read_book
Более 7000 книг и свыше 500 авторов. Русская и зарубежная фантастика, фэнтези, детективы, триллеры, драма, историческая и  приключенческая литература, философия и психология, сказки, любовные романы!!!
главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

Литература
РАЗДЕЛЫ БИБЛИОТЕКИ
Детектив
Детская литература
Драма
Женский роман
Зарубежная фантастика
История
Классика
Приключения
Проза
Русская фантастика
Триллеры
Философия

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ КНИГ

АЛФАВИТНЫЙ УКАЗАТЕЛЬ АВТОРОВ

ПАРТНЕРЫ



ПОИСК
Поиск по фамилии автора:


Ðåéòèíã@Mail.ru liveinternet.ru: ïîêàçàíî ÷èñëî ïðîñìîòðîâ è ïîñåòèòåëåé çà 24 ÷àñà ßíäåêñ öèòèðîâàíèÿ
По всем вопросам писать на allbooks2004(собака)gmail.com


- Мне самой на вас смотреть хочется, - сказала она. - Я вас вчера во
сне видела и сегодня ночью увижу... вы мне часто снитесь... всякую ночь...
Ей, очевидно, хотелось что-то высказать, чувство давило ее; но она и
сама не понимала своих чувств и не знала, как их выразить...
Николая Сергеича она любила почти более всех, кроме меня. Надо
сказать, что и Николай Сергеич чуть ли не так же любил ее, как и Наташу. Он
имел удивительное свойство развеселять и смешить Нелли. Только что он,
бывало, придет к ней, тотчас же и начинается смех и даже шалости. Больная
девочка развеселялась как ребенок, кокетничала с стариком, подсмеивалась
над ним, рассказывала ему свои сны и всегда что-нибудь выдумывала,
заставляла рассказывать и его, и старик до того был рад, до того был
доволен, смотря на свою "маленькую дочку Нелли", что каждый день все более
и более приходил от нее в восторг.
- Ее нам всем бог послал в награду за наши страдания, - сказал он мне
раз, уходя от Нелли и перекрестив ее по обыкновению на ночь.
Каждый день, по вечерам, когда мы все собирались вместе (Маслобоев
тоже приходил почти каждый вечер), приезжал иногда и старик доктор,
привязавшийся всею душою к Ихменевым; вывозили и Нелли в ее кресле к нам за
круглый стол. Дверь на балкон отворялась. Зеленый садик, освещенный
заходящим солнцем, был весь на виду. Из него пахло свежей зеленью и только
что распустившеюся сиренью. Нелли сидела в своем кресле, ласково на всех
нас посматривала и прислушивалась к нашему разговору. Иногда же оживлялась
и сама и неприметно начинала тоже что-нибудь говорить... Но в такие минуты
мы все слушали ее обыкновенно даже с беспокойством, потому что в ее
воспоминаниях были темы, которых нельзя было касаться. И я, и Наташа, и
Ихменевы чувствовали и сознавали всю нашу вину перед ней, в тот день, когда
она, трепещущая и измученная, должна была рассказать нам свою историю.
Доктор особенно был против этих воспоминаний, и разговор обыкновенно
старались переменить. В таких случаях Нелли старалась не показать нам, что
понимает наши усилия, и начинала смеяться с доктором или с Николаем
Сергеичем...
И, однакож, ей делалось все хуже и хуже. Она стала чрезвычайно
впечатлительна. Сердце ее билось неправильно. Доктор сказал мне даже, что
она может умереть очень скоро.
Я не говорил этого Ихменевым, чтоб не растревожить их. Николай Сергеич
был вполне уверен; что она выздоровеет к дороге.
- Вот и папенька воротился, - сказала Наташа, заслышав его голос. -
Пойдем, Ваня.
Николай Сергеич, едва переступив за порог, по обыкновению своему,
громко заговорил. Анна Андреевна так и замахала на него руками. Старик
тотчас же присмирел и, увидя меня и Наташу, шепотом и с уторопленным видом
стал нам рассказывать о результате своих похождений: место, о котором он
хлопотал, было за ним, и он очень был рад.
- Через две недели можно и ехать, - сказал он, потирая руки, и
заботливо, искоса взглянул на Наташу. Но та ответила ему улыбкой и обняла
его, так что сомнения его мигом рассеялись.
- Поедем, поедем, друзья мои, поедем! - заговорил он, обрадовавшись. -
Вот только ты, Ваня, только с тобой расставаться больно... (Замечу, что он
ни разу не предложил мне ехать с ними вместе, что, судя по его характеру,
непременно бы сделал... при других обстоятельствах, то есть если б не знал
моей любви к Наташе.)
- Ну, что ж делать, друзья, что ж делать! Больно мне, Ваня; но
перемена места нас всех оживит... Перемена места - значит перемена всего! -
прибавил он, еще раз взглянув на дочь.
Он верил в это и был рад своей вере.
- А Нелли? - сказала Анна Андреевна.
- Нелли? Что ж... она, голубчик мой, больна немножко, но к тому-то
времени уж наверно выздоровеет. Ей и теперь лучше: как ты думаешь, Ваня? -
проговорил он, как бы испугавшись, и с беспокойством смотрел на меня, точно
я-то и должен был разрешить его недоумения.
- Что она? Как спала? Не было ли с ней чего? Не проснулась ли она
теперь? Знаешь что, Анна Андреевна: мы столик-то придвинем поскорей на
террасу, принесут самовар, придут наши, мы все усядемся, и Нелли к нам
выйдет... Вот и прекрасно. Да уж не проснулась ли она? Пойду я к ней.
Только посмотрю на нее... не разбужу, не беспокойся! - прибавил он, видя,
что Анна Андреевна снова замахала на него руками.
Но Нелли уж проснулась. Через четверть часа мы все, по обыкновению,
сидели вокруг стола за вечерним самоваром.
Нелли вывезли в креслах. Явился доктор, явился и Маслобоев. Он принес
для Нелли большой букет сирени; но сам был чем-то озабочен и как будто
раздосадован.
Кстати: Маслобоев ходил чуть не каждый день. Я уже говорил, что все, и
особенно Анна Андреевна, чрезвычайно его полюбили, но никогда ни слова не
упоминалось у нас вслух об Александре Семеновне; не упоминал о ней и сам
Маслобоев. Анна Андреевна, узнав от меня, что Александра Семеновна еще не
успела сделаться его законной супругой, решила про себя, что и принимать ее
и говорить об ней в доме нельзя. Так и наблюдалось, и этим очень
обрисовывалась и сама Анна Андреевна. Впрочем, не будь у ней Наташи и,
главное, не случись того, что случилось, она бы, может быть, и не была так
разборчива.
Нелли в этот вечер была как-то особенно грустна и даже чем-то
озабочена. Как будто она видела дурной сон и задумалась о нем. Но подарку
Маслобоева она очень обрадовалась и с наслаждением поглядывала на цветы,
которые поставили перед ней в стакане.
- Так ты очень любишь цветочки, Нелли? - сказал старик. - Постой же! -
прибавил он с одушевлением, - завтра же... ну, да вот увидишь сама!..
- Люблю, - отвечала Нелли, - и помню, как мы мамашу с цветами
встречали. Мамаша, еще когда мы были там (там значило теперь за границей),
была один раз целый месяц очень больна. Я и Генрих сговорились, что когда
она встанет и первый раз выйдет из своей спальни, откуда она целый месяц не
выходила, то мы и уберем все комнаты цветами. Вот мы так и сделали. Мамаша
сказала с вечера, что завтра утром она непременно выйдет вместе с нами
завтракать. Мы встали рано-рано. Генрих принес много цветов, и мы всю
комнату убрали зелеными листьями и гирляндами. И плющ был и еще такие
широкие листья, - уж не знаю, как они называются, - и еще другие листья,
которые за все цепляются, и белые цветы большие были, и нарциссы были, а я
их больше всех цветов люблю, и розаны были, такие славные розаны, и
много-много было цветов. Мы их все развесили в гирляндах и в горшках
расставили, и такие цветы тут были, что как целые деревья, в больших
кадках; их мы по углам расставили и у кресел мамаши, и как мамаша вышла, то
удивилась и очень обрадовалась, а Генрих был рад... Я это теперь помню...
В этот вечер Нелли была как-то особенно слаба и слабонервна. Доктор с
беспокойством взглядывал на нее. Но ей очень хотелось говорить. И долго, до
самых сумерек, рассказывала она о своей прежней жизни там; мы ее не
прерывали. Там с мамашей и с Генрихом они много ездили, и прежние
воспоминания ярко восставали в ее памяти. Она с волнением рассказывала о
голубых небесах, о высоких горах, со снегом и льдами, которые она видела и
проезжала, о горных водопадах; потом об озерах и долинах Италии, о цветах и
деревьях, об сельских жителях, об их одежде и об их смуглых лицах и черных
глазах; рассказывала про разные встречи и случаи, бывшие с ними. Потом о
больших городах и дворцах, о высокой церкви с куполом, который весь вдруг
иллюминовался разноцветными огнями; потом об жарком, южном городе с
голубыми небесами и с голубым морем... Никогда еще Нелли не рассказывала
нам так подробно воспоминаний своих. Мы слушали ее с напряженным вниманием.
Мы все знали только до сих пор другие ее воспоминания - в мрачном, угрюмом
городе, с давящей, одуряющей атмосферой, с зараженным воздухом, с
драгоценными палатами, всегда запачканными грязью; с тусклым, бедным
солнцем и с злыми, полусумасшедшими людьми, от которых так много и она, и
мамаша ее вытерпели. И мне представилось, как они обе в грязном подвале, в
сырой сумрачный вечер, обнявшись на бедной постели своей, вспоминали о
своем прошедшем, о покойном Генрихе и о чудесах других земель...
Представилась мне и Нелли, вспоминавшая все это уже одна, без мамаши своей,
когда Бубнова побоями и зверскою жестокостью хотела сломить ее и принудить
на недоброе дело...
Но наконец с Нелли сделалось дурно, и ее отнесли назад. Старик очень
испугался и досадовал, что ей дали так много говорить. С ней был какой-то
припадок, вроде обмирания. Этот припадок повторялся с ней уже несколько



Страницы: 1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 [ 89 ] 90 91 92 93
ВХОД
Логин:
Пароль:
регистрация
забыли пароль?

 

ВЫБОР ЧИТАТЕЛЯ

главная | новости библиотеки | карта библиотеки | реклама в библиотеке | контакты | добавить книгу | ссылки

СЛУЧАЙНАЯ КНИГА
Copyright © 2004 - 2024г.
Библиотека "ВсеКниги". При использовании материалов - ссылка обязательна.