встрече с Олейником, более того, знал он и о том, что уже подписан приказ об
отставке замминистра. Но тогда я даже и не догадывался, что над моей головой
уже занесен топор судебной машины, запущенной КГБ.
была встреча с редактором. Уже собирался выйти, как в дверь позвонили.
Соседи были на работе, и я открыл дверь. На пороге стояла молодая, лет
тридцати, миловидная женщина, которая попросила разрешения позвонить, так
как соседей, к которым она пришла, нет дома. Не думая, что за этим визитом
скрывается нечто опасное для меня, я согласился.
анализировал. Дело в том, что в нашей малонаселенной коммунальной квартире
телефон был с длинным шнуром, и когда незнакомка пришла, аппарат стоял в
моей комнате. Я спешил и поленился его вынести в коридор, позволив ей
позвонить из моей комнаты. Как она внимательно и цепко осматривала квартиру,
мою комнату, запоминая все вокруг, как в трубку сказала что-то неважное,
вспомнился и ее долгий взгляд, остановившийся на моей домашней экипировке:
спортивных брюках и футболке, брошенных на кровати. Тогда, торопясь на
важную встречу на радио, я не обратил никакого внимания на эти детали ее
поведения. Целый день бегал по делам и вернулся где-то около семи вечера.
Звонит телефон.
повести?
Сейчас мы подъедем...
и двое в штатском.
пропуская мой вопрос мимо ушей.
объяснения.
генералу Олейнику. - Я потянулся к телефону.
довольно больно перехватил мою руку.
сделал попытку вырваться.
завернув мои руки за спину, нанесли несколько ударов по корпусу и быстро
отправили меня в нокаут. Очнулся через минуту-другую в настоящем deja vu:
привычно пристегнутый наручником к батарее. Говорят, что трагическая история
при повторении воспринимается как фарс, но мне было не до смеха. Все
повторилось, как тогда в Ленин-граде, до мелочей: так же перерыли всю
комнату, так же собрали все мои рукописи и записи. Но на этот раз
продолжение было принципиально иным: застегнув на запястьях наручники, меня
повели из квартиры. В этот момент из своей комнаты вышли соседи, и я успел
им крикнуть два телефона, которые помнил наизусть: один замминистра
Олейника, второй - моей близкой приятельницы Виктории Стенберг.
Викторией, Лилией и Наташей. С каждой мне было по-своему хорошо, но, имея
слабость к прекрасному полу, я никак не мог остановиться на одной из них и
порвать с двумя другими, боясь их обидеть. Я здорово напоминал героя фильма
"Осенний марафон". Находясь с каждой из них наедине, я был искренен и не
кривил душой, говоря, что мне очень хорошо с ней. И конечно же, изобретал
всевозможные ухищрения, чтобы не попасться на лжи и не столкнуть их лицом к
лицу. Я щадил самолюбие каждой, но ни одной не обещал жениться. Было вполне
очевидно, что каждая дорожит нашими отношениями.
но об этом чуть дальше...
прокуратуры. Молодой, розовощекий, холеный и наглый. Помню его фамилию:
Истомин.
потому, что мой арест был санкционирован Комитетом, но и потому, что отец
Истомина был одним из прокуроров Москвы.
задал следователь Истомин первый вопрос.
обвиняют? Это во-первых, а во-вторых, хочу подать жалобу на имя прокурора
города на незаконный арест и, соответственно, на незаконный обыск! - ретиво
начал я.
арестованы? Вы задержаны! А что касается обыска по месту вашего жительства,
то вот постановление, подписанное прокурором, на проведение у вас обыска!
Следователь продолжал ехидно улыбаться.
изнасиловании режиссера, человека, у которого, просто по определению, не
могло быть проблем с вниманием к нему дам?!! Это ли не гнусное и изощренное
злодейство Комитета?
мне зло, постепенно пришел к выводу, что ее накажет сама жизнь. А потому,
описывая эти страшные события, не называю ее настоящего имени, чтобы не
травмировать ее родственников, которые могли и не знать, что она работала на
Контору: уверен, что родственники ни в чем не виноваты...
элементарным образом разыгрывают. - Кто такая Иванова?
как видите, тоже нет: разрешаю самому проверить... - Он обвел рукой комнату.
хорошо! Все довольны! - Он был сама любезность.
уголовник? Вы НАМ нужны как писатель, как режиссер, наконец...
сыне своем, о родителях и... подпишите...
кармана пиджака сложенный лист бумаги. - В этом ВАШЕМ заявлении речь идет о
том, что вы просите принять вас на работу в качестве внештатного сотрудника
органов госбезопасности!
так ли?
художник - вне политики!
подумайте, а потом продолжим наш разговор... - Он нажал на кнопку.
дверь была с глазком. У стены небольшой помост. Если бы не размеры, то можно
было бы с изрядной долей иронии сравнить его со сценой.
вечность, но я лихорадочно искал выход и пытался понять хотя бы логику
ареста. Я видел, что меня решили сломать, сломать психологически. Меня берут
на испуг, и надо просто вытерпеть, не сдаться, и они отстанут. Клянусь самым
дорогим для меня на свете, что даже на миг не посетила мысль махнуть рукой,
подписать, чтобы закончить этот кошмар: "Нет, не для этого я на планете..."
Истоминым.
Его тон резко изменился, и он перешел на "ты".
сдерживаться изо всех сил.
лет этак на пять или семь?
Суворов Виктор
Херберт Фрэнк
Сапковский Анджей
Журавлев Владимир
Громыко Ольга
Посняков Андрей