Чтение 89–й страницы книги ~Атланты. Воин~

варваров, но, устанавливая в своих городах демократию, мы уподобляемся
этим неразумным дикарям, вверяя судьбу народа крикливым политиканам,
готовым ради крохотной толики власти торговать честью, совестью, славой
предков. Возьмем к примеру Афины. Ведь в мире нет демократии более
совершенной, чем афинская. Но что есть афинская демократия. Отвечу -
сборище бесчестных крикунов, вершащих обманом присвоенную власть. Это
эклессия, обрекающая на изгнание Алкивиада [Алкивиад (450-404 до н.э.) -
афинский государственный деятель и полководец; был обвинен в осквернении
статуй Гермеса (герм) и бежал; позднее вернулся, но вскоре вновь вынужден
был удалиться в изгнание; убит по приказу персидского сатрапа Фарнабаза],
Протагора и Тимофея [Тимофей (4 в. до н.э.) - афинский политический
деятель; умер в изгнании], это буле, выносящий смертный приговор героям
Аргинузских островов [в 406 г. до н.э. возле Аргинузских островов афинский
флот одержал победу над спартанским; из-за разыгравшейся бури афиняне не
смогли предать земле тела погибших товарищей; по возвращению в Афины шесть
из десяти стратегов, командовавших афинским флотом (остальные отказались
вернуться) были обвинены в надругательстве над памятью павших и
приговорены к смерти; против смертного приговора голосовал лишь Сократ] и
великому стратегу Фокиону [Фокион (402-318 до н.э.) - афинский
государственный деятель, 45 раз избиравшийся стратегом; был казнен по
ложному обвинению], это свора казначеев, полетов, аподектов и логистов
[казначеи, полеты, аподекты, логисты - афинские чиновники, распоряжавшиеся
финансами], ворующая больше, чем сорок тиранов вместе взятые. Афиняне
должны благодарить судьбу, что у внука Сикионского тирана Клисфена
[Клисфен Сикионский (600-565 до н.э.) - тиран города Сикиона, дед
известного афинского государственного деятеля Клисфена] хватило ума и
мужества хоть немного обуздать демократию разумными ограничениями. Что бы
стало с Афинами, если б горшечнику или золотарю было позволено занять
должность архонта! Тогда я первый собрал бы армию и двинул ее на покорение
охваченного хаосом демократии города. Демократия означает непрерывную
борьбу за власть. Она дозволяет эту борьбу законодательно и тогда
начинается свара, которую не унять никакими призывами к мудрости и
благоразумию.

Эмпедокл. Да, власть слишком сладкая штука. Даже для мудрых.

Фаларид. Тебе нужны еще доказательства?

Эмпедокл. Еще? Я слышал от тебя лишь доводы, которые нельзя считать
доказательствами.

Фаларид. Пусть будет так. Но и подобных доводов вполне достаточно,
чтобы убедить в том, что демократию нельзя признать лучшей формой власти.
На олигархии [олигархия - власть нескольких родов; Аристотель называл
олигархию вырождением аристократии], полагаю, не будем особо
задерживаться. Она пахнет дурнее, чем аристократия. И вот, наконец, мы
подошли к предмету нашего спора. Тирания...

Эмпедокл. Кстати, это слово пишется с одной или двумя "н"?

Фаларид. Это не существенно.

Эмпедокл. Что же тогда следует считать существенным?

Фаларид. Не юродствуй. Облаченному в пурпурную тогу не приличествует
примерять грязный плащ софиста [софист - представитель философского
течения, отрицающего судить двояко; к наиболее известным софистам следует
отнести Протагора, Горгия и Гиппия; Софисты оказали значительное влияние
на почти все философские школы античности]. Итак, тирания. Мудрость, сила,
благо - вот что есть тирания.

Эмпедокл. Коварство, жестокость, ложь, потакание черни - вот что
такое тирания.

Фаларид. Да, тираны коварны. Они вынуждены быть коварными, так как
имеют дело с подобными себе. Это лишь условие самосохранения. Выживает
тот, кто перехитрит другого. Да, они лгут. Но кто не лжет в этом мире? Да,
они жестоки. Но ведь в младенчестве они были похожи на прочих детей.
Жестокими их сделала жизнь. Когда-то я был аристократом и подобно тебе
презирал чернь. Но в тот день, когда граждане избрали меня властелином
Акраганта, я вдруг понял, что это вовсе не чернь, а мои дети, мой народ.
Ведь они доверили мне свои жизни. Ты просто ненавидишь людей, Эмпедокл!

Эмпедокл. Допустим. А за что мне любить их. Я не люблю никого, даже
себя. И я не верю в сказки о мудрых правителях, ибо сам создаю их, эти
сказки. Мудрый никогда не рвется к власти. Удел мудрого - отшельничество.
Власть - удел глупца.

Фаларид. Тогда ты назвал глупцом Солона [Солон (640-560 до н.э.) -
афинский политический деятель, законодатель и поэт; эллины относили Солона
к числу семи древних мудрецов].

Эмпедокл. Он не был тираном.

Фаларид. А Гераклит? [Гераклит (554-483 до н.э.) - эфесский философ и
государственный деятель. Учение Гераклита содержит много диалектических и
материалистических положений.]

Эмпедокл. Он отказался, как и я. Эфессянину ведома суетность жизни.

Фаларид. Мы признаем мудрецами семерых древних мужей и двое из них -
Периандр и Питтак - были тиранами.

Эмпедокл. Но пятеро не были.

Фаларид. Тиран это мудрый базилевс, возрождающий связь с природой,
защищающий от врагов, заботящийся о слабых и убогих.

Эмпедокл. Убогим и слабым надлежит умереть.

Фаларид. Тогда обречено все человечество. Ведь кто-то всегда окажется
сильнее, а значит НЕ КТО-ТО будет признан слабым и убогим.

Эмпедокл. Я презираю тиранов за то, что они ищут дешевой популярности
у охлоса.

Фаларид. А разве не ищут ее сторонники демократии - риторы и
демагоги? А разве не ищешь ее ты, объявляя себя магом, врачевателем и даже
богом? Признайся, быть популярным приятно.

Эмпедокл. Приятно. Хотя порой и утомляет. Все же я прежде всего
философ - человек, бегущий от суеты дабы познать суть вещей.

Фаларид. Однако можно быть не философом, но просто мудрым человеком.
Разве не был мудрым Поликрат, приветив при своем дворе Анакреона [Анакреон
(Анакреонт) - поэт-лирик 6-го века до н.э.; жил при дворах Поликрата
Самосского и Гиппарха Афинского], Демокеда [Демокед - известный греческий
врач], Пифагора... [Пифагор (540-500 гг. до н.э.) - великий греческий
философ-идеалист, основатель пифагорейской школы.]

Эмпедокл. Потому-то Пифагор и бежал с Самоса в Кротон!

Фаларид. Ссорятся порой даже мудрые люди. Но посмотри как расцветают
при таких правителях державы. Самое при Поликрате имеет самый сильный в
мире флот. Мудрый правитель обустроил гавань, соорудил водопровод и
прекрасный храм Геры. Тиран Периандр превратил Коринф в величайший город
Эллады, накормил бедных, развил ремесла и торговлю, учредил Истмийские
игры.

Эмпедокл. Ты говоришь так, будто они сделали это собственными руками.

Фаларид. Нет, но до них этого не сделал никто.

Эмпедокл. Значит еще не настало время. Кто знает, какого могущества
достигли б к примеру Афины, не правь в них Писистрат и его преемники. Быть
может, Афины владычествовали б сейчас над миром.

Фаларид. Опасно строить эфемерные замки, которых нет, не могло быть и
никогда не будет в реальности.

Эмпедокл. Тирании существовали тогда, когда в них была необходимость.
Если тирания пала, значит так желает Судьба. Нельзя вставать наперекор
Судьбе.

Фаларид. Ты веришь в неотвратимость Судьбы?

Эмпедокл. Да. И еще я верю в то, что человек может изменить свою
судьбу, но это должен быть очень сильный человек.

Фаларид. Чистой воды эклектика.

Эмпедокл. Мир эклектичен. Но поговорим о дурных сторонах тирании. В
связи с этим я хочу напомнить тебе имена Килона [Килон - афинский
аристократ, предпринявший неудачную попытку установить тиранию (632 г. до
н.э.) - так называемая Килонова смута], Гиппия [Гиппий - афинский тиран в
528-519 гг. до н.э.] и твое собственное.

Фаларид. И в чем же мы все провинились?

Эмпедокл. Килонова смута унесла множество жизней. Вот итог
непомерного честолюбия!

Фаларид. Она унесла жизни сторонников Килона, убитых Алкмеонидами.

Эмпедокл. Гиппий пролил кровь своих сограждан.

Фаларид. После того, как Гармодий и Аристигон пролили кровь его брата
Гиппарха.

Эмпедокл. А что ты скажешь насчет медного быка, пришедшего в
Акрагант?

Фаларид. Лучше один зажаренный заживо бунтовщик, чем море крови от
междоусобных раздоров. Сам Пифагор одобрил это.

Эмпедокл. Разве человек имеет право осуждать на смерть, опираясь лишь
на собственное мнение?

Фаларид. А разве мать спрашивает у новорожденного его согласие,
отправляя в наш жестокий мир? И кому тогда дано право решать? Избранному
народом? Судьбе? Богам? И будет ли это решение единственно верным? Ты
отказываешься от этого бремени, считая человеческий мир недостойным твоей
мудрости. Так предоставь его людям, которые согласны вершить суд и держать
ответ за содеянное, пусть даже расплатой будет жизнь.

Эмпедокл. Так может предоставить это право всему народу?

Фаларид. Чтоб он вновь осудил на смерть Сократа?! Когда судят все,
кару за неверное решение не несет никто. Пусть лучше решает один и если он
ошибется, то, по крайней мере, будет с кого спросить. И тогда его ждут
заостренный кол и проклятье истории. Пусть будет так хотя бы до тех пор,
пока не придет твой аристократ духа.

Эмпедокл. В твоих словах есть резон, Фаларид.

Фаларид. Я знал, что ты не сможешь не согласиться со мной, ведь хотя
сердцем ты против тирании, умом ты за нее.

Эмпедокл. Я благодарен тебе, тиран, что ты нашел время посетить