стараются втиснуть в ящик под козлами громадную треску, непомерно
большую для ящика, которая заботливо уложена в длинную коричневую кор-
зинку и прикрыта слоем соломы и каковую оставили напоследок, чтобы она
могла с удобством покоиться на полдюжине бочонков с отборными устрицами
- собственность мистера Пиквика, - выстроенных в образцовом порядке на
дне ящика. Физиономия мистера Пиквика выражает самый напряженный инте-
рес, пока мистер Уэллер с кондуктором стараются впихнуть треску в ящик,
сначала головой вперед, затем хвостом вперед, затем вверх крышкой, затем
вверх дном, затем боком, затем в длину; и всем Этим ухищрениям неумоли-
мая треска стойко сопротивляется, пока кондуктор случайно не наносит ей
удара в самую середину корзины, после чего она внезапно скрывается в
ящике, и вместе с нею - голова и плечи самого кондуктора, который, не
рассчитывая на столь внезапную уступку со стороны пассивно сопротивляю-
щейся трески, испытывает весьма неожиданное потрясение, к неудержимому
восторгу всех носильщиков и зрителей. Мистер Пиквик улыбается с большим
добродушием и, вынимая из жилетного кармана шиллинг, просит кондуктора,
который вылезает из-под козел, выпить за его здоровье стакан горячего
грогу, причем кондуктор тоже улыбается; улыбаются Заодно и мистеры
Снодграсс, Уинкль и Тапмен. Кондуктор и мистер Уэллер исчезают на пять
минут - по всей вероятности, выпить горячего грогу, ибо от них пахнет
очень сильно, когда они возвращаются. Кучер влезает на козлы, мистер
Уэллер вскакивает сзади, пиквикисты закутывают ноги в пальто, а носы в
шарфы, конюхи снимают с лошадей попоны, кучер бодро выкрикивает: "Все в
порядке!" - и они отъезжают.
широкие и открытые поля. Колеса скользят по твердой промерзшей земле, а
лошади, при резком щелканье бича переходя в легкий галоп, мчатся по до-
роге, словно весь их груз - карета, пассажиры, треска, бочонки с устри-
цами и все прочее - летящее за ними перышко. Они спускаются по отлогому
склону и въезжают на равнину в две мили длиною, такую же твердую и су-
хую, как сплошная глыба мрамора. Снова щелканье бича, и они летят вперед
быстрым галопом; лошади встряхивают головами и гремят сбруей, словно
опьяненные стремительным бегом, а кучер, держа одной рукой бич и вожжи,
другой снимает шляпу и, положив ее на колени, достает носовой платок и
вытирает лоб: отчасти потому, что такая у него привычка, а отчасти пото-
му, что не худо показать пассажирам, как он хладнокровен и какое это
легкое дело - править четверкой, если есть у вас такой же навык, как у
него. Проделав это неторопливо (иначе Эффект был бы в значительной мере
испорчен), он прячет носовой платок, надевает шляпу, поправляет перчат-
ки, оттопыривает локти, щелкает снова бичом, и лошади мчатся еще весе-
лее.
въезд в какой-то город или деревню. Веселые звуки кондукторского рожка
вибрируют в прозрачном холодном воздухе и пробуждают старого джентльмена
в карете, который, заботливо опуская до половины оконную раму и наблюдая
погоду, выглядывает на секунду, а затем, заботливо поднимая ее снова,
уведомляет другого пассажира, что сейчас будут менять лошадей. Тогда
другой пассажир просыпается и решает вздремнуть позднее, уже после оста-
новки. Снова весело звучит рожок и будит жену и детей обитателя коттед-
жа, те выглядывают из дверей дома и следят за каретой, пока она не заво-
рачивает за угол, а потом снова укладываются возле пылающего в очаге ог-
ня и подбрасывают еще поленьев на случай, если сейчас вернется отец; а
сам отец на расстоянии доброй мили от дома только что обменялся дружес-
ким кивком с кучером и повернулся, чтобы долгим взглядом проводить эки-
паж, уносящийся вдаль.
скверно вымощенным улицам провинциального городка, а кучер, отстегнув
пряжку, скрепляющую его вожжи, готовится бросить их, как только остано-
вит лошадей. Мистер Пиквик высовывается из воротника пальто и озирается
с большим любопытством. Заметив Это, кучер объявляет мистеру Пиквику
название города и сообщает ему, что вчера был базарный день; и то и дру-
гое мистер Пиквик передает своим спутникам, после чего и они высовывают-
ся из воротников пальто и также озираются. Мистер Уинкль, который сидит
у самого края, болтая одной ногой в воздухе, едва не вылетает на мосто-
вую, когда карета круто поворачивает за угол возле молочной лавки и вы-
езжает на базарную площадь; мистер Снодграсс, который сидит рядом с ним,
еще не оправился от испуга, а они уже останавливаются у постоялого дво-
ра, где ждут свежие лошади с наброшенными на них попонами. Кучер бросает
вожжи и слезает, другие наружные пассажиры спрыгивают, - кроме тех, ко-
торые, не слишком доверяя своей способности снова взобраться наверх, ос-
таются на местах и, чтобы согреть ноги, колотят ими по карете, обратив
тоскующие взоры и красные носы к яркому огню в буфетной гостиницы и к
веткам остролистника с красными ягодами, украшающим окно.
точной бумаге, извлеченный из маленькой сумки, висящей у него через пле-
чо на кожаном ремне; позаботился, чтобы старательно запрягли лошадей;
сбросил на мостовую седло, привезенное из Лондона на крыше кареты; при-
нял участие в совещании кучера с конюхом о серой кобыле, повредившей се-
бе переднюю ногу в прошлый вторник; и вот уже он с мистером Уэллером
устроился сзади, а кучер устроился спереди, а старый джентльмен, сидев-
ший в карете и все время державший окно опущенным на целых два дюйма,
снова поднял его; попоны сняты, и все готовы тронуться в путь, кроме
"двух полных джентльменов", о которых кучер осведомился с некоторым не-
терпением. Вслед за сим кучер, и кондуктор, и Сэм Уэллер, и мистер
Уинкль, и мистер Снодграсс, и все конюхи, и все до единого зеваки, пре-
восходящие численностью всех остальных вместе взятых, призывают во всю
глотку отсутствующих джентльменов. Со двора доносится заглушенный ответ,
и мистер Пиквик с мистером Тапменом бегут, едва переводя дух, ибо они
выпили по стакану эля и у мистера Пиквика до того окоченели пальцы, что
он целых пять минут не мог выловить шесть пенсов, чтобы расплатиться.
Кучер кричит предостерегающе: "Ну-с, джентльмены!" Кондуктор вторит ему;
старый джентльмен в карете недоумевает, почему иные люди, зная, что нет
времени спускаться с крыши, все-таки спускаются; мистер Пиквик карабка-
ется с одной стороны, мистер Тапмен - с другой; мистер Уинкль кричит:
"Все в порядке!" - и они трогаются в путь. Шарфы натянуты, воротники
пальто подняты, мостовая кончается, дома исчезают, и они снова мчатся по
широкой дороге, и свежий, чистый воздух обвевает им лица и радует серд-
ца.
"Магльтонском телеграфе" по дороге в Дингли Делл. И в три часа пополудни
все они стояли в целости и сохранности, здоровые и невредимые, веселые и
довольные, на ступеньках "Синего Льва", выпив по дороге вполне достаточ-
но эля и бренди, чтобы презирать мороз, который сковывал землю своими
железными цепями и оплетал красивыми кружевами деревья и кусты.
цами и присматривал за выгрузкой трески, как вдруг почувствовал, что его
кто-то тихонько дергает за полы пальто. Оглянувшись, он обнаружил, что
человек, который воспользовался этим способом привлечь его внимание, был
не кто иной, как любимый паж мистера Уордля, более известный читателям
этой неприкрашенной повести под наименованием жирного парня.
захихикал. Он стал еще толще.
Пиквик.
рый за час, проведенный в дремоте, раскраснелся, как новая дымовая тру-
ба. - Хозяин прислал меня сюда с тележкой, чтобы отвезти домой ваш ба-
гаж. Он выслал бы верховых лошадей, но решил, что день холодный и вы за-
хотите пройтись пешком.
путешествовали в этих краях. - Да, мы предпочитаем пройтись. Сэм!
вместе с ним. Мы отправляемся пешком сейчас же.
три друга свернули на тропинку, пересекавшую поля, и удалились быстрым
шагом, оставив мистера Уэллера и жирного парня впервые лицом к лицу. Сэм
взглянул на жирного парня с большим изумлением, но не проронил ни слова
и начал быстро укладывать багаж в тележку, в то время как жирный парень
спокойно стоял рядом и, казалось, считал весьма интересным занятием наб-
людать, как работает мистер Уэллер.
тово.
разчик премированного юнца.
ся Сэм.
ви к какой-нибудь молодой особе, - сказал Сэм.
имею в виду: не хотите ли чего-нибудь глотнуть, чтобы согреться? А впро-
чем, вам, должно быть, никогда не бывает холодно с такой жирной проклад-
Русанов Владислав
Никитин Юрий
Гуревич Георгий
Афанасьев Роман
Роллинс Джеймс