Агафона необычное для землянина сочетание цепкой памяти и железной
дисциплины рефлексий на ментальной развертке - матрицу чужой пиктургии он
всегда разворачивает строго последовательно, стабильно - без пропусков и
рывков и, казалось бы, без особых усилий. Есть надежда, есть...
руки его были напряженно вытянуты над головой к вершине овала. Словно бы
скульптор ваял своего соплеменника в момент готовности прыгнуть в воду с
трамплина. Внезапно голубой нос гуманоида побелел. Побелели щеки, лоб,
подбородок... Истонченный слой разжиженной псевдобирюзы, сгорая голубым
сиянием, сошел совсем: обнажились голова, грудь, живот, бедра
белокаменного тела. "Великая Ампара!.." - подумал Кир-Кор, сопротивляясь
ошеломлению.
красивые женщины запредела ничем не отличаются от красавиц Земли и Дигеи.
Во всяком случае - визуально.
богини плодородия Цереры", - вспомнил он. Когда-то ему неожиданно
посчастливилось увидеть знаменитый бюст Цереры в одном из римских музеев,
в зале, где каждую минуту менялся цветовой ток подсветки: нежно-розовый,
белый, зеленоватый, золотистый, нежно-голубой. Дивный эффект.
веками - только этим ее лицо отличалось от незабываемо женственного
обличья бодрствующего в Риме божества.
россыпи промороженных квазибриллиантов, и теперь вид опрокинутого на ярко
освещенную груду ледяных кубиков торса богини-красавицы представлялся
кощунством. Во всех деталях, даже самых мелких, статуя была изваяна с
редкостным, непревзойденным, недосягаемым мастерством, но ее портила
выбранная ваятелем поза Цереры - поза женщины, принужденной зачем-то
вытянуться буквально в струну. Кир-Кор отметил этот существенный
недостаток скульптуры с досадой и сожалением. Такую напряженную позу можно
принять лишь из спортивного интереса - при необходимости увеличить еще
хотя бы на миллиметр уже достигнутое максимальное расстояние между кистями
рук и ступнями. Логику подчеркнутого ваятелем странного напряжения
женского тела трудно было понять. Чисто художественного шарма в творческом
замысле было не много. Кир-Кору подумалось: "Вся энергия замысла ушла в
струну позвоночника. Определенно здесь что-то не так..." Своим
эстетическим ощущениям он доверял.
перед статуей на колени, осторожно провел ладонью по беломраморной груди,
слегка коснулся дивного лика - было заметно, с каким благоговением он это
делал. И вдруг в его поведении произошла разительная перемена - он быстро
и довольно бесцеремонно принялся оглаживать торс Цереры так, будто стирал
с него пыльный налет.
конечности очистили мрамор то ли от мелких кристалликов изморози, то ли от
снежной пудры. Смысл действий разведчиков прояснился, как только удалось
разглядеть, что мрамор статуи облицован тончайшим предохранительным слоем
прозрачного вещества, похожего на керамлит, и нежно раскрашен. По крайней
мере, грудные соски и губы Цереры были светло-лилового цвета, локоны -
золотисто-соломенного, на щеках - едва заметный румянец... Напарник Сибура
приник к ее груди своим зеркальным ухом (так делают врачи-терапевты, когда
пытаются на слух уловить биение сердца), и в этот момент левая рука статуи
неожиданно поднялась, описала полукруг в плечевом суставе и безвольно, как
рука манекена, упала Мирану прямо на голову. Зеркально блещущий терапевт
вздрогнул, резко выпрямился. Впрочем, с колен не вскочил. Напротив, снова
склонился над полуожившей богиней, погладил ее лоб, щеки, шею,
помассировал грудь - беломраморные грудные холмы упруго колебались!..
однако, не кончились. Неведомая сила легко - точно ветерок пушинку -
перевернула тело Цереры на бок (Кир-Кор мог бы поклясться, что ни Миран,
ни Сибур в момент переворота к телу не прикасались). Дальше больше:
глянцевито поблескивающее под светом фар прекрасное женское тело
приподнялось над россыпью ледяных обломков, будто полностью утратило вес,
- и, не меняя позы, неторопливо стало уплывать кверху "с дифферентом на
нос" (светловолосая голова ниже бедер). Опомнясь, Миран серебряной молнией
вознесся следом в рекордном прыжке, ухватил невольную беглянку за руку.
новоявленный Пигмалион [легендарный скульптор с острова Кипр, влюбившийся
в изваянную им скульптуру прекрасной женщины], оскальзываясь, боролся с
нарастающей подъемной силой Галатеи-Цереры. Сибур, наверняка ошеломленный
происходящим, не делал никаких попыток помочь напарнику овладеть
астральной добычей. Внезапно Церера открыла глаза и судорожным движением
обняла Мирана за шею. Это была рослая и, очевидно, сильная особа.
Парализованный взглядом ее блестящих сапфировых глаз, Миран ослабил хватку
охотника за летучими девами и чуточку запоздал с повторным прыжком. Третий
его прыжок был направлен уже в обиталь челнока. Бурный старт, выход из
сумасшедшего виража - погоня.
Сибуру оставалось только следовать за экзотической парой. Сближение с
"Эспуар" он провел в форсажном режиме, но вскоре выяснилось, что его
тревоги были напрасны. Он застал идиллическую картину трогательного
умиротворения... Пастораль, одним словом. Астральная пастораль, в которой
летучая дева исполняла сразу две роли - обнаженной пастушки и
экстравагантной пассажирки послушного ее воле сута. Ухватившись за самый
кончик правого луча "Эспуар", другой рукой прекрасная Церера указывала
куда-то вдаль под нескончаемым днищем зеленовато-золотистого колосса, и
здоровый румянец уже успел преобразить ее полногрудое ладное тело, расцвел
на щеках. Поразительная метаморфоза!.. Минуту назад стылое, полумертвое
существо едва шевелило руками.
Сибуру по-прежнему ничего иного не оставалось, как следовать в арьергарде.
Утихомиренный Миран осторожно буксировал свою... не то пленницу, не то
повелительницу к месту, куда настойчиво указывала ее божественно изваянная
рука. Это был странный полет. Не полет - пылкий бред или горячечный сон
безнадежно влюбленного человека...
от стола антиграва. Церера требовательно помахала свободной рукой в
направлении нужного ей атрия. Ничем не примечательный атрий - ни большой,
ни малый. Средний.
Фетида скрылась за близким здесь краем эколата. Экстравагантная пассажирка
взмахами руки торопила, подбадривала пилота - сверху громадным колоколом
надвигался полумрак атрииной катакомбы. Вспыхнули фары - ответно вспыхнули
золотые зеркала продырявленных стен.
третий... Лучи многократно отраженного света фар даже при замедленном
движении челноков вызывали на стенах золотых залов хаотические потоки
ослепляюще-ярких "зайчиков". Да, летать в малых атриях при свете аварийных
фар удовольствие небольшое...
божественной женщины непосредственно перед последним - пятым - поворотом в
узле перехода. В пятый поворот навязанного нам узла мы вошли, вероятно,
уже без нее: когда суты вылетели из эколата, я вдруг обнаружил, что правый
луч "Эспуар" потерял пассажира. Наш переход был "пустышкой" вдвойне,
потому что вдобавок мы вернулись в то же ночное пространство, откуда
попали внутрь эколата, - я заметил вдали серебристую вертикаль антиграва.
Античная красавица обвела нас вокруг своего прелестного пальчика... Я не
знал, что и думать.
Но не такие чувства владели моим несчастным другом: если б не мгновенная
реакция синапсий наших сутов, он задел бы меня лучом "Эспуар" - настолько
резким и, как мне показалось, совершенно слепым был его старт для нового
захода в атрий. Конечно, я бросился следом. Не знаю почему, но я был
уверен, что этот неистовый поиск не принесет радости Мирану. Даже если он
угадает переходную комбинацию узла. Упрямый напарник мой метался,
перебирая различные варианты пятого поворота рокового узла, и я, стараясь
не потерять его из виду, следовал за ним почти вплотную, как нить за
иглой. Не буду сейчас пиктургировать многоцветную зыбкость красивых, но
пустых, с нашей точки зрения, "муаровых" пространств, в которых мы то и
дело оказывались на выходе из эколата. Наконец в обычном на первый взгляд
пространстве межзвездного вакуума Миран заметил беглянку..."
пылью рассеянных звезд Кир-Кор увидел необычно крупное звездное скопление.
Неимоверно большая Галактика!.. Точнее - сверхгалактика. Весьма
вместительное обиталище миров...
солнц, занимал чуть ли не шестую часть доступной глазу космической
сферокартины и очень напоминал приподнявшего крылья орла. Впрочем, так
могла выглядеть легендарная птица Феникс... Яркость крылатой
сверхгалактики Феникс превосходила яркость светового потока от Пянжа на
равнинах "дневного" Планара, но свет, источаемый Фениксом, не ослеплял,
поскольку не был сосредоточен в маленьком диске солнечного зрачка.
далеко впереди светлое пятнышко... Поисковый порыв Мирана увенчался
успехом?..
уж медленно, размеры ее фигурки увеличивались с какой-то ленивой
Березин Федор
Афанасьев Роман
Конан-Дойль Артур
Свержин Владимир
Шилова Юлия
Шилова Юлия