это чувство рассеялось.
великолепного экземпляра приковывал ее внимание, как удар молнии.
Природа снова заговорила внутри Аймбри, властно внушая ей
необходимость продолжения рода, а это был единственный жеребец,
которого она знала в Ксанте. Если она сейчас уничтожит его, то,
возможно, она упустит единственную возможность стать матерью.
Если бы у нее были какие-то сомнения на этот счет, то они были бы
развеяны тем самым медным браслетом, который был закреплен на
передней левой ноге коня, как раз возле щиколотки. Раньше она
полагала, что этот браслет был своеобразным клеймом, которое Всадник
навесил на своего жеребца, теперь стало очевидно, что это было нечто
иное. Да, форма хозяина изменилась, но вот форма его браслета осталась
прежней. Как слепо она раньше воспринимала все, что это чудовище
говорило ей! Она так долго позволяла обманывать себя, полагая, что
лошадь никогда не может быть ее врагом!
существо теперь протестовала против убийства! Ни одна кобыла не в
состоянии противодействовать и игнорировать присутствие жеребца,
особенно когда наступает период зачатия потомства. Сейчас
сопротивляться этому было для нее так же невозможно, как мужчине -
ударить очаровательную женщину. Это просто не под силу было
сделать. Это было еще не дело ума - это было уже нечто химическое,
физиологическое. У лошадей же работа ума, если она есть, вовсе не
вмешивается в позыв природы. Раньше Аймбри считала, что это
преимущество лошадей перед людьми, но теперь получалось так, что это
больше похоже на некое стихийное бедствие, если не больше.
свою большую голову. Он фыркнул с выражением превосходства. Он
почуял свою силу над кобылкой! Теперь было уже не важно, что оба они
знали, что являются смертельными врагами, даже, если угодно,
соперниками-претендентами на королевский трон Ксанта, даже было
ясно, что Всадник нарочно тянет время, дожидаясь, пока карфагеняне
проломят стену и придут ему на помощь. Он задерживал и отвлекал ее
насколько это было возможно, используя и человеческую, и конскую
свою внешность. Теперь природа распоряжалась ночной кобылкой так
же, как тогда, когда яркий свет в тронной зале ослепил ее!
ночной кобылке Джордан. Он все еще сидел на ее спине, Аймбри за это
время совсем о нем забыла. Между тем привидение продолжало:
это, я сам был когда-то мужчиной, который погубил чудную девушку, и
теперь обречен на вековые страдания из-за моей непростительной
глупости. Не позволяй подобной глупости постичь и тебя!
ноздри чутко улавливали запахи, и понимала, что ведет она себя по-
идиотски глупо, как, впрочем, всегда ведут себя почти все женщины в
присутствии интересного мужчины. Аймбри также хорошо осознавала
последствия, которые повлечет за собой ее теперешнее бездействие. Но
тем не менее она не могла двигаться - позыв природы в эти мгновения
был особенно сильным.
Аймбри стояла, по-прежнему не шевелясь. Она почувствовала легкую
боль, но это была не простая боль, нечто особенно лошадиное, чего
любая лошадь ждет от жеребца. Да, дневной конь несомненно
контролировал ситуацию, поскольку сама природа была теперь на его
стороне.
Хотя это тоже, впрочем, было частью ритуала природного таинства.
Осторожно обнюхав Аймбри со всех сторон, он фыркнул с напускным
равнодушием. Да, он был господином положения! Привидение Джордан
между тем слетело со спины ночной кобылки, убедившись, что она
прекратила борьбу. Слабо мерцающие глаза Аймбри остановились на
валявшейся на полу коробочке, той самой, на которой было написано
"ПАНДОРА". Все, что ей сейчас нужно было сделать, это преодолеть
расстояние в три шага до ящичка и легонько толкнуть его ногой,
освободив то, что в нем заперто - но даже на эти три коротких шага у
Аймбри не было больше сил.
скрежет. Скорее всего, карфагеняне наконец-то пробили последнее
препятствие. Аймбри сделала резкое движение, пытаясь освободиться от
состояния сковавшего ее оцепенения, но дневной конь снова фыркнул,
как бы успокаивая ее. Да, Аймбри была сейчас просто не в состоянии
бороться с этим врагом, хотя все ее внутренне существо протестовало
против этого безрассудства. Как сильно она недооценила свою
подверженность природным инстинктам!
какого-то жителя Мандении.
прыжок в сторону своего врага, подобно расправившейся пружине,
которую долго удерживали в сжатом состоянии. Но едва только Аймбри
приблизилась к ненавистному врагу и подготовилась нанести удар,
Всадник снова превратился в коня. Он выразительно выгнул свою
мускулистую шею, такой сильный и мужественный. Левое копыто его
при этом гулко ударило в каменный настил пола.
усилия, бросила взгляд на это копыто - и вот он, тот самый медный
браслет, который красноречиво говорил, кто его хозяин и чем он уже
столь печально знаменит.
коня, целя как раз в этот браслет. Удар этот был не разящим и вообще
почти безвредным, но важность его заключалась в том, что теперь
Аймбри снова сопротивлялась. Его постоянные превращения из
человека в лошадь и обратно, а также явное ожидание союзников из
Мандении все-таки подействовали на Аймбри отрезвляюще. Он не был
лошадью в человеческом обличье, он был человеком в обличии лошади.
А Аймбри в любом случае не могла иметь потомство от человека, в
каком бы облике он ни находился. Теперь она точно знала, что в любом
случае, он не одного с ней конского рода. Это доказывал медный
браслет.
от боли. Он снова топнул о пол передним копытом, стараясь показать
кобылке свое превосходство и заставить ее смирно переносить
происходящее.
достаточно четко отпечатался в ее мозгу. Еще мгновенье - и Аймбри,
обнажив белые острые зубы, вонзила их в белую атласную шею коня,
прямо возле уха. Рывок - и в зубах ночной кобылки остался пучок
роскошной белой гривы. Тут же брызнула ослепительно красная кровь.
и вертелся, стараясь увернуться от ударов или опередить их. Но Аймбри
тоже не стояла на месте. Она не была столь массивна и мускулиста, что
было сейчас ее недостатком, но ею двигала целая гамма чувств - не
только злоба, но и сознание того, что бороться ее заставляет ее гордость,
любовь к свободе, вся ее жизнь, а также и сознание того, что за ней
незримо стоят тени ждущих освобождения девяти королей, тень всего
Ксанта. Она была королевской, она должна была выиграть эту битву.
меньший по сравнению с ним вес давал ей возможность маневрировать.
Увернувшись, она и сама наносила удар. Изловчившись, ночная кобылка
нанесла разящий удар в район груди, чувствуя, что под ударом хрустнула
какая-то кость. Дневной конь поднялся от боли на дыбы, но сдаваться не
собирался и через мгновение сам кинулся в атаку. Да, он действительно
был создан для борьбы и был неустрашим - вместо того, чтобы
осмотреться и использовать свои сильные ноги, чтобы отбивать
сыпавшиеся на него удары, он пытался использовать зубы. Он снова
старался укусить Аймбри за шею, чтобы усмирить ее, как это было
совсем недавно.
прямо в голову.
хлынула из его ноздрей.
даже жаль сраженного врага, хотя она твердо знала, что это было
необходимо. Конь допустил стратегическую ошибку - он до последней
минуты надеялся на свою мужскую неотразимость, пытаясь усмирить
Аймбри, и это заблуждение стоило ему жизни. Теперь белая атласная его
кожа была сплошь забрызгана кровью, которая выливалась на пол и
начала застывать. Аймбри при виде этого зрелища стало не по себе.
целебного эликсира. Стоил ей принести немного - и это грациозное
животное вновь вернется к жизни. Какой позорный конец!
теперь уже намного ближе. Очевидно, карфагеняне, проникнув в замок,
теперь были заняты поисками своего предводителя.
едва житель Мандении вошел, встретила его мощным ударом копыта в
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Корнев Павел
Посняков Андрей
Елманов Валерий
Майер Стефани