет избегать веры в его
Золотую Тропу, но что это меняет? Его жестокость нельзя простить! Она
может отвергнуть его, не допустит его в свою семье. Он не человек, совсем
не то, что она. Теперь она знает, как его погубить! Окружить его водой,
уничтожить его пустыню, сковать его в неподвижности внутри терзающих его
рвов! Считает ли она, что отвернувшись спрячет от него сейчас свои мысли?
жить, в то время как я не имею права проявлять никакого насилия."
сдаться, слепо погрузившись в собственные мысли. Это было соблазнительно -
искушение жить только внутри своих жизней-памятей, - но его ДЕТИ до сих
пор продолжают требовать еще одного урока на личном примере, чтобы
избежать последней угрозы для Золотой Тропы.
Джессерит. Его затруднительное положение было сродни тому, что пережили
они, когда столкнулись с фактом появления Муад Диба. "Конечная цель их
программы выведения - мой отец и они не могли вместить его при этом."
кривую улыбку над своим собственным актерством.
рабочем кабинете, через стол глядя на его фигуру, сидящую посреди хаоса
бумаг, заметок и средств связи.
поздним солнцем, тянувшуюся по его столу и пересекавшую драгоценное
пресс-папье в виде дерева.
внимании, он спросил:
границу тьмы, нависающую над горизонтом Сарьера, на жадный ветер,
склевывающий с верхушек дюн зернышки песка.
перед ним. Удивленный Монео в первый раз поднял взгляд на ее лицо.
- ...на этой свадьбе?
вооруженной лазерным пистолетом. Это честь.
куда-то поверх головы Монео.
слова:
покоев Монео.
Рыбословшу, но мысли его влекли к Сионе, как стрелку компаса влечет к
полюсу.
говорящее о том, что Золотая Тропа остается непрерванной, которое и есть у
меня." Эта их общая сопричастность не будила в нем никаких особенных
чувств, не заставляла ощущать себя ближе к дочери. Это - бремя, которое
неизбежно согнет ее мятежную натуру. Ни один Атридес не сможет пойти
против Золотой Тропы. Лито об этом позаботился!
спишь на новом месте, все время неотложная необходимость бегства. Паутина
прошлого цеплялась и липла к его уму, как усердно он ни старался стряхнуть
прочь докучные воспоминания.
попался в свою."
поглядел на то, что еще оставалось доделать, готовясь к свадьбе Бога
Императора и Хви Нори. Так много работы! Вскоре он нажал кнопку вызова и
попросил появившуюся Рыбословшу послушницу принести ему стакан воды, а
затем пригласить к нему Данкана Айдахо.
левой руки. Он отметил ее длинные пальцы лютнистки, но не поглядел на
лицо.
после этого поднял голову, чтобы выпить воду.
бремя не знает конца."
сонливость на его тело. Он поглядел на закатные краски Сарьера, уже
гаснущие во тьме, подумал, что ему следовало бы проникнуться красотой
этого привычного пейзажа, но он лишь безучастно смотрел на переменчивую
игру света.
автоматически повысился, принося с собой ясность мысли.
Айдахо надо научить понимать необходимость - и научить быстро.
оставьте дверь открытой.
улыбке. Она удалилась, не переставая улыбаться.
послушница действительно талантлива. Басовые струны - как дождь,
барабанящий по крыше, и шепот средних струн оттеняет основной тон. Может
быть, однажды она дорастет и до балисета. Он узнал эту песню: глубокий гул
осеннего ветра, память о далекой планете, где никогда не знали пустыни.
Печальная музыка, жалостливая музыка, и все же чудесная.
Эта мысль поразила его своей странностью. Неужели так заведено навеки,
неужели нет свободы без бунта ради нее?
посмотрел на вошедшего. Причуда освещения превратила лицо Айдахо в
гримасничающую маску с глубоко запавшими глазами. Он без приглашения
уселся напротив Монео, и эти световые фокусы кончились. "Всего лишь еще
один Данкан." Он переоделся в простой черный мундир без знаков отличия.
сказал Айдахо. - Я рад, что ты меня вызвал. Я хотел бы задать этот вопрос
тебе. Что было такое, Монео, чего НЕ УСВОИЛ мой предшественник?