Чтение 90–й страницы книги ~Экипаж "Меконга"~

- Рита, ты гений! - вскричала Ведя. - Так мы и сделаем. Закатим мытье и
грандиозную стирку.

И настал двенадцатый день. День, в который на острове Ипатия произошли
важные события.

Валерка только что сфотографировал Юру в эффектной позе - в маске и
ластах, с пружинным ружьем наперевес. Затем Юра сбросил доспехи, взял
фотоаппарат и посмотрел на счетчик кадров.

- Последние полпленки остались, - сказал он озабоченно. - Побережем для
отплытия с острова.

Утром, после завтрака, парни натаскали к очагу водорослей и нажгли
целую кучу золы. Они принесли пресной воды грифонного происхождения,
наполнив всю посуду. Затем мужская часть экипажа была изгнана из лагеря.
Рита и Валя принялись за мытье и стирку, используя вместо мыла золу
водорослей и вулканическую глину.

А парни купались на южной оконечности острова, ныряли, упражнялись в
подводной стрельбе.

Последним вылез из воды Николай. Все трое разлеглись на берегу
бухточки. Рекс погнался за ящерицей вверх по склону увала.

- Я заплыл за тот мысок, - сказал Николай, - там вода в глубине здорово
бурлит. Сильное газовыделение.

- Живем на вулкане, - проговорил Юра. Он лежал на спине, закрыв лицо
выгоревшей красной косынкой. - Ох, и печет сегодня зверски! - добавил он.
- Не к перемене ли погоды?

Они лежали, разморенные жарой и долгим купаньем. Вдруг в мертвой тишине
полудня до слуха донесся слабый оборвавшийся звук.

- Что это? - Николай сел, прислушался. - Вроде мотор стучит.

Через минуту звук снова повторился - и снова умолк.

Николай прихватил бинокль и вскарабкался на гребень увала. Юра и
Валерка последовали за ним.

С запада к острову шла лодка. Она была еще далеко. В светло-фиолетовом
поле линз рисовались три фигуры. Одна из них равномерно наклонялась и
откидывалась назад.

- Не пойму: вроде бы, моторная лодка, а идут на веслах, - сказал
Николай.

- Дай-ка. - Юра забрал у него бинокль. - Сюда идут... Провалиться мне,
если это не дядя Вова сидит на веслах! - пробормотал он.

Николай выхватил у него бинокль.

Да, это был Вова. Он сидел спиной к наблюдателям, но раза два
оглянулся, и Николай узнал его. Сильными гребками Вова гнал моторку к
острову. Теперь Николай разглядел и двух других пассажиров. В корме сидел
Опрятин. На нем была тенниска салатного цвета и соломенная шляпа. Третий,
грузный, лохматый, сгорбился на носу лодки. Николай видел только спину,
обтянутую белой рубашкой, но узнал его сразу: это был Бенедиктов.

Николай молча передал бинокль Юре.

- Понятно? - спросил он.

- Вот кто орудует здесь! - проворчал Юра. - Ничего не скажешь, хорошее
местечко нашли для своих опытов... Объявимся?

Николай ответил не сразу. "Дать знать Рите?" - подумал он. Из лагеря,
расположенного в ложбине на северо-восточном берегу, женщины не могли
видеть шлюпку, приближающуюся с запада. Пожалуй, не следует торопиться.
Лучше понаблюдать немного. А уж потом...

- Подождем, - сказал он. - Посмотрим, что они будут делать.

Юра кивнул.

- Верно. Неспроста они здесь уединились. Пошли, ребята, на большой
грифон, там трава высокая и видно хорошо...

Кликнули Рекса и залегли на склоне грифона. Солнце жгло спину,
царапалась жесткая, колючая трава, но зато позиция для наблюдения была -
лучше не найдешь. Маленькая бухта лежала внизу как на ладони.

Лодка вошла в бухточку. Рекс вдруг напрягся, задвигал ноздрями, глухо
зарычал.

- Молчать! - зашипел Юра. - Лежать смирно!

Между тем лодка подошла к приглубому берегу, Вова выпрыгнул и закрепил
носовой фалинь за кольцо на причальной трубе.

Опрятин и Бенедиктов сошли на берег. Бенедиктов сразу полез на увал,
тяжело дыша и часто останавливаясь. Опрятин немного поговорил с Вовой.

- Хорошо еще, что возле острова скис, - донесся грубый Вовин голос. -
Придется зажигание разобрать...

Опрятин что-то ответил и двинулся вслед за Бенедиктовым к
железобетонному куполу. Вот они скрылись из виду - спустились в углубление
перед дверью дота. Лязгнул засов, заскрипела и тяжело захлопнулась
массивная дверь.

Вова закрепил кормовой конец за большой камень и плотно прижал лодку к
берегу. Затем вывалил из нее стальную бочку и покатил вверх по откосу. Его
обнаженная спина блестела от пота, вздулись бугры мышц на плечах, на
мощных татуированных лапах.

- Вот машина! - прошептал Юра не без восхищения.

Неподалеку от входа в дот Вова расшвырял гальку, поискал что-то, потом
вывернул из бочки пробку и начал сливать остро пахнущую жидкость -
казалось, прямо на землю.

- Соляр, - шепнул Юра, потянув носом. - Подземный бак у них...

Вылив соляр, Вова пхнул бочку ногой, и она, грохоча, покатилась с увала
вниз, на узенькую полоску пляжа. Он спустился и закатил пустую бочку
обратно на лодку. Затем он занялся мотором, вынес на пляж распределитель
зажигания и положил на расстеленный брезент.

Некоторое время робинзоны наблюдали, как Вова возился с мотором. При
этом он напевал, отчаянно фальшивя:

Как у нас в садочке, как у нас в садочке

Роза расцвела...

Томительно текло время. У робинзонов затекли руки и ноги. Хотелось
пить.

С пляжа неслось:

Красную розочку, красную розочку

Я тебе дарю...

- Мне надоел концерт, - тихо сказал Юра. - Хватит в кошки-мышки играть.
Давайте объявляться, братцы.

- Подожди, - упрямо сказал Николай.

- Тогда перейдем в тень. Я сварился совсем.

- Вон туда, - поддержал Валерка, указав на скупую полоску тени от
бугорка позади дота.

Николай приподнялся на локтях, измерил взглядом расстояние. Посмотрел
на Вову - тот сидел к ним спиной.

- Ладно, побежали...

Пригнувшись, они бесшумно обогнули грифон и перебежали в тень, к тому
месту, где торчал бетонный вывел вентиляционной шахты. Здесь было не так
жарко. Из темного, забранного решеткой окошка шахты тянуло прохладой
подземелья. Слышались неясные шорохи.

Вдруг донесся голос Бенедиктова, да так отчетливо, что парни вздрогнули
и невольно пригнули головы.

- Обойдетесь без меня, - вот что сказал Анатолий Петрович. - А я знаю,
что надо делать.

- К Багбанлы пойдете? К Привалову? - Голос Опрятина звучал глуше.

Николай и Юра еле различили его. Они придвинулись к решетке, обратились
в слух...

- Да, пойду. Передам им все материалы, вместе будем работать.

Спокойный голос Опрятина:

- Вы не вправе этого делать без моего согласия.

- А вы вправе использовать служебную лабораторию и заказывать на
государственные средства дорогое оборудование для посторонних целей?

Небольшая пауза.

- Вот как ставите вопрос, - сказал Опрятин. - Очень мило. Почему же вы
считали возможным работать здесь? Где была раньше ваша щепетильность?

Бенедиктов что-то проворчал, закашлялся.

- И потом учтите, - продолжал Опрятин. - Важен результат. Никто не
поставит нам это в вину, когда мы заявим о крупном научном открытии.
Победителей не судят.

- Пока заявлять не о чем. Открытия нет.

- Открытие есть. Проницаемость в наших руках.

- Да, как граната в руках ребенка. Стабильности нет, сути явления не
познали...

- Еще месяц, два, и мы добьемся стабильности эффекта.

- Самообман! - рявкнул Бенедиктов.

Рекс тихонько рявкнул в ответ и получил тумак от Николая. К счастью,
там, внизу, ничего не услышали.

- Мы зашли в тупик, - говорил Бенедиктов. - Топчемся на месте. Надо
вылезать из этого проклятого погреба и писать в академию. Давно я это
понял, только упрямился...

- Не имеете права, - жестко сказал Опрятин. - Мы работали вдвоем.

- Хорошо. Я умолчу о вашей схеме, можете ею подавиться. Но мысль об
"установке заражения" принадлежит мне. Я заберу нож и подготовлю сообщение
о своей работе...

Юра сделал большие глаза и ткнул Николая локтем. Нож!..

- Вы забываете, Анатолий Петрович, что нож достал я, - сдержанно
заметил Опрятин.

- Она отдала вам нож не ради ваших прекрасных глаз, а ради меня... И