действительно, ван услышал ответ. Старческий голос произнес:
этот огонь светит вместо облаков.
разводы разглядел одного из своих кухонных прислужников, разжигавших
огонь.
спускает людей со стены, и что жизнь внизу слаще туйвана. Так что,
наверное, все ушли на восток. Или сами спустились. Авары-то остыли, на них
теперь и похлебки не разогреешь. Вот все и разбежались. Сначала бунтовщики
ушли, а потом и стража. Уходили целыми отрядами, будто бы на разведку. И
каждый тащил, что только мог. Тут не только одонты, тут каждый дюженник
распоряжался. Особенно главный баргэд Талаар, он чуть не весь дворец
уволок.
Одеваться немедленно!
спальни как был, в одной ночной сорочке.
но связки факелов, стоявшие возле двери, изрядно поредели. Видно было, что
в сокровищницу ходили часто, а о порядке заботились мало, хотя ни снаружи,
ни внутри не было никаких следов разгрома. Сокровищницу грабили не
торопясь и со знанием дела. Исчезло оружие и драгоценные наряды. Унесено
все самое ценное. Остались лишь тяжелые сундуки, которые невозможно
поднять, да груды мелкого необкатанного жемчуга, что еще не скоро
потребуется для жизни за стеной.
быть тайник, о котором не знал даже Талаар. Там самые лучшие, любимые
украшения, там новая, недавно обработанная косторезами корона, которую
прислал Моэртал. Ван заскрежетал зубами от бессилия и обиды. Он так верил
Моэрталу, особенно после того, как тот прислал корону! И все-таки, Моэртал
предал. И все предали. Бросили богоданного государя!
догадывался, что тайник должен быть, но найти его не сумел. Ван переоделся
в блистающий наряд, увенчался короной. Постукивая витым посохом, вышел из
сокровищницы. Кухонный служитель, привыкший видеть господина в затрапезном
виде, взглянув на парадное великолепие, задрожал и пал на карачки.
Поклонение старика словно капля свежей воды пролилась на омертвевшее
сердце вана. Государь кивком велел слуге подняться и следовать за ним.
на котором ван восседал во время пиров. Ван опустился на жесткую костяную
скамью и сказал:
Только, - испуганно продолжил он, - я же не повар, особенно перед вами. Я
никогда не касался провизии, лишь разжигал огонь. И у меня не было времени
готовить... - старик замолчал и невпопад добавил: - Да пребудут ваши ноги
вечно сухими.
оголившиеся стены, стараясь не замечать смущающей голубизны за окнами. В
душе было пусто, словно в ограбленном зале. Обычно в это время ван
выслушивал доклады, принимал решения, отдавал важные приказания. Казалось,
если с ним что-нибудь случится, остановится сама жизнь. И вот, несколько
дней болезни, и жизнь остановилась, вернее, сбежала вместе с вороватым
казначеем, и оказалось, что ван не нужен миру, его существование хизнуло в
один миг. Остается сидеть, сурово оглядывая пустой зал и ждать, пока тебе
принесут поесть.
развел бы огонь, а он приготовил бы себе ароматную рассыпчатую кашу с
толченой корой туйвана и ростками хлебной травы. Как странно - тайная
привязанность, которой он всю жизнь стеснялся, как чего-то стыдного,
унижающего его величие, осталась единственным, что не предало его. В самом
деле, напрасно он не взялся за стряпню. Сыграл в величие и теперь будет
давиться заквашенной размазней, какой лакомятся простолюдины.
звонко ударили костяные створки дверей.
ему огонь, он не удосужился узнать его имени и теперь даже не может
позвать единственного оставшегося рядом человека.
сжимал обоюдоострый тесак - знак власти одонта. Безумный взгляд упрятанных
под бровями глаз ожег вана.
всего рассказывают? Да мне одного ногтя хватит, чтобы тебя в нойт
растереть. А я-то думал ты бог знает какой богатырь...
слуга вашего величества, хотя вы, скорее всего, и не слыхали обо мне. Еще
бы, таких как я у вас многие дюжины. Я был ушами вана на Свободном
оройхоне, я служил вам, живя на угловых землях у Хооргона. Я оставался
верен вану даже когда Суварг назначил меня одонтом! Вот!.. - Боройгал
взмахнул тесаком, и ван с дрожью заметил, что лезвие испачкано в крови. -
Я всю жизнь был ухом вана, - Боройгал уже кричал, - а ты и не слышал обо
мне!
проговорил:
прикажу тебя казнить!
стражу - дедуля с кашкой!.. - Боройгал скорчил плаксивую мину и пропищал:
- Остановись, нечестивец, ибо там ожидает великий ван! Я такую стражу в
шаваре видал! Может, ты еще и палача позовешь? - негодяй вплотную
приблизил зловонное дыхание к лицу государя. - Так я и есть палач вашей
сухости. Последние годы я служил вам на западных землях при одонте Юхаазе.
Но больше я никому не служу, понял ты, слизняк!
пальцы убийцы обхватили его горло. Бросив мешающий тесак, Боройгал сорвал
с головы монарха волнистый обруч короны.
всю жизнь карабкался наверх, зубами цеплялся, чтобы вылезти из нойта, но
едва я добивался хоть чего-то, как илбэч менял мир, и я снова оказывался в
грязи. А ты сидел во дворце и ничего не делал! Да если бы у меня было
столько власти и солдат, я поймал бы его в две недели! Если бы я просто
хоть раз встретил его лицом к лицу, уж я бы узнал его!..
корона будет ему велика..."
руками освободить сдавленную шею, заперхал, перед глазами поплыл кровавый
туман...
участки, сначала вручную, потом догадались выжигать кусты и сорную траву,
а землю рыхлить костяными мотыгами. Бережно высаживали в подготовленную
землю принесенные сверху корневища и через месяц получили первый урожай.
Он был невелик, одно поле не могло прокормить всю прорву народа, но это
был знак надежды, и вскоре берег реки был разбит на привычные, милые
взгляду квадраты полей.
им не хватало, и их приходилось подкармливать свежей травой и сеном. Толпы
людей распугали в окрестностях дичь, так что охотники уходили в поисках
добычи все дальше от поселений. Зато в лесу, прямо под открытым небом
высыпала масса наыса. При виде знакомой пищи люди забыли осторожность, и
многие поплатились жизнью за чрезмерную доверчивость. Зато уцелевшие
научились отличать, какие грибы можно есть, а какие следует обходить
стороной.
места. Даже молодые туйваны были выкопаны и пересажены на новую почву.
места, был Шооран. Кажется, он состоял при деле, работал как и все, но
каждый взгляд, любое слово окружающих давали ему понять, что он не такой.
Шоорана боялись, а когда случались несчастья, как например, в случае с
грибами, Шооран чувствовал сгущающуюся вокруг ненависть. В такие минуты
лишь страх защищал его от недоброжелательства толпы. Была здесь какая-то
глубокая, но закономерная несправедливость - все удачи в новом мире люди
приписывали своей силе, уму, ловкости; в бедах - винили илбэча,
вытолкавшего их сюда.
сразу, когда еще не был засажен первый участок. Тогда Шоорана вызвали в
ставку, напялили на него до нелепости пышный наряд и вместе с огромным
посольством направили в обход бывшего далайна, на восток, где разведчики
встретили еще одну колонию людей.
Громыко Ольга
Шилова Юлия
Мацумото Сэйте
Никитин Юрий
Орлов Алекс
Шилова Юлия