поручику, подзывали?" Вот как бы следовало мне поступить, если б я хоть
капельку на вас подозрения имел. Следовало бы по всей форме от вас
показание-то отобрать, обыск сделать, да, пожалуй, еще вас и
заарестовать... Стало быть, я на вас не питаю подозрений, коли иначе
поступил! А вы здравый взгляд потеряли, да и не видите ничего, повторяю-с!
ясно заметил это.
лжете... Давеча вы не в этом смысле говорили, и ошибиться нельзя мне... Вы
лжете!
веселый и насмешливый вид и, кажется, нимало не тревожась тем, какое мнение
имеет о нем господин Раскольников. - Я лгу?.. Ну а как я с вами давеча
поступил (я-то, следователь), сам вам подсказывая и выдавая все средства к
защите, сам же вам всю эту психологию подводя: "Болезнь, дескать, бред,
разобижен был; меланхолия да квартальные", и все это прочее? А? хе-хе-хе!
Хотя оно, впрочем, - кстати скажу, - все эти психологические средства к
защите, отговорки да увертки, крайне несостоятельны, да и о двух концах:
"Болезнь, дескать, бред, грезы, мерещилось, не помню", все это так-с, да
зачем же, батюшка, в болезни-то да в бреду все такие именно грезы
мерещутся, а не прочие? Могли ведь быть и прочие-с? Так ли? Хе-хе-хе-хе!
оттолкнув при этом Порфирия, - одним словом, я хочу знать: признаете ли вы
меня окончательно свободным от подозрений или нет? Говорите, Порфирий
Петрович, говорите положительно и окончательно, и скорее, сейчас!
совершенно веселым, лукавым и нисколько не встревоженным видом. - Да и к
чему вам знать, к чему вам так много знать, коли вас еще и не начали
беспокоить нисколько! Ведь вы как ребенок: дай да подай огонь в руки! И
зачем вы так беспокоитесь? Зачем сами-то вы так к нам напрашиваетесь, из
каких причин? А? хе-хе-хе!
переносить...
хочу!.. Слышите! Слышите! - крикнул он, стукнув опять кулаком по столу.
Я не шучу-с! - проговорил шепотом Порфирий, но на этот раз в лице его уже
не было давешнего бабьи-добродушного и испуганного выражения; напротив,
теперь он прямо приказывал, строго, нахмурив брови и как будто разом
нарушая все тайны и двусмысленности. Но это было только на мгновение.
Озадаченный было Раскольников вдруг впал в настоящее исступление; но
странно: он опять послушался приказания говорить тише, хотя и был в самом
сильном пароксизме бешенства.
ненавистию мгновенно сознавая в себе, что не может не подчиниться
приказанию, и приходя от этой мысли еще в большее бешенство, - арестуйте
меня, обыскивайте меня, но извольте действовать по форме, а не играть со
мной-с! Не смейте...
лукавою усмешкой и как бы даже с наслаждением любуясь Раскольниковым, - я
вас, батюшка, пригласил теперь по-домашнему, совершенно этак по-дружески!
фуражку и иду. Ну-тка, что теперь скажешь, коли намерен арестовать?
опять схватывая его немного повыше локтя и останавливая у дверей. Он,
видимо, становился все веселее и игривее, что окончательно выводило из себя
Раскольникова.
испугом смотря на Порфирия.
пальцем на запертую дверь в перегородке, которая вела в казенную квартиру
его.) - Я и на замок припер, чтобы не убежал.
отворить, но она была заперта.
полишинель проклятый! - и бросился на ретировавшегося к дверям, но
нисколько не струсившего Порфирия.
меня, чтоб я себя выдал...
в исступление пришли. Не кричите, ведь я людей позову-с!
раздражить меня хотел, до бешенства, чтоб я себя выдал, вот твоя цель! Нет,
ты фактов подавай! Я все понял! У тебя фактов нет, у тебя одни только
дрянные, ничтожные догадки, заметовские!.. Ты знал мой характер, до
исступления меня довести хотел, а потом и огорошить вдруг попами да
депутатами... Ты их ждешь? а? Чего ждешь? Где? Подавай!
по форме и действовать-то нельзя, как вы говорите, дела вы, родимый, не
знаете... А форма не уйдет-с, сами увидите!.. - бормотал Порфирий,
прислушиваясь к дверям.
как бы шум.
Ты рассчитал... Ну, подавай сюда всех: депутатов, свидетелей, чего
хочешь... давай! Я готов! готов!..
обыкновенном ходе вещей, что уже, конечно, ни Раскольников, ни Порфирий
Петрович на такую развязку и не могли рассчитывать.
все в таком виде.
приотворилась.
предупредил...
несколько человек и как будто кого-то отталкивали.
- закричал Порфирий, бросаясь к дверям.
кто-то кого-то с силою оттолкнул, и вслед за тем какой-то очень бледный
человек шагнул прямо в кабинет Порфирия Петровича.