головой. Казалось, что он сам с собой советуется, как ему надо поступить.
мне разузнать, что...
- но не медли и возвращайся поскорее со сведениями...
на то, что боль в ноге его сильно беспокоила, он велел перевязать рану и,
опираясь на палку, вышел в столовую, потому что чувствовал, что не сможет
остаться один в своей комнате. Бенко остерегался промолвить слово о том,
чем его мысли были заняты, но свита уже знала, что он призывал Паношу, и
делала разные догадки.
нахмурен.
знахарку, которая пришла с зельями, окурила ногу, перевязала ее, и после
этого воевода лег в постель, попросив жену сидеть при нем, пока он не
заснет.
племяннику и постоянно его защищает, он никогда не скрывал перед ней своих
мыслей, а потому шепотом начал ей рассказывать о том, что слышал от
Вержбенты, и что он вследствие этого решил.
не выдать своего волнения. Бенко, забыв всякую осторожность, все ей
выболтал. Она не посмела ему противоречить, лишь крепко сжала руки от
страха.
лет, как собственного сына. Она снисходительно смотрела на все его
проступки, объясняя их горячей кровью, которая в нем текла, и находила,
что во всем, что о нем говорили, было много клеветы и лжи. Убежденная в
том, что ей не удастся разбудить мужа и умилостивить его, она не открывала
уст, лишь две крупные слезинки выкатились из ее глаз. Ей казалось, что ее
племянник пламенно любит молодую королеву Ядвигу, и она от души его
сожалела.
душе, его жена решилась прошептать несколько робких слов, прося пощадить
Мацека; чтобы скрыть свое волнение, она быстро удалилась из комнаты.
Воевода вслед уходящей проговорил те же самые слова, что сказал Вержбента.
спас его от виселицы, не допустив совершить преступление.
могла успокоиться. В ней происходила страшная борьба между долгом перед
мужем и любовью к племяннику; она не знала, на что ей решиться, но сердце
подсказывало ей, что она должна защитить Мацека ради памяти сестры. К тому
же, она была убеждена, что он совсем не так виновен, а что враги его
оклеветали.
ее, как поступить, чтобы спасти своего несчастного племянника. Всю ночь
жена воеводы провела в слезах и сомнениях. На следующее утро, тотчас после
обедни, она велела позвать к себе своего любимого верного советника,
капеллана Михно.
воеводы не созналась ему, в чем дело, и о ком идет речь, она лишь задала
ему вопрос, как, по его мнению, следовало бы поступить в таком-то случае.
лишь вывести заключение, что необходимо дать человеку одуматься,
покаяться, искупить свои прегрешения. Как человек религиозный, он мог лишь
посоветовать спасти жизнь, находящуюся в опасности...
ей то же самое подсказывало, но она боялась изменить мужу. А разве это
можно было назвать изменой?
обдумывать, как его предупредить о грозящей ему опасности и, вместе с тем,
не навлечь на себя подозрение и гнев мужа.
воспрещено ей и каждому, принадлежавшему к свите Бенко, поддерживать
какие-либо связи с опальным. Поэтому Марусе не легко было придумать
способ, как предупредить Мацека быть настороже. Довериться кому-нибудь она
не хотела, сама его отыскать не могла, потому что он долго не оставался на
одном месте, и неизвестно было, где его искать. Сообщать письменно в то
время не было принято, к тому же женщины тогда писать не умели, и ей
пришлось бы прибегнуть к помощи посредника, а этого она боялась.
который поехал бы предостеречь Борковича. Такого именно нужного человека у
нее не было. Вся свита была к ней привязана и готова к ее услугам, но все
боялись воеводы.
воеводы обратилась к епископу, о котором она знала как о милосердном
пастыре, исполняющем заветы Христа и неохотно осуждающем ближнего.
сопровождении лишь нескольких людей, другой дорогой везли предостережение
Мацеку Борковичу, гонясь за ним по пятам из одного места в другое.
не заезжая ни в Козьмин и ни в одно из своих имений, в которых обыкновенно
жил, навестил по-очереди всех своих приятелей и, рассказывая им в шутливом
тоне о пиршествах, сопровождавших королевскую свадьбу, о своих будущих
надеждах, старался разузнать их взгляды и заручиться их согласием
действовать с ним заодно.
говорил о близком наступлении решительного момента. Там он хвастался, что
возобновил прежние отношения с королевой, что будет у нее в милости, что
он надеется провести обабившегося короля, который до тех пор не будет
верить в его измену, пока не станет поздно. Наушники Борковича передавали
друг другу все, о чем он рассказывал, и слухи, позорящие честь молодой
королевы, скоро распространились по всей стране; вместе с тем,
самохвальство и смелость старосты способствовали увеличению его престижа.
Не сомневались, что под руководством такого вождя великополянам удастся
отделиться и отвоевать прежнюю свободу. Боркович полагал, что с помощью
ложных рассказов он подстрекнет своих слушателей к восстанию и увеличит их
мужество. Он их уверял, что заключил договор с бранденбургскими князьями,
что силезские князья обещали свою помощь, что крестоносцы готовы
поддержать его. В сущности, он ограничивался тем, что говорил, а дела не
делал, но так как до сих пор судьба ему благоприятствовала, и он всегда во
всем имел успех, то никто не сомневался в искренности его слов.
брату, у которого расположился, как у себя дома. Туда скоро начали
стекаться со всех окрестностей землевладельцы, чтобы узнать из уст своего
вождя, как обстоят дела и каковы его дальнейшие намерения.
только господский дом, но и все пристройки и жилые помещения, и староста в
своих рассказах становился все смелее. Так продолжалось около недели, как
вдруг вечером неожиданно пришел приходский ксендз, обыкновенно редко
заходивший в господский дом. Это был человек спокойный, робкий, а потому
он, зная обоих братьев Борковичей, избегал сношений с ними. Его часто
обижали при уплате десятинного сбора, но он спокойствия ради молчал и
никогда не жаловался.
еще во время пребывания там старосты, всех поразило; поняли, что это
неспроста.
каким-нибудь спорным делом, касающимся прихода, и не желая иметь
посторонних свидетелей, вышел к нему навстречу, чтобы поскорее узнать о
цели его посещения. На вопрос хозяина, чем он может служить, гость
ответил, что пришел приветствовать старосту.
польстило его самолюбию, и он гостя усадил на скамью рядом с собою и,
приказав подать угощение, начал милостиво над ним подшучивать, рассказывая
разные анекдоты и сплетни про духовенство.
было слишком много людей, чтобы завести откровенный разговор.
личному делу и не по моей собственной воле, а по вашему делу и по
приказанию свыше. Перейдем в отдельную комнату, только чтобы этого не
заметили...
ним кутейника, он немного подумал и затем, поднявшись с места, сказал:
комнате. Интересно, что вы мне можете сказать...
Он его нашел в тесной комнате, сплошь уставленной постелями,
приготовленными для гостей. На одной из них в ожидании ксендза прилег
Боркович. Сделав знак вошедшему занять место у изголовья, он тихо спросил
его:
время, пока он ответил.
Сертаков Виталий
Максимов Альберт
Маккарти Кормак
Корнев Павел
Шилова Юлия
Афанасьев Роман