пальцами крошились комья сухой земли, и, зарываясь лицом в кусты, она
вдыхала горьковатый запах разогретого солнцем букса. Тщетно пыталась она
сквозь шум в ушах расслышать шаги по ту сторону забора. Наконец загудел,
отъезжая, автомобиль. Аннета помчалась в другой конец сада, выбежала на
дорогу и крикнула:
станет делать? Сильвия сочувственно всмотрелась в нее, сказала только:
Чувствуя себя разбитой, она молча сидела в углу, согреваясь близостью
сестры. А Сильвия ходила по комнате, не заговаривая с ней, чтобы дать ей
успокоиться. Наконец Аннета встала, собираясь идти домой. Когда они про-
щались, Сильвия сжала руками ее щеки, посмотрела на нее долгим взглядом
и, тряхнув головой, сказала:
проходит - и хорошее, и дурное, и мы сами... Так стоит ли мучиться из-за
пустяков?..
ношениях с Филиппом, но и об ее отношении к самой себе. Мысль вернуться
к Филиппу, признать себя побежденной втайне доставляла ей горькое нас-
лаждение. Но ее страшило другое поражение, более глубокое, - внутреннее,
о котором знала только она. Она носила в себе самой смертельного врага.
В течение многих лет она никогда не забывала о нем и только из гордости
или, быть может, из осторожности не хотела думать об этом омуте вожделе-
ний, унаследованных от людей, живших до нее (быть может, от отца?..).
Все, что составляло ее силу и гордость, ее волю, ее здоровую душу, сво-
бодное и чистое дыхание, омывавшее ее легкие, - все всасывал в себя этот
омут. Mors animae... [56] Аннета умом, быть может, и не верила в сущест-
вование души, но не хотела, чтобы душа ее умерла.
ревке, - таких пленников она видела на ассирийских барельефах. Но она не
встретилась с Филиппом: она его избегала.
дил и стучался в дверь. Он был возмущен внезапным отъездом Аннеты. Он не
допускал мысли, что она может уйти от него. Чтобы узнать ее адрес, спра-
вился, где живет Сильвия, и пошел к ней. Сильвия с первого взгляда поня-
ла все и объявила Филиппу войну. Закованная в броню злобного недоверия,
она смотрела на Филиппа не глазами Аннеты, а своими собственными: это
человек опасный как враг и еще более опасный как любовник, ибо он терза-
ет то, что любит. Сильвия знала эту породу мужчин и никогда с такими не
связывалась. На настойчивые вопросы Филиппа, куда девалась Аннета, она
отвечала сухо, что ничего не знает, но при этом намеками дала ему по-
нять, что ей отлично это известно. Филипп делал усилия скрыть раздраже-
ние, пробовал ее умаслить. Сильвия оставалась каменной. И он ушел в бе-
шенстве.
мчаться в автомобиле в Жуиан-Жоза и глотать дорожную пыль. Он не разыс-
кивал Аннету, не намерен был тратить дни на бесплодные поиски. Он был
уверен, что Аннета вернется. Но ему недоставало ее, и он не прощал ей
того, что она позволила себе его встревожить в такое трудное для него
время. Досада на Аннету и в такой же мере сильная потребность рассеяться
толкнули его к жене. Это было сближение временное и довольно-таки унизи-
тельное для заместительницы. Филипп брал ее за неимением лучшего и ожи-
дал другую.
выгодно. Она не теряла времени. Наученная горьким опытом, она теперь
знала, какую ошибку сделала в прошлом. Она поняла: чтобы удержать мужчи-
ну, мало одних любовных сетей. Нужно тешить его тщеславие и приноравли-
ваться к его пунктикам". И Ноэми удивила Филиппа, проявив неожиданный
интерес к затеянной им кампании, и даже не поленилась вникнуть во все
подробности. Филипп догадывался об ее тайных целях. Но участие Ноэми,
искреннее или притворное, было ему приятно. Он с удовольствием убеждал-
ся, что она умна: Теперь Ноэми больше не прятала свой ум, помня, что
именно этим оружием победила ее Анкета. Она пустила его в ход и еще от-
точила. Она не стремилась, как Аннета, понять сущность этой борьбы,
иметь суждение о ней. Это было дело ее супруга и господина. Она ограни-
чила свою роль тем, что подсказывала Филиппу ловкие ходы, которые могли
обеспечить ему успех. Филипп восхищался ее изобретательностью.
тер. Ноэми поборола скуку и отвращение, которые в ней вызывали эти мужс-
кие споры, - она поняла, что ей следует решительно вмешаться. Она приня-
лась с дерзким остроумием защищать в светских гостиных смелые идеи мужа.
Ее грация, юмор, веселая пылкость, сочетание мальчишеского задора с на-
пускной серьезностью немного шокировали, но и очень забавляли светское
общество. Она привлекла на свою сторону несколько молодых дам, которым
очень хотелось доказать, что они лишены предрассудков. А хитрая Ноэми
остерегалась рвать с предрассудками. Щедро угощая их непочтительными
щелчками, она в то же время запасалась индульгенциями в лагере блюстите-
лей нравственности и почтенных людей. Она с важным видом проповедовала,
что бедняки вправе не иметь детей, но зато долг богатых снабжать ими го-
сударство и общество. Нужно было иметь немало апломба, чтобы заявлять
такие вещи, ибо сама Ноэми за семь лет брака не удосужилась выполнить
этот долг. Но сейчас она пришла к выводу, что пора проявить такой геро-
изм.
застать ее дома в те часы, когда она обычно бывала одна. Но Аннета при-
няла необходимые предосторожности: он всякий раз находил дверь запертой.
Ни обида, ни развлечения не ослабили страсти Филиппа к Аннете. Ее сопро-
тивление только ожесточило его. Не такой он был человек, чтобы ему можно
было легко дать отставку...
нета побледнела, но не уклонилась от встречи. Подойдя, Филипп сказал ре-
шительно:
глаз многочисленных прохожих. Приходилось сдерживаться. Филипп сказал
резко:
встретился со взглядом Аннеты, не избегавшим его, он прочел в нем такую
стойко подавленную муку, что гнев его растаял. Он спросил уже мягче:
что дает любовь.
душой и телом. Не хочу половинчатой любви.
не с колыбели - разве не своей идее?
нет, мы не встречались.
дележа, не хочу, не хочу!..
чего-то иного. Я перестану себе принадлежать, я стану игрушкой, которую
загрязнят, а затем сломают".
плотских страстей, Филипп все еще хотел видеть в упорстве Аннеты только
недоверие и хитрость женщины, которая навязывает ему свою волю. Он,
правда, не говорил этого прямо, но и не скрывал, что так думает. Прочтя
это в его лице, Аннета порывисто встала и хотела уйти. Но Филипп, дрожа
от нетерпения и усилий, которые он делал над собой, чтобы не привлечь
внимания прохожих, сильно сжал ее руку и сказал, стараясь смягчить гнев-
ные ноты в голосе:
тобой видеться... Молчи, не спорь!.. Здесь невозможно разговаривать... Я
приду к тебе вечером.
звучали вопли души. Они скрестили взгляды. Филипп первый сдался и сказал
с мольбой: