восстанавливали без тебя?!
доверяю.
сторону?
уверена, что никто не может этого сделать.
во-вторых, только я, и больше никто, знаю код включения этой системы.
не знаешь?
ЦТМО. Разумеется, не без общего руководства со стороны Чуда-юда.
продемонстрировал мне, что система без введения специального кода не
работает. Вначале он загрузил программу перекодировки, сообщив мне прежний
код, ибо без знания его перекодировка невозможна, а затем вышел на десять
минут, и я в его отсутствие сменила код системы.
недоверием. - Что-то это на него не похоже...
меня к нему нет никаких претензий, и у него, по-моему, тоже.
слежкой, - осторожно произнес я, - а следит он за всеми, и за друзьями, и за
врагами, и за собственными сыновьями. Кстати, за последними даже больше, чем
за кем-то еще.
недовольно проговорила Эухения. - Проверим, следит ли он за нами или просто
спит.
укладывала на тарелку бутерброды, исчезло. Вместо нее появилась темная
картинка, где нельзя было почти ничего различить. Эухения тут же переключила
какой-то рычажок, и появилось зеленоватое изображение в инфракрасном
спектре. Кровать просматривалась четко, на ней никого не было, как, впрочем,
и вообще в комнате. Эухения заметно помрачнела.
две цифры. Нет, в туалете и в душе тоже было пусто.
голосе.
восстанавливалось, устроил на горизонте 82 небольшой экспериментальный
комплекс.
сведено влияние солнечной радиации и других электромагнитных волн, которых
на поверхности слишком много. А в ЦТМО нет помещений, погруженных более чем
на двадцать метров. Рыть их - долго и дорого, опять же это может вызвать
нездоровый интерес спецслужб, как собственных, русских, так и иностранных. А
здесь - готовые помещения, с дренажом, вентиляцией, проводкой. Практически
сразу можно было монтировать оборудование. Ну ладно, переключаю на
лабораторию...
ярко, и на нем все было четко видно.
сохранившаяся еще со времен Лопеса подземная тюряга, сооруженная в такой
преисподней для того, чтоб его высокопревысокопревосходительство
генералиссимус Педро Лопес и его верный генеральный палач Хорхе дель Браво
могли лично пытать особо важных госпреступников и тем отводить душу. Здесь
было все точно так же, как в той, где сидели я, Эухения, Лусия и местный
авторитет "койотас хуниорес", любимый племянник сеньоры Дорадо, Эктор Амадо.
Попали мы в ту тюрьму после того, как угодили в лапы "джикеев" после взрыва
"Маркизы". Должно быть, абсолютно все эти заведения Лопес строил по типовым
проектам. Сводчатый коридор длиной примерно в сотню метров перегораживался
решетками на пять отсеков. В каждый отсек выходило по три двери с обеих
сторон - итого шесть камер в отсеке, тридцать во всем коридоре.
называлось до Кискиной революции "Горное Шале". Как раз тогда, когда я там
сподобился побывать, в эти камеры попали некие "воины-интернационалисты",
навербованные, должно быть, Сорокиным-Сарториусом, непосредственное
командование которыми осуществлял Браун-Атвуд. Тогда эти ребятки захватили
было меня, Эухению и Лусию, но воспользовались нештатным пультом и в
результате сами угодили в плен к бабушке Эухении. Тогда каждый из этих
усыпленных специальным газом бойцов Брауна получил персональную жилплощадь,
да еще и место осталось.
образованный, должно быть, путем сноса перегородок между несколькими
камерами. Все было очень чистенько и аккуратно, на полу - голубоватый
линолеум, стены отделаны плиткой примерно того же оттенка. Потолок не
создавал впечатления подвала, и вообще, посмотрев на все это, никак не
думалось, что отсюда 82 метра до поверхности земли.
перед мониторами. Странно, но все три дамы совершенно не переговаривались
между собой, рассматривая какие-то разноцветные кривые, синие, красные и
зеленые, которые медленно выписывались электронными лучами на мониторах. Что
они означали, я даже предположить не мог. Кроме компьютеров, установленных в
ряд на длинном рабочем столе, и поворотных кресел, занятых учеными
красотулями, имелся длиннющий стеллаж, занятый многочисленными приборами.
Приборы были опутаны целой паутиной кабелей и проводов, тянувшихся к
компьютерам, к сетевым розеткам и просто куда-то за стеллаж. Хотя в поле
нашего зрения, точнее, в поле зрения телекамеры было не больше одной пятой
всего зала, я понял, что Чуда-юда здесь быть не может. Потому что мне было
доподлинно известно: батя не умеет заниматься научной работой в полной
тишине. Да и вообще он не хотел быть тихим. Если он беседовал, то его можно
было слышать с расстояния в полсотню метров при работающем вертолетном
движке, если кого-то ругал - то за сто метров при работающем реактивном
двигателе. Если он присаживался в свое кресло на третьем этаже "дворца
Чуда-юда", то люстра в приемном зале на первом заметно позванивала
хрусталем. Здесь, в зале общей площадью не более ста квадратных метров, даже
при гудящих приборах и шуршащих компьютерах, вполне, на мой взгляд, можно
было расслышать его дыхание. Даже если б он находился метрах в двадцати от
микрофона.
Эухения. - Сейчас переключу на другую камеру.
ложемента - сам в таком лежал, - где находились Валерка, Ваня и еще один
пацан примерно того же возраста. Все они были одеты только в плавки и
облеплены датчиками, вроде тех, что когда-то налепляла на меня покойная
Клара Леопольдовна. Судя по всему, все трое были усыплены или
загипнотизированы, потому что если б еще и не дышали, то их можно было и за
покойников принять.
Он вообще выглядел как-то не так. Необычность эта заключалась в том, что
этот пацан был седой. Не белобрысый, не светловолосый, даже не альбинос, а в
натуре седой, как старик.
татуировка на руках и ногах. Только почему-то нанесенная красной тушью. На
левой ноге, по кольцу вокруг голени, в сантиметре ниже колена, тянулась
тонкая, удивительно ровная черта, не больше миллиметра в ширину. На правой
ноге такая же черточка была проведена вокруг бедра, примерно сантиметров на
двадцать выше колена. А на предплечьях были изображены некие замкнутые
зигзагообразные линии, не симметричные и не ровные, но тоже замкнутые.
летом. Левая нога была ампутирована по колено, правая - вообще от середины
бедра. От обеих рук остались только какие-то подобия клешней, торчавшие из
закатанных по локоть рукавов камуфляжки. На груди висел какой-то орден в
виде креста. Я не разбираюсь в ваших орденах, но догадываюсь, что этого
юношу ранили в Чечне. Кажется, его зовут Олег.
Вика. Прямо-таки слова от и до восстановились в памяти, будто магнитофонная
запись воспроизвелась:
утраченные конечности. Повторяю, Умберто, все произошло одномоментно. Ваш
выход на связь по РНС, исчезновение "ящика", восстановление у солдатика рук
и ног, ампутированных после подрыва на мине в Чечне, и еще одно... Три
новорожденных младенца, которым шел всего второй день от роду, именно с этой
секунды начали невероятно быстро расти и развиваться. Если хотите, мы вам их
покажем. Каждый размером с десятилетнего".
же отреагировала на мои мысли так, будто я по крайней мере пересказал ей это
Викино заявление:
мысли, либо Чудо-юдо, Сарториус или еще кто-то транслировал ей все это через
микросхему, супергадалка переключилась на третью телекамеру, которая
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор
Перумов Ник
Андреев Николай
Посняков Андрей
Акунин Борис