лица. Я заранее радовалась, представляя себе, как буду писать красками, но
так как становилось уже поздно, я сказала ей, чтобы она пришла еще раз
позировать мне.
Оливер сам явился ко мне с дочерью; это был крупный седой человек средних
лет, рядом с которым его прелестная дочь выглядела, как стройное деревце
подле древней башни. Мистер Оливер казался молчаливым - возможно, потому,
что был горд; однако со мной он держался весьма любезно. Эскиз портрета
Розамунды чрезвычайно ему понравился; мистер Оливер сказал, что я должна
непременно докончить его. Он настаивал также, чтобы я пришла на следующий
день в Вейлхолл и провела с ними вечер.
говорило о богатстве его владельца. Розамунда казалась чрезвычайно веселой и
довольной. Ее отец был также весьма приветлив; завязав со мной беседу после
чая, он высказал свое одобрение моей деятельности в мортонской школе.
Однако, добавил он, на основании всего виденного и слышанного он опасается,
что я скоро перейду на другое место, более мне соответствующее.
вполне может быть гувернанткой в аристократическом семействе!
каком-нибудь аристократическом семействе. Мистер Оливер заговорил о мистере
Риверсе и о всей семье Риверсов с огромным уважением. Он рассказал мне, что
это очень старинный местный дворянский род; что предки Риверсов были богаты;
некогда им принадлежал весь Мортон; и даже теперь, по его мнению,
представитель этого рода мог бы, если бы захотел, сделать самую блестящую
партию. Он очень сожалел, что такой прекрасный и одаренный молодой человек
решил уехать за границу в качестве миссионера; это значит - загубить столь
ценную жизнь. Я поняла, что отец не стал бы чинить препятствий союзу
Розамунды с Сент-Джоном. Мистер Оливер, видимо, считал, что знатное
происхождение молодого священника, старинный род и духовный сан достаточно
возмещают отсутствие денег.
прибирать домик, ушла, весьма довольная полученным пенни. Все вокруг меня
было без единого пятнышка и блестело - выскобленный пол, начищенная решетка
камина, вытертые стулья. Я сама принарядилась и теперь могла провести вторую
половину дня, как мне хотелось.
и карандаш и принялась за более легкое и приятное занятие - я стала
заканчивать миниатюру Розамунды Оливер. Головка была уже готова; оставалось
только сделать цветной фон, дописать драпировку, оттенить штрихом кармина
свежие губы, прибавить кое-где мягкий завиток к прическе, придать большую
глубину тени от ресниц под голубоватыми веками. Я была поглощена выполнением
этих деталей, когда, после торопливого стука, дверь отворилась и вошел
Сент-Джон Риверс.
Надеюсь, не в размышлениях? Нет? Это хорошо! За столь приятным занятием вы
не будете чувствовать одиночества. Видите, я все еще не доверяю вам, хотя до
сих пор вы держались мужественно. Я принес книжку для приятного чтения по
вечерам, - и он положил на стол только что вышедшую поэму: это было одно из
тех замечательных творений, которых так часто удостаивалась счастливая
публика того времени - золотого века современной литературы. Увы! Читатели
нашей эпохи далеко не так избалованы. Но не бойтесь! Я не намерена
увлекаться отступлениями, обвинять или негодовать. Я знаю, что поэзия не
умерла, гений не утрачен и Маммоне не дана власть сковать их и убить; поэзия
и гений когда-нибудь снова заявят о себе, они докажут свое право на
существование, свою свободу и силу. Ангелы небесные! Вы только улыбаетесь,
когда низменные души торжествуют, а слабые оплакивают грозящую им гибель.
Поэзия погибла? Гений изгнан? Нет, посредственность, нет! Не позволяй
зависти внушать тебе эту мысль. Они не только живы, но и наделены властью и
искупительной силой; и без их божественного воздействия, распространяющегося
всюду, ты находилась бы в аду - в аду собственного убожества!
- поэма английского писателя Вальтера Скотта] (ибо это был "Мармион"),
Сент-Джон наклонился, чтобы лучше рассмотреть мой рисунок. Он вздрогнул, и
его высокая фигура снова выпрямилась; однако он не проронил ни слова. Я
взглянула на него, - он избегал моих глаз. Я угадывала его мысли и с
легкостью могла читать в его сердце; в эту минуту я была спокойнее и
хладнокровнее, чем Сент-Джон; я чувствовала, что у меня есть временное
преимущество перед ним, и мне захотелось ему помочь, если это только
возможно.
много берет на себя: прячет в себе каждое чувство, каждую боль, ничего не
показывает другим, ничем не делится, все таит в себе. Я уверена, что ему
будет легче, если он поговорит о прелестной Розамунде, на которой, по его
мнению, ему не следует жениться. Я заставлю его разговориться".
никуда вы не уйдете, я так решила; одиночество столь же вредно для вас, как
и для меня. Я постараюсь затронуть потаенные струны вашего доверия, найти
доступ к этому непроницаемому сердцу и пролить в него, как бальзам, хоть
каплю моего сочувствия".
и изумленно взглянул на меня. "О, это еще только начало, - говорила я себе.
- Меня не смутит эта ваша чопорность; вы от меня так легко не отделаетесь".
И я продолжала:
возражаю, можете взглянуть еще раз. - Я встала и вложила портрет ему в руки.
очень изящный и точный рисунок.
похож?
обещаю сделать для вас тщательную и точную копию этого самого портрета, -
если только вы не будете возражать против такого подарка. Мне не хотелось бы
тратить время и силы на подношение, которое не будет иметь для вас никакой
цены.
сжимал его в руках, тем, казалось, сильнее желал получить его.
улыбаются. Краски, цвет и выражение переданы превосходно.
мне правду. Когда вы окажетесь на Мадагаскаре, или на мысе Доброй Надежды,
или в Индии, - будет ли вам приятно иметь его при себе, или же он вызовет
воспоминания, которые только взволнуют и расстроят вас?
нерешительность и смятение, затем он снова принялся разглядывать портрет.
осмотрительно и благоразумно.
что ее отец, видимо, не стал бы возражать против этого брака, - я, будучи
менее экзальтированной, чем Сент-Джон, почувствовала сильное желание
содействовать этому союзу. Мне казалось, что если бы в его руки перешло
состояние мистера Оливера, он мог бы с помощью этих денег сделать не меньше
добра, чем став миссионером и обрекая свой гений на увядание, а свои силы на
истощение под лучами тропического солнца. Поэтому я сказала без колебаний:
можете сделать, это, не теряя времени, завладеть оригиналом.
голову руками, любовно склонился над ним. Я заметила, что он не сердится на
мою дерзость и не шокирован ею. Более того, я обнаружила, что беседовать так
откровенно на тему, которой он даже не считал возможным касаться, слышать,
что о ней говорят так свободно, - скорее нравится ему и даже доставляет
неожиданное облегчение. Замкнутые люди нередко больше нуждаются в
откровенном обсуждении своих чувств, чем люди несдержанные. Самый суровый
стоик все-таки человек, и вторгнуться смело и доброжелательно в "безмолвное
море" его души - значит нередко оказать ему величайшую услугу.
стула, - а ее отец уважает вас. Розамунда прелестная девушка, хотя и немного
легкомысленная; но у вас хватит серьезности на двоих. Вам следовало бы
жениться на ней.
самая увлекательная тема для нее, тема, которая никогда ей не надоедает.
духе еще четверть часа, - и он самым серьезным образом вынул часы и положил
их на стол, чтобы видеть время.
готовите ответный удар, намереваясь сокрушить меня своими возражениями, или
куете новую цепь, чтобы заковать свое сердце?
и есть на самом деле; земная любовь поднимается в моей душе, как забивший
Володихин Дмитрий
Корнев Павел
Шилова Юлия
Каргалов Вадим
Сертаков Виталий
Пехов Алексей