место и, проверив ветер, улегся на мшистый камень, приглашая взглядом
устраиваться поблизости. Показал в проем между деревьями:
погоде, и, видно, не первое лето. Не прошло и часа, как внизу замелькали
массивные тела. Семья шла тихо, даже сухим листом не шуршали. Увидев горку,
ускорили шаг.
стоявшего на возвышении, спустил передние ноги по крутосклону и, шумно
повздыхав, словно человек перед прыжком в воду, повалился на бок, потом на
спину и юзом пополз вниз, взбрыкивая в воздухе ногами. В конце крутой горки
еще раз перевалился, полежал, послушал лес и шустро, игриво помчался на
горку, чтобы повторить маневр. Остальные стояли, смотрели. Второй раз бык
прополз животом, смешно вытянув ноги вперед и назад. Потом катался боками,
снова хребтиной, отряхивался, раскидывая в стороны сыпучий песок, и получал
от всего этого огромное удовольствие.
боками, они почти рядом поползли вниз. Игра продолжалась долго и в полном
молчании. Не сдержалась и зубрица, тоже проехалась в свое удовольствие.
Катались дотемна, потом ушли на луг.
затекшую спину. - Может, и нам с тобой скатиться?
купаются. Холодно, жарко - все в речку. Волки в снегу катаются, шерсть моют.
А туры сквозь колючие кусты продираются, бока чешут.
молчком.
пропадала!
случались метели и в августе. Но распрекрасная осень будто хотела помочь
нам. На третий день мы вышли к долине. Она красивым разноцветьем лежала
внизу, как корзинка, полная осенних цветов.
незваных гостей. Стали высматривать с горки и обнаружили жиденький дымок над
кордоном. Кто? Возвращаться не собирались. Уж если пришли, то дело делать.
Нашли старый брод в обмелевшем Лабенке, разделись, перебрались на ту
сторону. Пала тихая ночь.
начинались огород и луга, услышали фырканье коней. Телеусов пошел глянуть.
Вернулся и зашептал:
шаль", сгреб в поленнице охапку дров и вернулся в дом. По-хозяйски, видать,
устроились. Что за отряд? Шкуро, Козликин? И как их отсюда выкурить?
Привести отряд из Лабинской нет времени, зима - вот она. Белые могли
перекрыть караулом Балканы и жить в полной безопасности. Из долины одна
дорога: та, по которой пришли мы, не в счет.
спалю. Со всеми этими... Только бы керосин остался в сарае. Был у меня
жбанчик тама.
Гаврилович?", "Какая чернильная ночь, господа!", "Дров нам довольно?"
Обычные разговоры спокойных людей перед сном.
дороге на Балканы. Дозор. Перекрывают перевал.
всех, то часть табуна, чтобы не сразу всадники в погоню пошли. Мы с
Телеусовым ощупью собирали сухой хворост в лесу.
Алексей Власович прокрался в сарай, где знал каждую полочку. Нашел жбан с
керосином, в нем плескалось. Посудину он поставил у крыльца.
укрыл в ольховнике у реки, где самая чащоба.
керосином.
вон! Эта забывчивость чуть не сорвала задуманное. Кожевников только отошел
от крыльца, как нос к носу столкнулся с тремя вооруженными людьми.
Васильевичу. Кулак егеря молотом опустился на его голову. Бандит рухнул,
Кожевников сбил с ног двух оставшихся.
крыльцо осветилось, кто-то из сбитых успел выстрелить, я тоже выстрелил в
темноту. И началось!..
вслед нам пулю за пулей. В доме стучали, рвали подпертую дверь. Зазвенели
стекла, из окон прыгали в исподнем, но с винтовками, револьверами, палили
кто во что горазд. Ну, и мы не стояли молча, тем более что огонь освещал
чужаков.
потушили. Над долиной взвились две ракеты: дали знать дозору, чтобы смотрел
в оба.
Такая операция сорвалась! Могли всю банду обезвредить...
возбуждение. Хватились лошадей. Группами по пять-шесть человек прочесывали
лес, ходили вдоль реки. Лишь после полудня крики возвестили, что табун
обнаружен.
более двадцати, да столько же вьючных коней потянулись вверх по Лабенку,
откуда, наверное, и пришли. Скатертью дорога!
на время остались в покое. А впереди зима.
поблекла, небо затянуло вуалькой. Ощущался свежий ветер именно с той
стороны, куда нам идти добрых три дня.
караулка на Черноречье и за ней имеется жилье. Потом дорога на Псебай. А тут
ну-ко застигнет буря - куда свернешь? Хотя, с другой стороны, на Балканах
можно встренуть белых.
Спешились, вошли в дом.
Власовича - развалена до подпечья. Рамы и стекла выбиты. На полу нагажено,
двери сорваны. Вот на что белые обратили свою злобу!
не возвернулись. Ну, а ноне нам некогда. В дорогу!..
еще тлеющий костер, повеселели. Значит, дозорные ушли со всеми. Далее повели
уставших коней в поводу, все круче и круче, а поднявшись, увидели сверху,
как хмара затянула полнеба.
дальше.
До вечера, миновав шалаши на Третьей роте, подошли к чернореченской
караулке. И стали как вкопанные: из железной трубы шел дым, но не вверх, а
пластался над крышей, как бывает перед ненастьем.
потянулся. Мы вздохнули свободней.
пали на лужок за камни.
во весь рост, бородищу выставил.
провели лето, и с тремя навьюченными конями успели спуститься по Уруштену.
грому побольше. Убрались.
наблюдали. И все.
стрельбы на Белой! И красные партизаны, и улагаевцы, и бродячие разные с
оружием. Не место для дикого зверя.
копытами. К утру усилился шквалистый ветер. Когда мы выезжали, пошел дождь.
Конюшевский Владислав
Афанасьев Роман
Маккарти Кормак
Шилова Юлия
Херберт Фрэнк
Суворов Виктор