настойчивое ощущение, что она не может позволить себе поднять глаза.
пальцы. - Два раза почему: насчет Камены и теперь этого?
он опять отвернулся к камину и помешивал в нем кочергой. В дальнем конце
комнаты Рун закрыл книгу и теперь стоял у стола, глядя на них обоих. Он
был одет в черное, конечно. Точно так же, как и король.
Игратский, - которую слышал от няни в детстве, сказку о Финавире?
сидел, в непоследовательности его ответа.
не сумела.
глядя на нее. - Когда я стал старше и заглянул в книгу сказок, то увидел,
что он пишется и так, и так, а иногда еще двумя разными способами. Это
часто случается со сказками, которые появились еще до того времени, как мы
научились их записывать.
языки пламени. Рун подошел к ним ближе, словно его привлекла эта история.
Он теперь прислонился к одной из тяжелых штор на окнах и обеими руками
стал теребить складки.
наш мир, здесь, в южных землях, и на севере, за пустынями и за
тропическими лесами, - что бы там ни лежало, - всего лишь один из многих
миров, которые боги создали во Времени. Говорят, что другие миры находятся
далеко, разбросанные среди звезд, невидимые для нас.
он сделал паузу. - В Чертандо. В горах когда-то существовало учение, очень
похожее на это, хотя служители Триады сжигали людей, утверждавших это. -
Это было правдой: в Чертандо устраивали массовые сожжения еретиков во
времена чумы, много лет назад.
мысли, - сказал Брандин. - Иногда над ними смеялись, но это другое дело.
Не сомневаюсь, что моя няня рассказывала мне то, что узнала от своей
матери, а та от своей: некоторые из нас снова рождаются в этих разных
мирах до тех пор, пока наконец, если мы своей жизнью завоюем это право, мы
не рождаемся в последний раз в Финавире, или Финваире, в ближайшем из всех
миров к тому месту, где обитают истинные боги.
магических чар, окутывающих этот день.
ни в одном из свитков или книг, которые прочел, когда стал старше. - Он
поерзал в кресле, его красивые руки покоились на резных подлокотниках. -
Мне никогда не нравилась нянина легенда о Финавире. Существуют другие
сказки, некоторые из них совсем не похожи на эту, и многие из них мне
очень нравились, но почему-то запомнилась мне именно она. Меня это
тревожило. Она делала наши жизни здесь просто прелюдией, они становились
несущественными сами по себе, а имели значение только для того, куда жизнь
приведет нас потом. Мне всегда необходимо было чувствовать, что мои дела
важны здесь и теперь.
лежали на коленях; он создал иное настроение. - Но почему ты мне
рассказываешь эту сказку, если она тебе никогда не нравилась?
далеко от всего этого, в Финавире. - Тут он впервые с того момента, как
начал говорить о сказке, посмотрел прямо на нее, и его серые глаза были
спокойными, а голос твердым, когда он произнес: - И во всех этих снах ты
была рядом со мной, и ничто нас не разделяло, никто не встал между нами.
время слышала какие-то намеки, но она была чересчур слепа и не замечала
их. И сейчас она вдруг тоже ослепла, слезы потрясения и изумления
наполнили ее глаза, а сердце отчаянно, настойчиво забилось в груди.
что я сам себя испугался. Я не послал за тобой только потому, что мне
необходимо было как-то примириться с тем, что случилось со мной, когда ты
отвела стрелу Камены. Солорес - это обман для двора, не больше: чтобы они
не подумали, что опасность лишила меня мужественности. Я провел всю ночь,
шагая из угла в угол или сидя за столом, пытаясь понять, к чему пришла моя
жизнь. Что это значит, если моя жена и единственный оставшийся в живых сын
пытались меня убить и их попытка провалилась только благодаря тебе? И
размышляя об этом, поглощенный этим, я лишь к рассвету осознал, что
оставил тебя одну на всю ночь. Дорогая моя, простишь ли ты меня
когда-нибудь за это?
слезы, чтобы ясно увидеть его. - Я хочу никогда не покидать эту комнату,
хочу снова и снова слышать эти слова, бесконечно, пока не умру".
том, что сказала Изола, и наконец-то смог признать, что она права. Так как
я не хочу и не могу изменить то, что обязан сделать здесь, то должен быть
готов заплатить за это сам, а не руками других жителей Играта.
даже не сделал движения к ней. У стоящего за его спиной Руна лицо
превратилось в искаженную маску боли, и страсти, и чего-то еще. Того, что
она иногда на нем видела, но не могла заставить себя поверить. Она закрыла
глаза.
который выбрал. Она слушала, слезы падали теперь не так часто, вскипали в
переполненном сердце, и наконец она поняла, что колесо делает полный
оборот.
Поста, Дианора мысленным взором видела лишь картинки в воде. Темную воду в
садовом пруду и море, которое ей в нем показали. И хотя она не обладала
даром предвидения, она понимала, куда их всех ведут его слова.
что оно принадлежит ему, что оно все же не вернулось к ней. Но даже в этом
случае, и это ужаснее всего, она знала, что произойдет.
который открывался перед ней сейчас, пока он говорил. В какой-то момент,
слушая его, думая так, она больше не смогла вынести физического расстояния
между ними. Она пересела со стула на ковер у его ног и положила голову ему
на колени. Он опустил ладонь на ее волосы и стал гладить их, сверху вниз,
непрерывным движением, рассказывая о том, что пришло ему в голову ночью и
во время прогулки. Говорил о том, что готов, наконец, заплатить цену за
то, что делал здесь, на Ладони. Говорил о той единственной вещи, к которой
ей так и не удалось себя подготовить. О любви.
огонь медленно умирал в камине. Она оплакивала свою любовь к нему, свою
семью и дом, свою невинность, потерянную с годами, и все, что она
потеряла, и горше всего оплакивала все будущие предательства. Все
предательства, которые ждали за стенами этой комнаты, там, куда унесет их
неумолимый бег времени.
деревня!
поскакал вслед за Эрлейном ди Сенцио на запад, к ущелью, на низкий красный
солнечный диск.
восемь, а может, и двенадцать разбойников с гор. Дэвин не оглядывался
назад, после того как бросил первый испуганный взгляд на бандитов и
услышал их приказ остановиться.
Перед этим они долгие часы скакали во весь опор, и кони, взятые ими у
Альенор, устали. Если придется скакать наперегонки с бандитами на свежих
конях, им конец. Он стиснул зубы и погнал лошадь, не обращая внимания на
боль в ноге и жжение в снова открывшихся ранах, полученных во время прыжка
со скалы этим утром.
его руках оказался туго натянутый лук. Принц выстрелил в сумерки, раз,
потом второй, мускулы его окаменели и напряглись от усилия. Невероятная,
отчаянная попытка при такой скорости и ветре.
них свалился с коня. Выпущенная бандитами пригоршня стрел упала на землю
далеко от них троих.
Как далеко до деревни?
и низко пригнулся, чтобы заставить своего серого скакать быстрее. Они
неслись по ветру вдоль закатного луча, между погруженными в тень,
поросшими вереском склонами гор и влетели в ущелье между ними.
Акунин Борис
Свержин Владимир
Никитин Юрий
Володихин Дмитрий
Ильин Андрей
Андреев Николай