Западный ветер их все развеял. Так он сорвал и унес все мои листья. Видишь
эту иву? Теперь от нее один только гнилой пень остался. А сколько раз я под
ней летними вечерами сиживала, она свешивала тогда свои густые пряди, а под
ней журчала вода. Да, я здесь сидела и (тут она повысила голос) тебя на
коленях держала, тебя, Генри Бертрам, и пела тебе песню о старых баронах и
об их кровавых распрях. Никогда больше эта ива не зазеленеет, а Мег Меррилиз
никогда не запоет песню, ни радостную, ни печальную. Но ты ведь ее не
забудешь, правда? Ты починишь эту ветхую крышу. И пусть живет тут человек
добрый, такой, что не побоится выходцев из другого мира. Потому.., коли
точно мертвецы перед живыми являются, я сама, когда косточки мои в земле
будут, не раз еще сюда загляну.
слова, протянув вперед свою обнаженную правую руку, тогда как левая была
согнута и спрятана под темно-красным плащом, был достоин нашей знаменитой
Сиддонс.
голосом, - к делу, к делу!
кармана большой ключ и открыла дверь. На этот раз все внутри было прибрано.
уже лежать буду. Мало кто сюда придет с телом Мег проститься, многие из
наших осудят меня за то, что я сделаю, а сделать это я должна!
аккуратнее, чем можно было ожидать, зная привычки Мег.
не повлияли ни изумление, ни страх, ни съеденный утром завтрак, сел за стол
и начал уплетать мясо за обе щеки. Потом она налила каждому по стакану
водки. Бертрам добавил в свой стакан воды, а Динмонт выпил водку
неразбавленной.
Динмонт.
теперь, - сказала она, - я вам оружие найду. С голыми руками туда идти
нельзя. Но, смотрите, будьте с ним осторожны, заберите человека живым, и
пусть им закон займется... Перед смертью он все сказать должен.
Бертрам, получив от нее пару пистолетов и убедившись, что они заряжены.
пистолетом; затем вытащила из угла целую связку дубин довольно
подозрительного вида и велела каждому из них выбрать себе по одной. Бертрам
взял толстую сучковатую палку, а Дэнди, тот выбрал настоящую палицу: такая
была бы под стать самому Геркулесу. После этого все трое вышли из хижины.
Бертрам успел только шепнуть фермеру:
если только крайней нужды не будет. Следите за мной и поступайте точно так
же, как я.
цыганкой по твердой земле, по залежам, по болотам. Она привела их в
Уорохский лес той самой тропинкой, по которой скакал в Дернклю Элленгауэн,
отыскивая сына в тот роковой вечер, когда был убит Кеннеди.
деревьев, Мег Меррилиз на мгновение остановилась, как будто вспоминая
дорогу.
по прямой, как перед этим. Наконец она провела их сквозь лесную чащу и вышла
на открытую поляну, площадью около четверти акра, окруженную со всех сторон
беспорядочно разросшимися деревьями и кустарником. Даже в зимнюю пору это
уединенное место было надежно укрыто от глаз. А когда все вокруг убрано
весенней зеленью, когда земля усеяна полевыми цветами, когда кусты стоят в
весеннем наряде и плакучие березы, сплетаясь наверху ветвями, образуют
купол, непроницаемый для солнца, кажется, что именно сюда придет юный
слагать свое первое стихотворение и молодые влюбленные захотят именно здесь
открыться друг другу в своих чувствах. Но теперь эта поляна, должно быть,
пробуждала совсем иные воспоминания. Оглядев окрестности, Бертрам помрачнел,
ему стало не по себе.
странно посмотрев на Бертрама. - Ты что, помнишь?
лошади... Я стояла в эту минуту за кустом. Как он отчаянно дрался, как
отчаянно молил о пощаде! Но он попал в руки людей, которые не знают этого
слова! Теперь я проведу тебя дальше... Последний раз здесь вот эти руки тебя
пронесли.
заросшей кустарником, и вдруг, даже как будто не заметив, что тропинка
спускается вниз, они очутились у самого берега моря. Ускорив шаги, Мег пошла
вдоль берега прямо под скалою и остановилась около огромной каменной глыбы.
туда нас ведешь?
полезайте сейчас за мной в пещеру; я там дров навалила так, что вам будет
где укрыться. Спрячьтесь и не выходите из засады, пока я не скажу: "Час
пробил, и человек пришел!" Тогда накидывайтесь на него, заломите ему руки
назад и свяжите их так, чтобы из-под ногтей кровь сочилась.
человек действительно, как его... Янсен?
человек, а сам дьявол.
не худо бы помолиться, перед тем как за этой ведьмой в пещеру лезть. Жалко
уж очень расставаться и со светом божьим и с вольным воздухом, чтобы тебя
потом, как лису в норе, прикончили. Но только, ей-богу же, не родился еще
тот терьер, который бы Дэнди Динмонту горло перегрыз. Словом, будьте
спокойны, я от вас не отстану.
Мег вползла туда на четвереньках, за ней последовал Бертрам, а Динмонт,
горестно взглянув последний раз на солнце, с которым он расставался, полез
за ними.
Глава 54
вытянулся во весь свой длинный рост и с опаской пробирался по темному,
узенькому и низкому ходу. Вдруг он почувствовал, что сзади кто-то его
схватил за ногу. Непоколебимое мужество нашего фермера едва не изменило ему,
и он с трудом подавил крик, который всем им, в ту минуту совершенно
беззащитным, мог стоить жизни. Он, однако, ограничился тем, что выдернул
ногу из рук неизвестного;
встревожить Мег Меррилиз; старуха к тому времени добралась уже до места, где
пещера расширяется, и стояла на ногах. Как будто заботясь о том, чтобы никто
их не услыхал, она начала что-то бормотать, громко петь и в то же время
шуршать сложенным в пещере хворостом.
пещеры грубый голос Дирка Хаттерайка, - чего ты там возишься?
Тебе тут теперь неплохо, ты и в ус себе не дуешь, только погоди, скоро все
переменится.
спросил Дирк Хаттерайк.
поразгоняли, поубивали да на куски порубали.
уже вползли в пещеру и могли встать на ноги. Мрачно громоздившиеся своды
освещались только несколькими угольками, положенными на железную решетку, -
светильником, которым во время лова семги пользуются рыбаки. Время от
времени Хаттерайк кидал на эти уголья охапку сухих веток и щепы, но даже в
ту минуту, когда все это вспыхивало, пламя было слишком тусклым, чтобы
озарить огромное подземелье. Хаттерайк лежал в самой глубине пещеры, далеко
от входа, и ему нелегко было разглядеть, что делалось там. Бертрам и
Динмонт, к которым присоединился еще и Хейзлвуд, укрывались за грудой
хвороста и могли особенно не опасаться, что их увидят. Фермер догадался
схватить молодого лэрда за руку и в эту минуту успел шепнуть Бертраму:
неподвижности, что и окружавшие их скалы, прячась за кучей хвороста, которая
защищала пещеру от холодного морского ветра и в то же время не преграждала
доступ свежему воздуху. Хворост был навален так, что, глядя сквозь него на
освещенное углями пространство, они свободно могли видеть, что делалось в
глубине пещеры, в то время как оттуда их нельзя было бы разглядеть и при