шкуру с нее снимал.
тями. Жена Агилмуда и еще одного, чье имя старейшина Хродомер сейчас уже
запамятовал, за мужьями своими последовали. Ибо в те времена по древнему
закону жили и честны были перед богами и людьми, не то что ныне, когда
над каждой паршивой наложницей соплищей мотают: мол, наложница, она тоже
человек.
стал. Видно было, что и ему любопытно рассказ об Арбре послушать.
кажется, забыл. И видно было, что ни разу он этой истории не слыхал,
хоть и был дедушкиным любимцем.
Рагнарису, отцу Рагнариса, ибо он первый копьем в зверя лютого попал.
Выдубили шкуру и в доме поместили. И дивились все ее огромной величине.
он в дом Рагнариса, шкуру медвежью увидел и весь затрясся с головы до
ног. К шкуре припал, каждую рану на ней обласкал пальцами, а после со
слезами молить стал Рагнариса, отца Рагнариса, чтобы отдал ему шкуру.
ибо пугала его чем-то гигантская медведицына шкура. Так стращала, хоть
из дому беги.
радовался. Хотя и без всякой шкуры беда бы эта стряслась, так он после
рассудил.
торый с медведицыной шкурой не расставался, в капище водил, к жрецу. И
там жрец говорил о чем-то с Арбром отдельно от Бракилы. О чем же толко-
вал - то Бракиле неведомо осталось. Когда же отец с сыном покидали уже
капище, так молвил жрец Бракиле: "Жизнь сына твоего на полнолуние пово-
рачивать будет". Но к добру или худу, не сказал. Переспросил жреца Бра-
кила, в какое полнолуние, но жрец лишь усмехнулся и сказал: "Когда волк
на луну воет". И наказал старейшинам сельским это объявить.
няя пошла, будто и не случалось ничего страшного. Только Арбр то и дело
задумчив становился. Сперва Рагнариса и Хродомера, друзей своих, сторо-
ниться начал; после же и вовсе дичиться людей стал.
тоже не скажешь, что у него душа нараспашку. Ясное дело, яблоко от ябло-
ни далеко не упадет. Ростом же и сложением Арбр в Бракилу вышел - могуч
был и высок.
таскал; к хозяйству же душа его не лежала. Только охота в радость ему
была да забавы воинские. Но вот забавляться с Арбром ни Хродомер, ни
Рагнарис не хотели, да и прочие юнцы в селе тоже: в шутейном бою свире-
пел Арбр и силу свою соизмерять не умел. Во время поединков этих Арбр
никогда с противниками своими не разговаривал, слова человеческого от
него не услышишь. Либо молча дрался, либо вдруг смеяться свирепым смехом
начинал и рычать.
когда не дрался, то рассуждал на диво разумно. Что до Бракилы, то видно
было, что гордится он сыном своим, печатью Вотана отмеченным.
ром жрец в капище говорил. Мучимый непонятной тоской, метался Арбр по
всему селу. Здесь нужно сказать, что Валия, который нынче в том селе
старейшина, трех добрых псов охотничьих держал. Один из них на диво си-
лен и лют был, из прочих выделяясь. И любил его Валия, как родного сына.
Не раз в лесу пес тот жизнь Валии спасал и всегда себя верным и свирепым
выказывал. И припомнил Хродомер, как говорили в том селе: "бегает, точно
Валия за своим псом". Да и то сказать, дивный был пес, воистину дивный,
добавил Хродомер-старейшина.
ла. Валия уже ко сну отошел, как вдруг разбужен был он и домочадцы его
яростным лаем собак, как если бы крупного зверя обложили. И зверь ка-
кой-то ревел в темноте. Валия недаром охотником был. Тотчас же распознал
он рев Арбра, сына Бракилы, соседа его. Собачий лай тут жалобным визгом
сменился.
ручку. За ним сын его старший, что с ним тогда в одном доме жил, и двое
рабов, силы недюжинной.
двора любимый пес Валии лежал с хребтом перебитым. Хозяина завидев,
только раз головой дернуть сумел, взвизгнул тихонько и тут же издох.
Другой пес, поджав лапу, поодаль стоял и щерился. А над псом издохшим
Арбр стоял, и пена в углах его рта запеклась.
мочадцами своими, и только глядел на Арбра. А Арбр на него глядел, и
видно было, что не узнает его Арбр.
Если оголодавшее по весне зверье в село зашло, то всем миром двор Валии
оборонять надо. Оттого многие с рогатинами и ножами охотничьими были.
подергивалась, открывая зубы. Бракила сквозь толпу к сыну своему было
протолкался, но и его не узнал Арбр. Только протянул к нему Бракила ру-
ки, как Арбр вдруг изогнулся весь дугой назад и оземь затылком грянулся,
собаку караулившую пугнув. И с хрипом забился в падучей. И отступили от
него все поначалу. Валия же гибель любимого пса осознал и потому, рога-
тину занеся, хотел пронзить Арбра, покуда тот беспомощен. Но сельчане
отогнали его. Ибо умудренные мужи собрались на дворе у Валии и тотчас же
поняли они, что великое святотатство едва было не учинил Валия, обеспа-
мятев от своей потери. Ибо всем теперь видно было, что Вотан коснулся
Арбра и ниспослал ему священные дары. А потому убив Арбра, выказал бы
Валия непочтение к Вотану и дарам его. И покарает за то Вотан все село,
ибо велик Вотан и не покарать ему одного только Валию - мелок Валия для
гнева вотанова. Так рассудили сельчане и потому все, разом подавшись
вперед, рогатинами отогнали Валию и сынов его от Арбра.
бокий сон. И взял Бракила Арбра на руки и в дом свой понес, и все расс-
тупались. Великой силы был тот муж Бракила, ибо Арбр в те годы весил уже
немало.
пса предлагал, однако же отказался Валия, волю Вотана чтя. Оттого и по-
чет обоим, оттого и старейшины они ныне в том селе, что древние законы
знают и блюдут.
кидал, но тут явился. И взяв Арбра за руку, увел его за собой. Арбр, ни
слова не говоря, послушно пошел со жрецом. И шкура медвежья была на нем.
но никто из сельских его не видел. Однако с некоторых пор стал примечать
Рагнарис, когда в лесу бывал на охоте, либо по иной надобности, что буд-
то бы кто-то следит за ним издалека. Недобро следит, хотя пока что близ-
ко не подходил и даже не показывался. И не один Рагнарис - другие
сельчане о том же говорили. Но Рагнарис говорил об этом чаще. И догады-
вался Рагнарис, кто бы это мог быть.
бе не было с ними. Жрец же сказал, что Арбр отдельно ото всех посвящение
получит и что испытывать так его будут, что прочим молодым воинам - Хро-
домеру, Рагнарису и другим - выдержать не дано.
привел - как уводил. Хоть и стужа была, шел Арбр за жрецом в одной на-
бедренной повязке. И видно было, что тело его все сплошь страшными шра-
мами покрыто, однако это не тяготило Арбра. Когда жрец уходить собрался,
Арбр дернулся было к жрецу, обернувшись на него тревожно; жрец же сделал
ему успокаивающий жест и к дому идти велел. Тогда Арбр, постояв немного
в неподвижности, к отцу своему Бракиле пошел.
в пламя очага глядя. Те, кто видел его в те дни в доме Бракилы, говорили
потом, что глаза у Арбра совсем звериные стали. И тоска в них засела.
пошел об испытании, какое уготовано было жрецами Арбру. При Бракиле об
этом говорить боялись, а тут, как уехал Бракила, открыто толковали. У
герулов, что недалеко от бурга в те годы сидели, воин был один лютости и
силы неимоверной; имя же этому воину было Оггар. И неисчислимые бедствия
причинял народу нашему этот Оггар. Когда Арбр в силу вошел, последнее
испытание ему было. И не от жрецов, от самого Вотана исходило. Ибо когда
впал Арбр в священный экстаз и оземь грянулся затылком, как и прежде бы-
вало, явился Арбру Вотан и потребовал себе в жертву этого Оггара. И не
один только Арбр Вотана видел; жрецы, что поблизости были, тоже разгля-
дели, что Вотан приходил. Ибо происходило явление Вотана не в том капи-
ще, что ныне разрушено и где жрец был один, а в том большом капище, ко-
торое общее у нас с гепидами и где Гизарна недавно такой позор на нас
навлек. И жив был тогда Нута - был тогда младшим жрецом и только в силу
входил. И Нута тоже Вотана видел. После этого и умножилась сила Нуты,
ибо уходя, задел его Вотан краем своего плаща. И в ужасе на землю пал
Нута, ибо непомерным показалось ему требование Вотана. Виданое ли дело,
чтобы юнец такого лютого и могучего воина, каким был этот Оггар, голыми