необходимою организациею общественных сил, так же мало противоречат личной
свободе, как и тот факт, что, если я хочу приобрести какую-нибудь вещь, я
прин ужден за нее заплатить, или, если я не хочу промокнуть на дожде, я
принужден взять зонтик.
организацией, есть не принудительность (что есть лишь возможное следствие),
а прямая объективность задачи. Важно тут прежде всего, чтобы известные вещи
фактически были и чтобы извест ных вещей фактически не было. Важно, чтобы
была защита от диких инородцев, важно, чтобы они не жгли и не разоряли сел и
городов; важно, чтобы лихие люди не убивали и не грабили прохожих; важно,
чтобы население не вымирало от болезней; важно, чтобы были д ля всех
доступные школьные условия умственного образования и просвещения.
их добывания, допускающий и принуждение там, где оно неизбежно. Ведь для
прямого насущного дела судов, больниц, школ совершенно безразлично, основаны
ли они на добровольные или на п ринудительные пожертвования. Но можно ли
сказать то же о благах духовных? Самый вопрос упраздняется тем, что духовные
блага по природе своей не могут быть принудительными. Этих благ для человека
в конце концов два: добродетель, т.е. внутреннее расположен ие нашей воли к
добру самому по себе, и истинность (или правоверие), т.е. внутреннее
согласие нашего ума с истиною, как такою. Ясно уже из этих определений, что
свобода, или непринужденность, входит в самое существо того и другого
духовного, или внутренн его, блага. Следовательно, всякое принудительное
внешнее действие в этой области есть прежде всего обман. Так как цель:
насильно, извне заставить человека иметь внутреннее, т.е. извнутри идущее,
расположение к добру, или внутреннюю восприимчивость к исти не, - не может
ни в каком случае быть достигнута (будучи прямым логическим противоречием
или бессмыслицей), а бесцельное насилие явно есть зло, то всякие
принудительные меры в духовных делах ради предполагаемых интересов истины и
добродетели суть не что
преимуществу.
совершают убийцы, разбойники, деторастлители; 2) насилие человеческое,
необходимо допускаемое принудительною организацией общества для ограждения
внешних благ жизни, и 3) насильственное вторжение внешней общественной
организации в духовную сферу человека с лживой целью ограждения внутренних
благ - род насилия, который всецело определяется злом и ложью, а потому по
справедливости должен быть назван дьявольским.
истины и добродетели всегда должен оставаться частным и безусловно свободным
интересом. Отсюда кроме принципа и неограниченной веротерпимости вытекают
еще и некоторые другие последст вия.
ограничивается не частным, или субъективным, интересом другого лица, в
отдельности взятым, а общим благом. Многие самомнительные и самолюбивые люди
согласились бы лучше быть ограбленными или даже искалеченными, нежели
подвергаться тайному злословию, клевете и бессердечным осуждениям. А потому
если бы право имело в виду ограждение частного интереса, как такого, то оно
должно бы в этих случаях ограничивать свободу клеветников и ругателей
делает, так как для безопасности общества словесные обиды не так важны и не
показывают такой угрожающей степени злой воли, как злодеяния против телесной
и имущественной неприкосновенност и. Если бы даже было намерение, то не было
бы возможности для закона принимать во внимание все формы и оттенки
индивидуальной чувствительности к оскорблениям. Да это было бы и
несправедливо, ибо никак нельзя доказать, что обидчик имел в виду причинить
им енно ту высокую степень страдания, которая оказалась на деле. Общее право
может руководствоваться только определенными намерениями и объективными
деяниями, допускающими общедоступную проверку. К тому же обиженный (в
случаях, не подлежащих уголовной ответ ственности) может, если хочет, мстить
обидчику теми же частными средствами - его свобода уважается здесь так же,
как и свобода его противника; а если он нравственно выше его и не считает
мщение для себя позволительным, то он все равно не обратился бы к в нешнему
закону, несмотря на свою чувствительность к обиде; и если он отказывается от
личного мщения, то тем лучше для него, да и для общества, которому
предоставляется свободно высказывать свое нравственное суждение. Для
юридической оценки важна не злая
случайным, а только связь намерения с результатом или степень реализации
злой воли в деянии, так как эта степень реализации и соответствующая степень
опасности для общества подлежа т объективному определению или представляют
внешнее зло, защита от которого есть внешнее добро, допускающее правомерную
принудительность.
личной свободы и общего блага, то ясно, что этот последний интерес может
только ограничивать первый, но ни в каком случае не упразднять его, ибо
тогда, очевидно, равновесие было бы
меры против преступника никак не могут доходить до лишения его жизни или до
отнятия у него свободы навсегда. Следовательно, законы, допускающие смертную
казнь, бессрочную каторгу ил и бессрочное одиночное заключение, не могут
быть оправданы с точки зрения юридической - они противоречат самому существу
права. Притом утверждение, что общее благо требует в известных случаях
окончательного упразднения данного лица, представляет и внутре ннее
логическое противоречие. Общее благо потому и есть общее, что оно в
известном смысле содержит в себе благо всех отдельных лиц без исключения,
иначе оно было бы благом большинства. Из этого не следует, чтобы оно
состояло из простой суммы частных инте ресов или заключало в себе сферу
свободы каждого лица во всей ее беспредельности, - это было бы другое
противоречие, так как эти сферы личной свободы могут отрицать друг друга и
действительно отрицают. Но из понятия общего блага с логическою необходимост
ью следует, что, ограничивая именно как общее (общими пределами) частные
интересы и стремления, оно никак не может упразднять хотя бы одного из
носителей этих интересов и стремлений, отнимая у него жизнь и всякую
возможность свободных действий; ибо это о бщее благо должно быть так или
иначе благом и этого человека; но, отнимая у него существование и всякую
возможность свободных действий, следовательно, возможность какого бы то ни
было блага, оно перестает быть благом для него, следовательно, само станови
тся лишь частным интересом и потому теряет свое право ограничивать личную
свободу162.
с сущностью права. Вообще, право в своем элементе принуждения к минимальному
добру хотя и различается от нравственности в собственном смысле, но и в этом
своем принудительном характ ере, отвечая требованиям той же нравственности,
ни в каком случае не должно ей противоречить. Поэтому если какой-нибудь
положительный закон идет вразрез с нравственным созданием добра, то мы можем
быть заранее уверены, что он не отвечает и существенным т ребованиям права,
и правовой интерес относительно таких законов может состоять никак не в их
сохранении, а только в их правомерной отмене.
отличий правовой нормы от собственно нравственной, то право по существу
своему требует для себя действительного обеспечения, то есть достаточной
силы для реализации правовых норм.
нравственном) имеет неотъемлемое право на существование и на
совершенствование. Но это нравственное право было бы пустым словом, если бы
его действительное осуществление зависело всецел о от внешних случайностей и
чужого произвола. Действительное право есть то, которое заключает в себе
условия для своего осуществления, т.е. ограждения себя от нарушений. Первое
и основное условие для этого есть общежитие, ибо человек одинокий очевидно
бе ссилен против стихий природы, против хищных зверей и звероподобных людей.
Но, будучи необходимым ограждением личной свободы или естественных прав
человека, общественность есть вместе с тем самым ограничение этих прав, но
ограничение не случайное и произв ольное, а внутренно-обязательное,
вытекающее из существа дела. Пользуясь для ограждения своего существования и
свободной деятельности организациею общественною, я и за нею должен признать
право на действительное и для меня обязательное существование, то
чтобы общество существовало и развивалось. Здесь оба интереса совпадают, ибо
если я желаю осуществлять свое право или обеспечивать себе область
свободного действия, то, конечно, меру этого осуществления или объем этой
свободной области я должен определить теми основными требованиями
общественного блага, без удовлетворения которых не может быть никакого
осуществления моих прав и никакого обеспечения моей свободы. Подчинение
человека
не приносит в жертву частное общему, а соединяет их как внутренно
солидарных: жертвуя обществу свою неограниченную, но необеспеченную и
недействительную свободу, лицо приобретает де йствительное обеспечение своей
определенной или разумной свободы - жертва настолько же выгодная, насколько
выгодно получить живую собаку в обмен на мертвого льва186.
свободы требованиями общего блага, или - что то же - определенное в данных
условиях уравновешение, или постоянная совместность этих двух начал, есть
право положительное или закон в
Курылев Олег
Прозоров Александр
Афанасьев Роман
Бажанов Олег
Лукин Евгений
Шилова Юлия