в очередной раз купил пару луков -- Йолленгелу и себе, а также тургунайские
кожаные доспехи. Элина радостно избавилась от туземного халата, а пару дней
спустя эльф наконец-то оправдал свое вооружение, подстрелив некрупное
копытное из пробегавшего по степи стада. Впрочем, промахнуться по целому
стаду в любом случае было затруднительно -- зато у Йолленгела появился
законный повод гордиться своим вкладом в снабжение экспедиции провиантом.
отрогов Хадирских гор. Это была уже территория Хурданистана. Впрочем,
никаких признаков формальной границы не существовало; если в тургунайской
степи им время от времени попадались сторожевые башни, то в эти безлюдные
места обычно не заглядывали даже редкие кавалерийские разъезды.
однако еще трижды она чувствовала контакт. Каждый раз это чувство было
дольше и уверенней -- теперь уже не оставалось сомнения, что они на верном
пути и приближаются к цели.
слишком большой, а лазать по кручам наобум никому не хотелось -- да и смысла
особого не имело. Целый день они простояли лагерем в устье одного из ущелий,
где их не было видно с равнины; Элина вновь и вновь усаживалась, закрыв
глаза и сжав в кулаке медальон, и сосредоточенно бормотала заклинания,
пытаясь выяснить дальнейший путь, Эйрих от нечего делать точил и полировал
оружие, бурча что-то весьма нелестное по адресу магии, а эльф по большей
части лежал на спине, закинув руки за голову, глядя в весеннее небо с
редкими перистыми облаками и посасывая сладкий сок молодой травинки --
кажется, впервые за долгое время он чувствовал себя вполне счастливым,
радуясь, что наконец-то не надо куда-то мчаться и кого-то спасать, а можно
просто спокойно отдохнуть.
попытки. Она не могла понять, почему у нее ничего не выходит -- пусть ее
навыки были дилетантскими, а магия эпохи меча -- слабой и ненадежной, но за
несколько десятков (в худшем случае) миль от цели, да еще при обоюдном
желании сторон, контакт должен был быть достаточно устойчивым. Единственный
разумный ответ состоял в том, что кто-то мешает контакту. Среди тюремщиков
Артена имеется маг, поставивший блокировку. Само по себе это было достаточно
неприятно -- и почему она не задумывалась о такой возможности раньше,
размышляя лишь о характерных для времени меча опасностях? -- но тогда
непонятно, почему связь удается хотя бы иногда. Элина знала, что
профессиональному чародею уровня, скажем, Ральтивана было вполне по силам
обеспечить круглосуточную "невидимость" для дилетанта вроде нее.
пританцовывая от холода; немного согревшись, она уселась кожаными штанами на
росистую траву, подняла лицо к полной уже луне, серебрившей снега далеких
вершин, и предприняла еще одну попытку. На этот раз у нее получилось! Она
увидела высокую каменную башню, венчавшую поросшую травой округлую верхушку
горы; слева темнели скалистые громады более высоких гор, а направо
открывался вид в долину. В лунном свете башня с ее черными провалами окон
без единого огонька и стенами в пятнах теней, сложенными из неровных
каменных глыб, казалась давно заброшенной; однако обвивавшая вершину и
убегавшая в долину узкая дорога показывала, что люди сюда наведываются.
Картина была очень четкой; когда Элина вышла из транса, башня все еще стояла
у нее перед глазами. Расстояние, скорее всего, не превышало двух десятков
миль -- впрочем, в горах это не так уж и мало. В точном направлении она уже
не сомневалась. Прочертив его для верности ножом на земле, графиня с
чувством выполненного долга полезла в палатку досыпать.
ибо его неприязнь к магии, кажется, лишь усиливалась с каждым разом, когда
последняя доказывала свою эффективность -- и экспедиция вновь отправилась в
путь. Эти горы были столь же незнакомы Эйриху, как и его спутникам; однако
его горный опыт в целом был заметно богаче, чем у них, и ему пришлось взять
на себя нелегкую задачу по прокладыванию маршрута. Два дня путешественники
петляли по склонам и ущельям; несколько раз им приходилось поворачивать
назад, когда надежный, казалось бы, путь упирался в отвесную стену, широкую
пропасть или опасную осыпь. Однажды им пришлось переходить вброд горный
поток, неглубокий, но яростный; ледяная вода окатывала до пояса и норовила
свалить с ног -- в итоге эльф таки упал, зашиб бок и колено о камни, вымок с
ног до головы и чуть не захлебнулся, прежде чем товарищи выволокли его на
берег.
проходил по узкому уступу, ведя коней в поводу, когда из каменной щели прямо
под ноги Элине выползла змея. Графиня застыла неподвижно, но ее лошадь,
непривычная к горным условиям, испуганно шарахнулась назад и сорвалась в
пропасть. Элина едва успела выпустить уздечку, чтобы не свалиться следом.
подобрать свои вещи, включая и бесценные записи; на это ушло два часа,
начало уже темнеть, и путникам пришлось ночевать раздельно -- эльфу,
оставленному с лошадьми, наверху, а Элине и спустившемуся с ней Эйриху --
внизу. На следующий день они чуть ли не полдня карабкались обратно, и лишь
когда солнце перевалило высшую точку траектории, отряд смог возобновить путь
-- теперь уже с двумя лошадьми, на которых распределили поклажу третьей.
Впрочем, здесь, на горных кручах, большую часть пути все равно приходилось
проделывать пешком, а не верхом.
первый знак присутствия людей в этих горах. Тропа уводила в седловину между
двумя некрутыми склонами, зеленевшими сочной свежей травой. Очевидно, этой
дорогой пользовались пастухи -- на это указывали катышки овечьего помета. И
действительно, пройдя через седловину, путешественники оказались на широком
лугу, где паслось стадо. И тут же навстречу им устремилась пастушья собака.
стала хвататься за меч, однако внутренне напряглась и смотрела на
приближавшегося зверя настороженно. Трудно чувствовать себя комфортно, когда
прямо на тебя несется, оскалив клыки и высунув язык, черное лохматое
чудовище, как минимум не уступающее тебе по массе, да и по росту -- если
поднимется на задние лапы. Однако пес проскочил мимо Элины и Эйриха,
устремляясь прямиком к Йолленгелу. Графиня обернулась следом, уже протягивая
руку к оружию и готовясь спасать эльфа; в ее сознании мельнкула мысль, что
собака пастуха вряд ли обучена нападать на людей, но в Йолленгеле-то она
запросто могла учуять нечеловека...
встав на задние лапы, положил передние на плечи Йолленгела и лизнул эльфа в
нос, резво выражая косматым хвостом бурную радость по поводу этой встречи.
Йолленгел, хотя и пошатнувшийся сперва под тяжестью чуть ли не полутора
сотен собачьих фунтов, улыбался и трепал пса по загривку.
старик восточной расы, в высокой бараньей шапке и желтоватой (когда-то
белой) бурке. Густая сетка морщин, в которой прятались его узкие глаза, шея,
похожая на дряблые мехи, и узловатые пальцы выдавали почтенный возраст
пастуха, однако осанка его была прямой, как не у всякого молодого, а
движения -- хотя и неспешными, но исполненными скорее величавого
достоинства, чем старческой немощи. Он что-то сказал эльфу,
продемонстрировав необычно большое для своего возраста количество
сохранившихся зубов.
"ты -- хороший человек, раз понравился моему псу".
хозяину, продолжая, однако, посматривать в сторону эльфа и помахивать
хвостом. Пастух сказал еще что-то, глянув уже в сторону Эйриха.
воздержавшись от усмешки, а затем обратился к старику с ответными
приветственными словами. Они говорили некоторое время, иногда переспрашивая
друг друга и уточняя произношение отдельных слов, иногда прибегая к помощи
жестов -- но в целом взаимопонимание явно успешно налаживалось. Наконец
Эйрих обернулся к своим спутникам:
старика ее хорошо знают. Само селение тут неподалеку, и он приглашает нас в
гости. Надо будет лишь дождаться вечера, когда он погонит овец домой.
-- предложила Элина. -- Мы и так потеряли уже столько времени...
штурмом?
Этот кишлак -- идеальный вариант.
подряд. Но в данном случае риск невелик. Подобные горцы, в какой бы части
света они ни жили, весьма далеки от политики. То обстоятельство, что
Йолленгел понравился собаке пастуха, для них гораздо важнее всяких
абстракций типа "долг верноподданного" -- даже если за похищением Артена и
впрямь стоят власти Хурданистана. Но, разумеется, я буду осторожен в части
раскрытия им наших планов.
пастухом, а Йолленгел побрел в сторону, а затем уселся в траву, обхватив
колени и глядя на открывавшуюся отсюда панораму долины, на две трети залитой
солнцем и на треть срезанной тенью горы. Как видно, высота уже не вызвала в
нем прежнего ужаса. Графиня примостилась рядом.
солнечным лучам. Ему хотелось снять тюрбан, но в присутствии пастуха, пусть
и занятого беседой с Эйрихом в сотне футов отсюда, он не решался.