пробивающего своей "грушей" затор в раковине умывальника.
ухо, полностью отключившись от присутствующих, что присутствующим почему-то
было обидно. Дядя Сандро молча с укором глядел на него, как бы улавливая в
его действиях еще четко не обозначенный абхазским сознанием, но уже явно
раздражающий оттенок фрейдистского неприличия.
вынул палец из уха, оглядел его кончик, словно оценивая на глазок качество
спахтанного масла, видимо, остался этим качеством недоволен, потому что на
лице его появилась гримаса брезгливого недоумения, явно вызванная
огорчительной разницей между удовольствием от самого процесса пахтания и
прямо-таки убогим результатом его. С этим выражением он вытащил другой рукой
из кармана платок, вытер им палец, сунул платок в карман и как ни в чем ни
бывало закончил фразу:
на нее...
им большого значения.
стойки, на которой была расположена его большая жаровня с горячим песком для
приготовления кофе по-турецки.
самый молодой. Вон там арбузы привезли. Принеси два арбуза -- хочу сделать
фото: "Кинязь с арбузами".
Князь с арбузами, а мы с князем.
арбузы. С детства мне почему-то всегда чудилось, что в арбузе заключена идея
моря. Может, волнообразные полосы на его поверхности напоминали море? Может,
совпадение времен -- праздник купания в море с праздником поедания арбузов,
часто на берегу, на виду у моря? Или огромность моря и щедрость арбуза? Или
и там и там много воды?
галдя, толпились дети и подростки. Те, что уже прыгнули, что-то выкрикивали
из воды, а те, что стояли на помостках вышки, что-то кричали тем, что уже
барахтались в море.
оглядывались, чтобы их не столкнули, или свою нерешительность оправдывали
боязнью, что их столкнут.
солдатиком, изредка ласточкой. Короткий, бухающий звук правильно вошедшего в
воду тела и длинный, шлепающий звук неточного приводнения с призвуком
дошлепывающих ног. Постоим полюбуемся, послушаем: бух! бух! шлеп! шлеп!
перешлеп! бух!
совсем другая вышка для прыжков: она увенчивалась бильярдной комнатой, и
самые храбрые из ребят докарабкивались до крыши бильярдной и прыгали оттуда.
себя. Жалко, но не вижу. И на третьем, высшем помосте не вижу я себя.
никого не пускали, кроме тех, кто посещал секции плавания и прыжков.
сюда снизу, по брусьям доползая до плавательных мостков, а потом оттуда по
железной лестнице наверх и на вышку. Так приходил сюда и я.
проржавевшим, иногда с острыми зазубринами, перекладинам карабкаться метров
восемьдесят. Так что я иногда подолгу простаивал возле входа на водную
станцию, которую стерегла грузная и пожилая, как мне тогда казалось,
женщина.
улицы Ему было лет двадцать, и звали его Вахтанг. Но почти все, и взрослые а
дети, называли его ласково-любовно -- Вахтик.
деловито-праздничной походкой, как бы означающей: я только что закончил
очень нужное и очень приятное дело и сейчас же возьмусь за другое, не менее
нужное и не менее приятное В эти минуты я старался стоять так, чтобы он меня
сразу заметил, и он всегда меня сразу замечал. Заметив меня, он что-то с
улыбкой говорил женщине, стерегущей проход, и она, расцветая от его улыбки,
пропускала меня.
я чувствовал его добрую руку, ласково ложащуюся на мою голову или
шутливо-крепко, как арбуз, сжимающую ее пятерней, и я при этом всегда
старался улыбнуться ему, показывая, что мне нисколько не больно Мы не
останавливаясь проходили мимо стражницы, и она, расцветая от его улыбки,
оживала до степени узнавания меня.
когда его не было. Не то чтобы я просился, но я стоял возле нее, и она могла
бы вспомнить, что я -- это я, и пропустить меня. Ну хорошо, соглашался я
мысленно, пусть не пропускает, но пусть хотя бы узнает. Нет, никогда не
узнавала.
как женщина оживлялась, словно включала лампочку памяти и теперь мимоходом
окидывала меня узнающим взглядом.
во все времена года. Вот он в шелковой голубой рубашке навыпуск, в белых
брюках, в белых парусиновых туфлях празднично ступает по деревянному настилу
пристани, и рубашка на нем то свободно плещется, то мелко-мелко вскипает под
бризом и вдруг на мгновенье прилипает к его стройному крепкому телу.
хорошее лицо с якобы волевым подбородком, но я уже тогда понимал, что его
волевой подбородок смеется над самой идеей волевого подбородка, потому что
он весь -- не стремление достигнуть чего-то, но весь -- воплощение
достигнутого счастья или достижимого через пять минут: только выйдет через
проход, а там уже его ждет девушка, а чаще девушки.
и, вскинув руку, мимоходом бросал взгляд на часы, лихо сдвинутые на кисть, и
неудержимо смеялся, смеялся вместе с девушками, как бы пародируя своим
замечанием образ жизни деловых людей.
водной станции, почти никогда не купались. Чувствовалось, что это для них
пройденный этап. Но однажды в жаркий день они вдруг гурьбой высыпали из
своей бильярдной и, скинув свои франтоватые одежды, оказались стройными,
мускулистыми, крепкими парнями.
прыгая с вышки то ласточкой, то делая сальто, переднее и заднее, то
выструнив стойку на краю трамплина, вертикально протыкали воду. Видно, все
они были спортсменами в какой-то предыдущей жизни.
друга, и я тогда впервые увидел, как Вахтанг под толщей воды плавает спиной,
чтобы следить глазами за парнем, нырнувшим за ним.
пузырящееся серебро пены, он все дальше и дальше уходил в глубь зеленоватой
воды, а потом исчез.
стараясь не пропустить Вахтанга, когда он выскочит из глубины. Через долгое
мгновенье Вахтанг все же вынырнул за его спиной и, крикнув:
бильярдной. Одно дело прыгать с плоской крыши, там есть небольшой разгон, а
тут можно было, не дотянув до воды, запросто грянуться о деревянный настил
пристани. Вполне возможно, что он и в самом деле прыгнул из окна бильярдной,
он был храбр легкой, музыкальной храбростью.
как бы не сговариваясь, а подчиняясь какому-то инстинкту, всей стаей поплыли
в открытое море, вернулись и один за другим, подтягиваясь на поручнях
мускулистыми руками, пошлепывая друг друга, отряхивались, фыркали,
подпрыгивали на одной ноге и мотали головой, чтобы выплеснуть воду из ушей,
а потом с гоготом, подхватив свои одежды, словно опаздывая на бильярд, как
опаздывают на поезд, побежали наверх, громко стуча пятками по крутой
деревянной лестнице.
-- кумиров нашей предвоенной золотой молодежи, в чьих аккуратных головках с
затейливо подбритыми затылками еще миражировал образ Дугласа Фербенкса!
маленький, нарядный дом, при мне выросла живая ограда из дикого цитруса
трифолиаты, при мне рядом с их домом вырос маленький домик, соединенный с
основным общей верандой.
кем-то из соседей.
улицы, они были богачами. Добрыми богачами. Отец Вахтанга был директором
какого-то торга. Больше мы ничего о нем не знали. Да больше и не надо было
знать, и вообще дело было не в этом.
докторский халат и напялив очки, возился в своем маленьком саду. Он
подвязывал стебли роз к подпоркам, стоя на стремянке, обрезал ненужные ветви
Сертаков Виталий
Сертаков Виталий
Пехов Алексей
Корнев Павел
Орловский Гай Юлий
Распопов Дмитрий