который вы расторгнете полюбовно,- сказал чиновник.- Согласны?
достаточно горя, я хочу положить предел их притязаниям. Видите ли, теперь я
должностное лицо и обязан открыть вам всю правду. Так знайте же, братья
Куэнте вас обманывают, но вы в их руках. Ежели бы приняли бой, то могли бы
выиграть тяжбу, которую они затевают, но неужели вы пожелаете тягаться с
ними? Ведь ото будет тянуться лет десять! Начнутся бесконечные экспертизы и
третейские суды, и вы окажетесь под ударом противоречивых решений!..
Притом,- сказал он с усмешкой,- я не знаю сейчас ни одного стряпчего,
который мог бы вас защитить... Мой преемник бездарен. И право, худой мир
лучше доброй ссоры.
душе,- сказал Давид.
преемника!.. Покамест мы завтракаем, он повидается с Куэнте,- сказал он
своим бывшим клиентам,- а через несколько часов вы воротитесь в Марсак,
разоренные, но спокойные. Десять тысяч франков обеспечат вам еще пятьсот
франков ренты, и вы станете жить счастливо в своей, прелестной усадьбе!
всем правилам бумаги, которые подписаны были братьями Куэнте, и пятнадцать
тысяч франков банковыми билетами.
клиентам.- Да, да! Я вас разорил... И вы сами поймете это со временем. Но я
знаю вас: разорение для вас предпочтительнее богатства, которое пришло бы,
пожалуй, чересчур поздно.
дали нам средства жить счастливо,- сказала Ева,- и мы вечно будем вам
признательны.
тревожите мою совесть; но надеюсь, что ныне я все искупил. Если я стал
членом суда, то лишь благодаря вам, и если кто и должен быть признателен,
так что я... Прощайте!
со своей стороны привязался к эльзасцу, убедившись, что тот, как и он, не
силен в грамоте и не прочь выпить. Бывший Медведь научил бывшего кирасира
ухаживать за виноградником и продавать вино, положив оставить своим детям
человека с головой; ибо в последние дни своей жизни он испытывал ребяческий
страх за судьбу своего имения. В наперсники он взял мельника Куртуа.
лягу в могилу. Меня страх берет за их будущее.
франков земель; будучи присоединены к Вербери, они составили великолепное
имение, которым вот уже два года чрезвычайно рачительно управлял Кольб.
Давид и его жена нашли у отца около ста тысяч экю золотом. Народная молва,
как всегда, преувеличила сокровища старого Сешара, и вся Шаранта оценивала
их в миллион. Ева и Давид, присоединив к наследству свое небольшое
состояние, обеспечили себе около тридцати тысяч ренты, ибо они еще некоторое
время выжидали, прежде чем пристроить свои капиталы, и обратили их в
государственные бумаги уже во время Июльской революции. Тогда только
департамент Шаранты и Давид Сешар поняли, каким огромным состоянием обладал
Куэнте-большой. Богач-миллионер, избранный депутатом, Куэнте-большой ныне
пэр Франции и, как говорят, метит в министры торговли при ближайшей смене
кабинета. В 1842 году он женился на дочери одного из самых влиятельных при
дворе государственных деятелей, на мадемуазель Попино, дочери Ансельма
Попино, депутата города Парижа, мэра округа.
пища питает огромное тело. Заменив тряпки новым сырьем, Франция может
выделывать бумагу дешевле всех европейских стран. Но голландская бумага, как
и предсказал Давид, исчезла с рынка. Рано или поздно понадобится, конечно,
основать королевскую бумажную фабрику, как были основаны Гобелены, Севр,
Савонри и королевская типография, и поныне противостоящие ударам, которые
наносят им буржуазные вандалы.
выдержки никогда не вспоминать р своих опытах. Ева сумела убедить его
отречься от страшного призвания изобретателей, этих Моисеев, испепеляемых
купиной Хорива. Он на досуге занимается литературой, ведет ленивую,
спокойную жизнь помещика, пекущегося о благоустройстве своего имения.
Безвозвратно простясь со славой, он отважно вступил в ряды мечтателей и
собирателей редкостей; он увлекся энтомологией, исследует таинственную
доныне эволюцию тех насекомых, которых наука знает только в их последнем
состоянии.
соперник знаменитого Вине из Провена, и его честолюбие уже влечет его на
пост старшего председателя королевского суда в Пуатье.
широкую известность. Самый отчаянный из блудных детищ либеральной партии, он
был прозван Отважным Серизе. Когда преемник Пти-Кло вынудил его продать
типографию в Ангулеме, он избрал своим поприщем провинциальную сцену, и его
незаурядный актерский талант сулил ему блестящий успех. Некая актриса на
ролях любовниц заставила его поехать в Париж искать у науки исцеления от
любви, и там он пытается обратить в звонкую монету благосклонность
либеральной партии.
парижской жизни.