возможно, он уже наказан угрызениями совести - если она у него есть, что
тоже вопрос. Скажи, а Маду женился на этой своей ужасной переводчице?
какой-то парижский журнал.
приятный господин. В тот день, помнишь, когда они у нас обедали...
тоже глядя в сторону, кашлянул.
скомканная - он торопился...
смех столпившихся там пассажиров и провожающих; голоса стали приближаться -
кто-то поднимался сюда, наверх.
встретиться с ним глазами. - Там очень мило, ужасно люблю дерево в
интерьерах - оно такое теплое...
Испуганно поздоровавшись с Дуняшей, странствующий доктор пробормотал, что он
только на минутку, и скрылся за дверью, взяв бритвенные принадлежности.
совсем русский... Когда вы будете в Петербурге?
Очень хорошо, что ты приехала, что мы можем поговорить. Наверное, я сам
должен был это сделать... вчера. Просто не решился. Дело вот какое. Я бы не
хотел, чтобы у тебя оставалось чувство вины передо мной. Ты говоришь -
пришла, чтобы объяснить. Получается так, вроде ты пришла оправдаться, но
тебе не в чем оправдываться передо мною. Пожалуйста, пойми это. Если кто и
виноват, то это я...
с Филиппом - впрочем, нет, неважно. Я вот что хочу сказать... Когда люди
встречаются - вот так, как мы встретились с тобой, - рано или поздно
наступает момент, когда мужчина должен принять какое-то решение, взять на
себя ответственность. Я этого не сделал. Сделал, вернее, но уже слишком
поздно. Не знаю, действительно ли ты чувствовала себя со мной, как пещерная
женщина за спиной мужчины, но я-то им не был. Пещерный мужчина в подобной
ситуации хватался за камень и разбивал сопернику череп - или, во всяком
случае, не подпускал его близко к своей пещере. Если бы я с самого начала
внушил тебе уверенность, что именно так и будет, то сейчас здесь, - он
указал на койку доктора Оганесяна, - лежали бы твои вещи. Все зависело от
меня. А я - я тебя просто упустил, понимаешь, я слишком долго смотрел на
наши с тобой отношения как на что-то... Ну, временное, случайное, что ли. Я
думаю, ты и сама это заметила...
ясно, что Владимиру ты нужнее, чем мне, то это не только потому, что я - как
ты говоришь - сильный, а он слабый. Тут важнее другое: я сам ни разу не дал
тебе почувствовать, что ты мне нужна по-настоящему. Я, видишь ли, сам ничего
не понимал, - понял только потом, слишком поздно. А наверное, все-таки,
отношения между мужчиной и женщиной именно этим и держатся - сознанием
взаимной необходимости...
недостаточно... тут ведь нет четких параметров, которые можно замерить. Я
тебя любил и люблю - уж сейчас-то зачем бы мне притворяться, наверное проще
было сказать: "Да, извини, мы оба ошибались..." Мы ни в чем не ошибались,
Дуня, но это мое чувство просто не сумело занять того места, которое любовь
должна занимать в жизни...
мужчины, я думаю, любовь всегда будет - как это сказать - ну, на втором
плане. У женщин иначе, применительно к женщинам ты прав, но... поверь, мы
прекрасно понимаем эту разницу, я нисколько не была на тебя в обиде. Я,
правда, не знала тогда, чем ты занимался, но я хорошо знала другое: у
мужчины его дела, какие бы они ни были, всегда на первом плане, а любовь он
держит где-то там...
за Дитмаром. Это-то я сумел бы совместить. Дело в том, что моя жизнь здесь -
вся, в целом, - была для меня чем-то ненастоящим, и я - подсознательно,
может быть, - переносил это же ощущение и на нашу любовь. Мне все время
казалось, что...
засвистело. Потом стихло. Окающий поволжски голос произнес: "Товарищи,
внимание, провожающих просят сойти на берег..."
на плечи, не в силах оторвать глаз от побледневшего треугольного личика с
дрожащими губами. Его ладони медленно скользнули к шее - на ее запрокинутом
горле билась тоненькая жилка - поднялись к ушам, зарываясь в шелковистые
волосы, он держал ее голову бережно, как держат головку ребенка. Он
нагнулся, закрывая глаза, и нашел пересохшими губами ее губы.
счастлив, теперь ты должен быть счастливым за нас обоих... - Она завела руку
назад, пошарила по столу, нашла сумочку. - Я тебе привезла образок, возьми с
собой...
складень в лазурной финифти - тот самый, так хорошо ему знакомый, что всегда
висел над ее изголовьем.
бы как память... А я - я даю его тебе как благословение, я буду молиться за
тебя, плыви спокойно, любимый... Ты будешь счастлив, я верю, ты ведь едешь
домой. Только обещай: когда сойдешь на землю - поклонись от меня России...
здесь, я выйду одна...
уже работали оба дизель-генератора, наполняя весь корпус ровным и мощным
гулом. В последнюю минуту показался из-за угла знакомый черный "шевроле" -
вместе с Балмашевым вышел еще кто-то и заговорил с Дуняшей, видимо это был
тот самый Горчаков, о котором она рассказывала. Над группой провожающих
трепетали платочки и шарфы, Балмашев и его спутник махали шляпами; Полунин
видел только Дуняшин платок, только ее одну - такую маленькую, такую
несгибаемую и мужественную в обманчивом облике нежной хрупкости...
пути, кирпичные стены ангаров с выведенными на них огромными номерами.
Буксиры разворачивали судно, отводя от стенки. Где-то глубоко под палубами,
в звенящей от бешеного рева дизелей белой шахте, движение пальца на пусковой
кнопке послало по проводам электрический импульс - мгновенно сработали целые
каскады реле, лязгнули сомкнувшиеся контакты главного пускателя и ток ударил
в обмотки гребных двигателей. Вода под кормой "Риона" вздулась кипящими
буграми, желтыми от поднятого со дна ила.
назад вместе с причалом. Солнце скрылось, огромное алое зарево стояло над
портом, над зубчатой осциллограммой городских крыш, где неожиданными
всплесками пиков выделялись силуэты редких небоскребов: Каванаг, башня
министерства общественных работ, недостроенный Атлас правее центрального
почтамта. Толпившиеся на корме пассажиры разошлись по каютам - похолодало, в
правый борт все крепче задувал свежий памперо. Выйдя из аванпорта, "Рион"
шел по каналу главного фарватера.
россыпью далеких мерцающих огней. Полунин продолжал стоять, облокотившись о
поручни ограждения, над головой у него шумело и тяжело хлопало на ветру
полотнище кормового флага. Смотреть на жизнь трезво и мудро - что ж,
вероятно, к этому и в самом деле можно свести конечный результат нашего
земного опыта. Мудро, спокойно, умея без ошибок отличать главное от
второстепенного... Но почему-то самые очевидные истины зачастую оказываются
и самыми труднопостижимыми, - а какой горькой ценой приходится нам за них
платить!
Здесь уже едва угадывались запахи земли - их начало заглушать соленое,
крепко приправленное йодом дыхание атлантических просторов. Привычно нашел
он острый луч Канопуса, перевел взгляд левее и увидел их - как драгоценную
пряжку на опоясавшей небо перевязи Млечного Пути - четыре маленьких ярких
алмаза, наклонно расположенных по вершинам ромба. Теперь они каждую ночь
будут клониться все ниже и ниже - пока не скроются навсегда, чтобы уступить
место другим звездам...
оборотов и шел уже полным ходом. Его острый, плавно выгнутый вперед
форштевень резал тяжелую, маслянисто колеблющуюся водную поверхность, с
негромким монотонным шипением разваливая ее на два невысоких буруна; а
из-под кормы, призрачно белея в отблесках фонаря на флагштоке, широким
потоком пены била кильватерная струя - тонны и тонны вскипающей под винтом
воды стремительно уносились назад, в непроглядную уже ночь, чтобы снова
Шекли Роберт
Круз Андрей
Корнев Павел
Прозоров Александр
Самойлова Елена
Володихин Дмитрий