- Представь зато ее нынешнюю радость, - глупо ответил Вовка.
- Как только Гема не побоялась выступать!
Костин пожал плечами:
- Жадность, думала последний раз под этим именем поработать. Посчитала, что
Светлогорск от Москвы далеко, а смерть Даутовой не такая уж первополосная
новость.
- Она что, прекращала бизнес? Нелогично как-то, убила Соню, чтобы
продолжать работу...
- Теперь признает, что сглупила, отравила сообщницу по бизнесу и только
потом сообразила, что практика накрылась. Все-таки она не автомат, а
женщина, вот и совершила просчет.
Но внакладе не собиралась оставаться. Предполагала выступать под именем
Сони.
- Как же ее режиссер, Семен Жадов? Он что, не понял, кто перед ним?
- Говорит сейчас, что нет. Только я не верю ему. Я пока там работал, такие
махинации нашел. И с налоговой инспекцией, и с билетами, и с
индивидуальными сеансами...
- Да уж, ну и испугалась я, когда тебя увидела!
Володя улыбнулся:
- Теперь представь мой ужас, когда я понял, что Гема собралась тебя
отравить. Пошел лимон мыть, вдруг в голову как стукнет: зачем она меня из
комнаты услала? И бегом назад, хорошо успел.
- Зачем же она меня убить хотела? Да еще при свидетеле? Ведь ты же, не будь
даже ментом, мог сообразить, что дело нечисто.
- Лампа, ты совсем плохая? Она ведь поняла, что ты начала расследование. А
яд начинал действовать минут через двадцать пять, ты же собиралась уйти. И
что бы с тобой было дальше, неизвестно, могли подумать, что это сердце.
Гема совсем не хотела, чтобы ты копала дальше, ясно теперь все?
- Нет.
- Чего еще?
- Кто была эта тетка, "Останкинская башня", на голубых "Жигулях" номер
двести шестьдесят семь?
- Гема.
- Но она с меня ростом!
- Надела сапоги на пятнадцатисантиметровой платформе, купила в магазине
молодежной моды, кстати, автомобиль серый, знак у него не двести шестьдесят
семь, а двести восемьдесят семь, ты ошиблась, перепутала "шесть" и
"восемь". Это старая машина Ниночки Арбени, благополучно простоявшая в
гараже девять лет. У меня нет никаких доказательств, но думаю, что именно
этим автомобилем воспользовалась Гема, сталкивая с эстакады "Жигули" Ани
Яхниной. В тот год Даутова еще была скромной сотрудницей Института
тропической медицины, и нанять киллера было ей не по карману. Гема,
занавесив лицо вуалью и прибавив себе рост, явилась на собственные
похороны...
- Зачем? - удивилась я.
Володя пожал плечами:
- А почему некоторых убийц тянет либо на место преступления, либо туда, где
погребают жертву?
- Но она же была в Светлогорске?
- Прикинулась больной и отменила на один день сеанс.
- Ой, - вздрогнула я.
- Что?
- Да так, - пробормотала я, вспоминая задорного дедушку, посоветовавшего
злобной аптекарше съездить в Светлогорск на сеанс Гемы, - просто один
"кисик" говорил, что летал специально за тридевять земель на "подзаводку" к
Геме, а та отменила сеанс.
- Гема явилась на похороны, потом в тот же день отправилась с киллером к
Лене и с чувством выполненного долга улетела в Светлогорск. Ей повезло,
никто из помощников ничего не заподозрил, да и билет она покупала на имя
девчонки-администраторши из гостиницы. Предложила той за услугу сто
долларов, соврала, что хочет пройти в городскую библиотеку, взять книги для
работы, а записать могут только по паспорту со светлогорской пропиской.
Дурочка и поверила.
Гема же считала, что создала себе идеальное алиби. Убийство Лены было
назначено на час дня, вот Даутова и решила, что успеет на кладбище...
- Глупо как-то самой вести киллера к жертве...
- Видишь ли, Гема очень хотела получить фотографию, где они запечатлены
вместе с Соней. Снимок делал Эдик, он же и прихватил его с собой, когда
съехал к Лене. Маленькое фото можно спрятать где угодно. Гема боялась, что
ей придется долго обыскивать квартиру, а ведь, вспомни, самолет вылетает в
шестнадцать ноль-ноль назад, в Светлогорск. Задержаться нельзя, в двадцать
ноль-ноль сеанс. Если она не явится, все алиби лопнет. Значит, надо, чтобы
Лена сама отдала снимок... Ясно?
Я замолчала. Может, Вовка прав? Может, и впрямь мне лучше преподавать
музыку?
- Ладно, не грусти, - засмеялся Костин, - давай оформим твои показания
официально. Кстати, деньги, как я велел, принесла?
- Вот, - сказала я и вывалила пачки на стол.
ЭПИЛОГ
Мне совсем не хочется вспоминать о Геме, но надо же поставить точку в
повествовании...
Даутова покончила с собой в следственном изоляторе. Может, ее замучила
совесть, а может, она испугалась долгих лет на зоне, не знаю, но утром 21
ноября сокамерники нашли ее мертвой на шконке. Как Гема ухитрилась пронести
яд в тюрьму, где прятала отраву и кто помогал ей, сотрудник изолятора или
адвокат, осталось тайной. Так что никакого суда в связи с кончиной главного
обвиняемого не состоится. У нас не осуждают покойников, считая, что смерть
списывает все.
Алик Радзинский вернулся домой, и Настена до сих пор не может прийти в себя
от счастья.
Анна Яхнина скончалась в самом начале декабря. Мне было жаль ее, но с
другой стороны, как представишь, каково сидеть с изуродованным лицом и
телом в инвалидной коляске, так подумаешь: может, смерть в данном случае
благо?
Жора Саврасов по-прежнему хоронит животных. Ольга Малевич все так же
изображает из себя Эфигению в салоне "Дельфийский оракул". Виктор Климович
Подольский живет душа в душу с Жанной. Наконец-то отыскался человек,
который сумел с легкостью водить за нос Бешеного.
Евгения Ивановна Червь преспокойно работает в Институте тропической
медицины, совершенно не подозревая о буре событий, разыгравшихся вокруг
дельфуса регал.
Иван наконец оклеил нашу дверь. Процедура завершилась около полуночи
восьмого декабря.
- Эй, - закричал мужик, - идите смотреть!
Мы вылезли в разной степени раздетости на лестничную клетку и принялись
Прозоров Александр
Володихин Дмитрий
Самойлова Елена
Шилова Юлия
Володихин Дмитрий
Володихин Дмитрий