солнцем". Солнцестояние - зенит, высшая точка на небосклоне, торжество дня,
которому исполнялся гимн. Вероятно, Страги следили, когда солнце достигнет
зенита, как бы охраняли время. Впоследствии отсюда произошло слово "стража".
И стражники на крепостных стенах унаследовали древнюю обязанность - бить
время дня, страгивать время, сдвигать с места. Позже возникли глагольные
формы - строгость, стругать, сострагивать. Солнечные часы у древних ариев
представляли собой гладко соструганное, идеально ровное бревно или шест,
стоящий в круге с отмеченными делениями на время дня. Отсюда произошло
прилагательное - "строго", строгий, иначе - точеный, обточенный.
рассуждениями...
при этом они оставались купцами и казначеями, поскольку не только тратили,
но и приращивали арийское состояние. Владеть миром или нет было лишь их
желанием. Теперь становилось ясно, на какие деньги они создавали собственную
империю, покоряли Сибирь, но, расширяя свои владения, они не стремились
управлять миром, а намеревались освободить пространство и космос ариев от
влияния Восточной цивилизации. На это они не жалели золота. Они не жалели
его на строительство городов, на просвещение и культуру. Однако вместе с тем
рачительно и бережно собирали, изымали из оборота все ценности, которым
угрожала опасность быть перекупленными, обезличенными, рассеянными по другим
цивилизациям и народам. Как всякий хозяин, каждый Страга приумножал казну, и
потому в девяти залах оказалось золото скифов, сокровища Ивана Грозного,
царская казна и даже партийная касса третьего рейха.
даже свежим ветерком потянуло...
себя - из проема ударил поток света, показавшийся ярким, так что заломило
глаза.
втягивая воздух, невидящие глаза блуждали по сторонам. Русинов отвинтил
пробку фляги, приложил ее к запекшимся, окровавленным губам. Страга
несколько раз глотнул, задышал чаще. Русинов умыл его лицо.
крепью. Редкий строй тусклых ламп уходил в глубину и пропадал за поворотом.
Русинов не мог сразу определить, чем пахнет в этой шахте, пока не ощутил на
губах горечь соли...
белее становились стены. Время от времени впереди оказывалась лестница -
вырубленные ступени, веревки вместо перил. Он спускался, открывал двери,
куда скреблась овчарка, и попадал в новую выработку. За каждой дверью соль
на губах становилась горше, начинала щипать воспаленную кожу. Потом он стал
замечать мельчайшую пыль вокруг ламп и тонкие, видимые в косом свете соляные
нити-кристаллы, напоминающие паутину в лесу росным утром.
соляных разводьях, досками и деревянным полом. Овчарка вдруг заскулила возле
какой-то двери, спрятанной в глубокой нише. Русинов осветил ее фонарем.
Русинов толкнул дверь - за нею был непроглядный мрак.
сводчатым потолком и массивными колоннами. Все это напоминало станцию метро.
Слева и справа за арочными сводами тянулись длинные возвышения. Мертвые тела
медленно врастали в соль и сами становились солью, тем самым как бы сливаясь
с каменной плотью "Стоящего у солнца". Словно зачарованный, он медленно
двигался вдоль колонн усыпальницы и ощущал, что белая тишина и мягко
сверкающая в свете ламп соль начинают проникать в его существо, внедряясь
через кожу в кровь, мышцы и кости. Здесь нельзя было замирать без движения,
останавливать взгляд, сосредоточивать мысль на одном предмете. Тело, взор и
разум начинали каменеть, словно пронизанные вездесущей невидимой пылью.
Отсюда можно было не выйти. Ему захотелось зажмуриться, заткнуть уши, как
тогда, в Кошгаре, где можно было сойти с ума от мелодичного звука капели.
Здесь же эта мертвая тишина, казалось, пронизана капелью времени, безмолвием
вечности в виде острейших игл-нитей стекловидной соли, свисающей со свода...
миг костенеющее сознание будто разломилось, и в памяти возник яркий
солнечный день на песке возле безвестной речки, ощущение "необитаемого
острова", блестящее от меда тело Ольги, подставляющееся лучам... Судорожный
приступ тоски по всему этому скрутил его; под солнечным сплетением вызрел
ком боли. Он выбежал из Зала Мертвых и отдышался, будто вынырнул из глубокой
воды.
стал осмысленным, но лицо уже было восковым, малоподвижным, заострился нос.
Он гладил печальную собаку, лежащую справа, но вялая, неуправляемая кисть
руки была почти безжизненной.
парень... Передай Стратигу... хотя нет, сам не говори... Драга, старик на
пасеке... Иди к нему, пусть он скажет Даре... Чтобы тебя не лишали... И сам
не уходи несолоно хлебавши... А теперь ступай, позови Варгу. Ко мне
позови...
он оттолкнул, прикрикнул:
избрала... Ступай!
овчаркой. Она вывела к высокой, белой лестнице и засеменила по ступеням
наверх. Русинов поднялся на площадку с дощатым полом, миновал длинную
неосвещенную галерею и, преодолев тройные двери, оказался в высоком,
полусумрачном зале, освещенном единственной лампочкой. Под ногами
постукивали доски, но стены были соляными, искристыми от нитевидной соли.
Собака бросилась в нишу, прыгнула на дверь и залаяла - чувствовала человека
Русинов осветил высокие, старинные створки: знак жизни был выполнен из
золотой жести и как бы впечатан в дерево.
первой, завизжала, ласкаясь к кому-то. Русинов шагнул через порог и очутился
в огромном зале.
Варгу и сразу же узнал его. Вместо темных очков на нем сейчас были
обыкновенные, с толстыми стеклами, волосы и борода успели подрасти, а белая
бесформенная одежина скрывала худобу.
прийти тебя.
Русинов огляделся и сразу понял, что такое добывать соль в пещерах и зачем
носить ее на реку Ганг.
ячейках которых виднелись торцы толстых свитков. Большая часть из них была
упакована в деревянные футляры, но множество лежали открытыми, словно
двухметровые, аккуратно отпиленные бревна. Один такой свиток лежал
развернутым на столе - Варга работал с ним, добывал соль...
но без единого шва, хотя длиной свиток достигал четырех метров. Текст
располагался в два столбца, заключенные своеобразными виньетками
растительного орнамента. Над ним в таком же обрамлении было крупно написано
одно слово - то ли заглавие, то ли название книги.
кириллица чем-то напоминала графику знаков, не написанных, а вытравленных,
выжженных на волосистой стороне пергамента. Он сразу же вспомнил каповую
доску в комнате слепой старухи: вот из какого источника взято наставление по
очистке рос!
одну строку, и сразу же наткнулся на незнакомые знаки. Пришлось угадывать по
смыслу.
дважды рамный врах разврещит влагу истудя жарный развор да трижды заразит
драгу сварага дабы равно деннощь суть благадаждь суть рада..."
было к ней, оторвавшись от текста, но внимание привлекла пишущая машинка на
столе, которой был прижат один конец свитка. Рядом - кипы листов бумаги,
цветные карандаши, шариковые авторучки. Это рабочая, кабинетная обстановка
сразу как-то растворяла, приземляла необычность увиденного. Варга тут
добывал соль- переводил тексты свитков на современный язык. Как и в
наставлении по очищению рос, перевод был со множеством вставных, поясняющих
слов, заключенных в скобки, что говорило об утрате нынешним русским языком
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Роллинс Джеймс
Сертаков Виталий
Шилова Юлия
Плотников Александр