ложечкой.
нему онколога, еще там, да Корфу. Добрый грек сказал, что ему остался всего
лишь месяц. Володя не хочет тратить эти тридцать дней на медицинские
процедуры.
не свела меня с ума. - Да, простите, следовало предупредить вас заранее, -
ошарашенно произнес Райский.
действительно остался месяц и надежды нет. Потому что, если бы имелась хоть
малейшая надежда, его бывший шеф стал бы лечиться.
улыбается, - вы, Миша, великий конспиратор. Володя всегда говорил, что вы
помешаны на секретности. А почему вы спросили, знает ли Стас? Разве это
сейчас важно? Он ведь остался на Корфу.
Сказал, что боится сообщать вам такое по телефону, и попросил, чтобы это
сделал я. - Так я и думал, - прозвучал в дверях хриплый слабый голос. Оба
вздрогнули. Генерал стоял в: проеме, прислонившись к косяку. Бархатный халат
висел на нем как на вешалке. Райский даже не сразу узнал его. Он не
представлял, что человек может так сильно измениться всего за две недели.
шерстяные носки вместо тапочек. Он медленно, осторожно опустился в
кресло-качалку у окна. Райский загасил сигарету.
мой сбежал из-под чуткого надзора Николая? А я думаю, что это они с Оксаной
все крутят? То он спит, то на пляже, то в душе. И телефон его мобильный
выключен.
генералу. О том, что предшествовало побегу, о приступе буйства и ночном
визите психиатра, он решил не рассказывать.
улыбкой произнес генерал. - А, Наташа, как тебе кажется? Да не разбавляй ты
мне кофе кипятком, я хочу крепкий.
одиночку бороться со своими врагами? - покачала головой генеральша. - Нет,
Наташа, ты ошибаешься, - генерал осторожно поднес к губам кофейную чашку, -
сейчас такими героями кишат и наши боевики, просто мы с тобой давно не
смотрели телевизор. Миша, - обратился он к полковнику, - тебе ведь так и не
удалось выяснить, кто охотится за моим сыном?
Райский, - в любом случае основной удар примет на себя двойник, стало быть,
безопасность Стаса обеспечена.
генералу, - я должен признаться вам. Я ошибся. За Стасом охотится не
Исмаилов, а кто-то другой. И я до сих пор не знаю кто. Простите меня.
давно, много лет назад подозревал, что это с тобой произойдет. Но тогда я не
видел в этом беды. Я был таким же, как ты, как все мы, - генерал прикрыл
глаза, и показалось, что он уже не дышит.
только, что с острова и вообще из Греции Стас не улетал на самолете.
Кредитками не пользовался.
свяжись с пограничниками в Шереметьево. Но и без этого я знаю, что он уже
здесь, в Москве. Он вылетел из Турции или из Болгарии. Поселился в
какой-нибудь окраинной частной гостинице и пытается связаться с одной из
наших бандитских крыш напрямую.
какие-то свои, совершенно отдельные связи. Но ты сейчас все равно его не
найдешь. И не надо. Пусть пока никто не знает, что он здесь.
найти его, мы не можем так все оставить.
- я сделал все, что было в моих силах. Следует дать ему шанс хотя бы что-то
в этой жизни сделать самому, потому что меня уже очень скоро не будет рядом.
иначе поломается вся игра, - медленно и удивленно проговорил Райский.
верю, ты поймаешь Исмаилова. Ты нашел отличный ход. Этот твой майор... Я не
спрашиваю, где ты его откопал, и мне не жаль денег, которые ты потратил на
пластическую операцию. Он многое может, ты постарайся его сберечь. И не
жертвуй им ради Исмаилова, он тебе потом еще пригодится. А генеральские
погоны ты все равно получишь, пусть не сейчас, позже. Но не заигрывайся.
Время летит страшно быстро. Есть вещи, которые важнее и сильнее нашей
интересной, но чрезвычайно паскудной работы. Вот эта дрянь, которая жрет
меня изнутри, она сильнее и важнее любой работы. И зло, которое мы делали
ради работы, тоже, оказывается, важнее и сильнее ее.
нет", - подумал Райский, но, конечно же, не произнес этого вслух.
***
всю обойму. Правильно, они ведь знают, что у подъезда дежурят наружники,
которые могут его остановить. Они все рассчитали точно. В коридоре и в холле
полно народу. Обезвредить его без стрельбы, без жертв практически
невозможно. Какие у меня шансы? Они рассчитали все, но не учли, что здесь
окажусь я и вычислю его раньше, чем он начнет действовать".
набрал номер Райского.
раздраженный. Он не сразу узнал Сергея, не понял, о чем речь, и,
перекрикивая уличный рев, спросил:
Трацук. Ну вспомните пленку. Хасан, который расстреливал заложника. Он
смертник. Он сидит в коридоре на третьем этаже, у тридцать первого кабинета.
Длинные желтые волосы, круглое лицо, на вид чуть больше двадцати, одет в
синие джинсы и черную кожанку.
застыли и молча смотрели на него. Их глаза блестели в темноте.
своего бывшего командира. Но у Чуни было чутье смертника, он просто
почувствовал, что человек, вошедший в кабинет, может ему помешать, и начал
действовать.
есть еще одна дверь, но ведет она в тупик, в маленькую комнатку, где нет
ничего, кроме шкафа, двух кресел и журнального стола.
подхватила Вику и затащила ее в комнату отдыха.
засветитесь, и все полетит к черту! Его надо взять и допросить! Я сейчас же
связываюсь с моими людьми!
достал из-под мышки свой новенький ПММ.
молния, на несколько секунд комната наполнилась тонкими полосками света.
Сквозь щель он увидел сначала ствол с навинченным глушителем, потом курносый
профиль Чуни. Стало опять темно, ударил гром, и Сергей бесшумно выскользнул
из-за двери.
пистолета под запястью выбил у него оружие. Пистолет с глушителем отлетел в
угол. Следующая вспышка молнии осветила двух людей на полу кабинета. Сергею
удалось заломить Чуне руки за спину. Смертник бился, извивался и бормотал
что-то по-чеченски.
Трацук.
влетели два санитара и охранник, вспыхнул свет. На Чуниных запястьях
защелкнулись наручники. Белые глаза бессмысленно скользнули по лицу Сергея.
столкнулся у двери кабинета, и тихо произнес:
Херберт Фрэнк
Свержин Владимир
Круз Андрей
Глуховский Дмитрий
Андреев Николай
Посняков Андрей