Чтение 90–й страницы книги ~Посмотри в глаза чудовищ~

стоял, отдавая честь. В нем было что-то не так, но что именно, я понял
только когда мы уже въехали в просторный двор, загроможденный
неимоверным множеством скульптур - целых и разобранных. Все они были
металические: стальные, медные, бронзовые, чугунные и из незнакомого
мне серебристо-серого сплава. Стояли явно не один год, потому что слой
гуано на них лежал внушительный.

Так вот, о часовом. Он был в полевой эсэсовской форме, но на бедре
его висел тяжелый короткий меч.

Машина подвезла нас к высокому каменному крыльцу перед добротной
дубовой дверью в глубокой нише. Мы вышли, и дверь открылась.

- Прошу, Николас,- барон сделал приглашающий жест.- И постарайтесь
ничему не удивляться.

Барон мог не предупреждать: удивляться было, в общем-то, и нечему.
Институт "Анненэрбе" на поверку представлял собой обычную немецкую
контору, ничем существенным не отличавшуюся, скажем, от
рейхсминистерства сельского хозяйства. Курьеры толкали вдоль коридоров
тележки с папками, канцеляристы в нарукавниках и круглых очках
восседали за столами, обитыми эрзац-кожей.

Разве что охранники, помимо парабеллумов, вооружены были короткими
мечами.

- Здесь у нас отдел прикладной ариософии,- показывал барон, и
делал это очень кстати, потому что таблички, написанные готическим
шрифтом, читать было невозможно.- Хотите ознакомиться?

Отдел ариософии напоминал скорее хоровой ферейн в момент
подготовки к народному празднику: несколько полноватых мужчин и женщин
в нарядных крестьянских костюмах, сидя полукругом в позе лотоса, пели
на дурном санскрите "серебряную сутру" на мотив "Майн либер Августин".
В другой комнатке, тесной, заставленной картотечными ящиками,
длинноусый и лысый человек в шафрановой тоге поверх костюма-тройки ( и
все в тех же нарукавниках) выкладывал из черного песка свастику. Нас
он не заметил и продолжал увлеченно трудиться. "Не будем отвлекать,-
шепнул барон, пятясь.-

Это наш крупнейший специалист по улучшению арийской символики".

Следующий кабинет представлял собой мастерскую художника. Девять
совершенно разных, но одинаково голых натурщиц позировали на подиумах
художнику в парадной эсэсовской форме и черном клеенчатом фартуке,
густо заляпанном краской. "Клаус обучался живописи у самого фюрера,-
шепнул

Зеботтендорф, чтобы не нарушить творческого экстаза.- Он создает
образ идеальной арийской женщины:"

Прообразы идеальной арийской женщины, увидев группенфюрера, разом
вскинули руки. Художник, не оборачиваясь на нас, разразился
разнообразными доннерветтерноханмайлями. Мы удалились, пятясь, хотя
мне очень хотелось задержаться - из чисто эстетических соображений.

В следующем кабинете три молодых человека обступили большую
картонную модель угловатого танка. Из нескольких ледериновых папок они
доставали шаблоны рун и прикладывали к башне и корпусу. С ними мы
разговорились, и рунознатцы объяснили мне, что таким образом, вписывая
руны в силуэт, они пытаются улучшить боевые свойства перспективного
тяжелого танка. На столах и полках стояли макеты поменьше, среди
которых я узнал и "тридцатьчетверку".

О, да! - перехватив мой взгляд, сказали они. Совершенно иная
система:- и мне предъявили папку, в которой лежали трафареты литер
глаголицы. Идеальная выкладка: Да, подумал я, без консультаций
Скопина-Шуйского конструкторы этой машины явно не обошлись.

После этого Софроний будет утверждать, что орден в текущую
политику не вмешивается:

По коридору навстречу нам двигалась странная процессия. Впереди
шли два эсэсовца с обнаженными мечами. За ними двое следующих волокли
скелет в комбинезоне летчика; запяться и лодыжки скелета были скованы
двумя парами наручников. Замыкали шествие еще два меченосца. У одного
из них на плече сидела маленькая сова.

- Все "Некрономиконом" не натешитесь? - спросил я.

- "Некрономикон" - давно пройденный этап,- гордо сказал барон. -
"Астральпиц" - еще не слышали?

- Нет.

- Услышите! - пообещал он.

Войдя в следующую комнату, я изумленно остановился. Там среди
больших камней, испещренных пиктограммами, и закрепленных между ними
кривеньких стволиков выросших на всех ветрах сосен два белокурых
бронзовокожих атлета сжимали друг друга в отнюдь не борцовских
объятиях. Зеботтендорфа это зрелище явно восхитило: А как бы
порадовался Кузмин!..

- Рудольф,- сказал я. - Насколько я помню, по законам Рейха этим
ребятам самое место в том самом Дахау. Кажется, розовый треугольник?

- Вы попали пальцем в небо, Николас! Наша задача -
противопоставить гнусному жидовскому гомосексуализму подлинно арийские
отношения между мужчинами!

Женщина, как известно, есть начало расслабляющее - для нас же
расслабление недопустимо! История нам этого не простит.

- А как же идеальная арийская женщина? - озаботился я.- Откуда же
возьмутся миллионы младенцев для будущих легионов?

Он хитро посмотрел на меня, подмигнул и сказал:

- Мы работаем над проблемой. И она будет решена наилучшим образом.

- Красная магия тоже озабочена этим,- сказал я. - Даже в фольклоре
отмечено.

Русские женщины поют:

- Девушки, война-война,

Я осталася одна.

Я и лошадь, я и бык,

Я и баба, и мужик.

Фон Зеботтендорф глубоко задумался.

- Значит, репродуктивное лесбиянство представляется вам более
перспективным?..

- Разумеется. Недаром же советский уголовный кодекс не
предусматривает наказания за женскую однополую любовь.

- Это следует обдумать: А здесь у нас отдел Полой Земли:

Мы вошли в просторную комнату с закругленными углами и очутились
как бы внутри яйца. На стенах рельефно проступали искаженные очертания
материков.

Сами мы попирали сапогами белоснежный щит Антарктиды.

- А вы знаете, что Антарктиду открыли древние арийцы?, -
пристукивая каблуком и щурясь, спросил меня Зеботтендорф.

- Как? И Антарктиду тоже?

- Да. Доказательства налицо. В неканоническом тексте
"Хеймскринглы" Снорри

Стурлуссона упоминается поход на Париж дружины ярла по имени
Торкель

Бешеный Пингвин.