разговор с Петербургом... Ты слышал?
рактар с ревом опрокинулся назад - длинная стрела, еще вибрируя после
полета, торчала из его глаза.
исчезли всадники, имевшие кочевья, но никогда не имевшие дома.
над которыми пролетали кричащие аисты...
силами своими на волнах мира, - и действовали на меня; вес это покойни-
ки. Но какое страшное кладбище после них...
прошло даром: Мария-Терезия, верная своей тактике, самочинно захватывала
земли валашские, только что освобожденные от турок российскими войсками.
Генерал Христофор Штоффельн, командовавший корпусом Молдавии, привез в
Яссы один из пограничных столбов, и Румянцев наступил на него:
доносного и мрачного шествия по трупам! В корпусе Штоффельна она явилась
в образе куска красивой парчи, брошенного посреди дороги близ Галаца, и
безвестный солдат сунул парчу в ранец - безумно, себе на гибель.
пришла к Румянцеву с повинной; поляки стали служить в русской армии -
наравне с болгарами, арнаутами, сербами, хорватами, черногорцами и
мадьярами, видевшими в РОССИИ свою избавительницу от ярма султанского.
вый боевой орден - Георгия Победоносца - символ чести и бранной доблес-
ти. Первые георгиевские кавалеры гордились по праву, ибо украситься Ге-
оргием можно было лишь через очень большое отличие.
цел останусь, каждый день богу свечку ставил...
шего четвертую степень. Зорич служил секунд-майором, храбрости был не-
постижимой, но столь нищ, что даже в морозы рубашки не имел под мундиром
(Потемкин возымел его благодарность, одарив бедняка бельем своим). Гусар
был из сербов, школа его миновала, едва читать по складам умел, зато уж
рубака хороший! Он бился так красиво, что турки иногда расступались в
бою, разинув рты, любовались, как Зорич сечет янычар по шеям - только
головы отлетают... Поверх мундира носил Потемкин янычарскую бурку, сва-
лянную из верблюжьей шерсти плотно, как русский валенок; на привалах,
когда садился на землю, бурка не сгибалась, образуя вокруг него нечто
вроде палатки, поверх которой торчала одноглазая голова, вызывая смех у
солдат.
выступили на Фокшаны; ровно и мерно, вровень с пушками, шагала неутоми-
мая пехота. Передовые пикеты открыли стрельбу, всадники вытянулись в
седлах.
сорока бунчуков, конские хвосты их растрепывал холодный ветер. Подгори-
чани доверил Потемкину пехоту, а конницу повел в атаку сам. Потемкин
двинул за ним батальоны, на переправе через Милку провалился под лед,
потом спасал из воды пушки, кричал, чтобы берегли пороховые фуры, весь
мокрый, - он потерял с глаза повязку. К вечеру сраженье само по себе
притихло, но пикетов не снимали. Настала ночь, луна померкла, закрытая
тучами. Григорий Александрович из линии пикетов выехал, в одиночку отп-
равился верхом в Фокшаны, желая поужинать с Подгоричани. В темноте не
разглядел, а, скорее, почуял лаву кавалерии, идущей ему наперерез. Норо-
вистая кобыла, вздернувшись, вдруг занесла его в самую гущу турецких
спагов, которые, дыша почти в лицо парню, спрашивали, кто он, какого
бунчука, какого байрака.
мной!"), и турки, приняв его за янычарского офицера, шумной и жаркой ла-
виной понеслись следом за ним по снежной целине.
момент слаги могли обнаружить свою ошибку, и тогда от него кусков бы не
осталось. Но вот уже мигнули родимые костры - Потемкин вывел противника
прямо на кавалерию Подгоричани, траверзом шарахнулся на кобыле в сторо-
ну, чтобы не срубили свои же гусары. Со стороны видел, как турки на
быстром аллюре врезались в косяк русской конницы, а та встретила их ме-
телью взлетающих палашей...
турок две пушки, но и сам едва в живых остался. Похоронив убитых на ок-
раине города, русские храбрецы выпили в Фокшанах все котнарское вино,
шипением и легкостью похожее на шампанское. Тут и радовались, тут и пла-
кали, потом тронулись обратно... Румянцев признал заслуги Потемкина в
деле под Фокшанами, сделав его кавалером, но не георгиевским - лишь ан-
нинским. Реляции с фронта были напечатаны в "С.-Петербургских ведомос-
тях". Потемкина представили в ореоле геройства, Вася Петров обласкал его
вычурною эпистолой:
фельн умер. Пока она блуждала где-то по бивуакам, поражая безвестных
солдат, Петербург не волновался, но теперь, со смертью начальника Мол-
давского корпуса, приходилось публиковать для всеобщего сведения, что
чума есть, она рядом, неотвратима, как рок. Корпусом стал командовать
князь Николай Васильевич Репнин, прибывший из Варшавы, и Потемкин спро-
сил его-каково там поживает его приятель Яков Булгаков. Репнин ответил:
"Предвижу большое будущее сего молодого расторопного человека"...
встречались на пути его армии холмы, он рапортовал в Петербург о горах
неприступных, болотца под его пером становились трясинами, ручьи разли-
вались в реки, а при наличии провианта на неделю он писал, что они тут,
бедные, с голоду помирают. Екатерина хорошо знала эту причуду в характе-
ре полководца и потому бывала крайне настойчива в своих требованиях к
нему, заведомо зная, что холмы преодолеют, в болотах не увязнут, реки
любые форсируют, а с голоду никто не помрет...
жили купцы-армяне. Армия же квартировала в Яссах, столице молдаванской.
Здесь монастырь и дворец господаря, а сам город - захудалая деревня.
Смуглые и жилистые, как чертовки, ясские боярыни щелкали волошские ореш-
ки быстрее белок, сидя в колясках подле недвижимых и тучных мужей-бояр,
игриво подмигивали русским "пашам" и "сераскирам". Потемкин, изнывая от
скуки, тоже завел себе пассию по имени Кассандра, которая всегда валя-
лась на кушетке, уже в готовной истоме.
Овидия, коего прегордый Рим сослал в эти края? О себе же сообщал, что
граф Никита Панин использует его знание турецкого языка в Коллегии
иностранных дел, а Васька Петров ныне в чести живет: Екатерина доверила
ему воспитание того мальчика, Маркова-Оспина, от которого прививки на
Руси завелись. Потемкину было отчасти даже обидно, что стал зависеть от
Петрова, через которого и отсылал он письма к Екатерине; она ему не от-
вечала, но Петров не обманывал приятеля, заверяя его в том, что все
письма вручал императрице наедине - в тиши библиотеки. И если Екатерину
мог он оправдать как императрицу, то непонятно было ее поведение как
женщины, знавшей, что давно любима...
напрашиваясь в кавалерийские рейды по тылам противника. А скоро в одной
перепалке потерял он Семена Зорича: выскочил храбрец один против дюжины,
турки взяли его в кольцо, трижды проткнули пиками, дважды рубанули саб-
лями; падая из седла, крикнул Зорич:
чем не мог он помочь другу, и турки утащили Зорича за ноги)...
страсти, сознательно изнурял себя в походах. Румянцев, очень скупой на
похвалу, с явным удовольствием докладывал Екатерине: "Непосредственно
рекомендую мужество и искусство, которое оказал генерал-майор Потемкин,
Куликов Роман
Шилова Юлия
Свержин Владимир
Пехов Алексей
Беляев Александр
Шилова Юлия