подробно, - усмехнулся Шаваш, - но все различие, которое он сумел мне
указать между нашими странами, было подобно различию, которое государь
Веспшанка установил между нами и варварами. "Государи ойкумены, - сказал
Веспшанка, - отличаются от королей варваров тем, что короли варваров
управляют рабами, а государи ойкумены властвуют над свободными". Клянусь
круглым Небом и квадратным Полем! Я спросил его, есть ли у них соглядатаи,
и он ответил: "Нет, но у нас есть институт опросов общественного мнения!"
воспользовался случаем оформить отца Адуша, как покойника. Мне казалось,
что яшмовому аравана будет приятно считать его покойником, и я хотел
сделать так, как ему будет приятно.
скоро разобрался во всех обстоятельствах дела, но мне никак не удавалась
поймать яшмового аравана. Крестьяне его не выдавали, и даже наградой их
нельзя было соблазнить, потому что было ясно, что награду за такое дело не
одобрят соседи, и так сильно не одобрят, что от их неодобрения сгорит дом
или повесится в лесу жена. Я обещал, в придачу с деньгам, право носить
оружие... Куда там!
организации! Я не мог арестовать никого на основании его проповедей,
потому что нельзя арестовывать людей, которые слушают проповедь о том, как
делать добро! Я не мог арестовать никого на основании его дел, потому что
он не создавал никаких тайных обществ! Он не учреждал ложные ритуалы, не
совершал недозволенные церемонии, но вся провинция сидела у его ног! Он
просто лгал моему народу! И как! Изо всех пророков, лгавших, будто они
сошли с неба на землю, этот был единственный, кто лгал, что он этого не
делал!
честолюбием, он сам повысился в чине от небесного соглядатая до
проповедника, от проповедника - до пророка мятежников. Не думайте, что
там, в лагере Ханалая, главный - Ханалай! Яшмовый араван подождет, пока
Ханалай возьмет столицу, а потом казнит его за жестокость, и возьмет в
свою руку сердце государя, и будет править от его имени! Эти игрушки,
которыми он тешит государя, - знаю я эти игрушки, я их уже видел у него в
Белоснежном посаде!
уже сказал вам, как я убежал и взял с собой документы. Мои собственные
стражники, однако, ограбили меня, и я шел, добывая себе хлеб различными
хитростями, пока не пришел в Архадан к отцу Адушу. Но отца Адуша там уже
не было: проклятый монах сбежал неделю назад, и все сжег!
заключив, что там скоро произойдут странные вещи. Я шел не так быстро, как
мне хотелось бы, и дважды слушал проповеди яшмового аравана: тот тоже шел
в столицу. Я натерпелся много неприятностей от жадных людей, пока не
попался на глаза, в виде старика-крестьянина и с ворованным ослом,
наместнику Ханалаю. Ханалай принял меня за крестьянина, или, по крайней
мере, сделал такой вид. Во всяком случае, он не отпустил меня, а заставил
идти за свой лошадью и едва ли не в упор стал расспрашивать, как отнесется
народ к восстанию против государя. И к кому бы, вы думали, ехал в это
время Ханалай? К яшмовому аравану!
так, и наместник все время очень искусно наводил разговор на могущество
проповедника. Он думал использовать яшмового аравана для своей выгоды, а
на самом деле это яшмовый араван использовал его.
общее к нему недоверие, и на грехи государя, а яшмовый араван, по
обыкновению, жмурил глазки и напоминал, что человеку следует судить лишь о
своих собственных грехах.
одного своего поклонника по имени Дох, ожидая нового предложения Ханалая.
Мне очень не хотелось, чтобы человек, ответственный за гибель Нана,
добрался до верхних ступенек ойкумены. Что же - я плюнул на свою жизнь и,
явившись к аравану Фрасаку, потребовал у него ареста проповедника.
Услышав, что во главе провинции может встать человек, которого он, Фрасак,
отдал приказ арестовать, Фрасак так перепугался, что на следующий же день
изловил его в гостинице человека по имени Идон.
ушел от Ханалая, ожидая более выгодных условий. На самом деле он ушел от
Ханалая, ожидая другого: он понимал, что Фрасак, услышав о переговорах
между ним и Ханалаем, непременно попытается его арестовать, что этот арест
вызовет восстание, и что человек, чей арест вызвал восстание, станет
безраздельным духовным владыкой Харайна!
надвратной башенки и рассчитываю преподнести ему самую большую в его жизни
неожиданность, когда вдруг на галерею напротив меня выскакивает араван
Фрасак и летит вниз головой в фонтан, вполне мертвый, а за ним этак
неторопливо выходит наместник Ханалай и начинает распинаться по поводу
негодяя, который вздумал учинить такой арест. Ханалай был тоже не дурак -
он сообразил, что лучше возглавить грядущее возмущение по поводу ареста
яшмового аравана, чем пасть его жертвой! Но Ханалай еще получит свое.
грабежа и убийства, а слава о милосердии яшмового аравана все растет и
растет! Что он сделал, этот милосердный? Запретил сжечь пару городков?
Помилуйте, - жить бок о бок с такой грязью, да еще иметь славу святого!
Ханалай дважды глупец. Я знаю, что произойдет, когда Ханалай займет
столицу: он отрубит голову сначала вам, потом Киссуру, а государю - не
успеет. Ведь Ханалай не знает, что его пророк воистину может совершать
чудеса! И вот, когда над головою государя будет занесен топор, с неба или
еще откуда упадет молния о шести ножках, - и прямо на голову Ханалаю! А
государь вернется в свой дворец и назначит первым министром яшмового
аравана!
комнаты. Вслед за ним гуськом засеменили два чиновника.
колыхались зеленые круги: круги спускались все ниже и ниже, крутились и
раскачивались, хотели вобрать в себя Шаваша. Шаваш думал о том, что
Арфарра даже и не пытался добиться от него союза.
на ногах и на животе.
шелестя бумагами. Никого к нему не пускали: только вечером пришел один
человек и принес письмо.
посланная ни кем иным, как яшмовым араваном. Переговоры эти велись уже
вторую неделю. Арфарра подозревал в них ловушку.
восвояси... они ходили меж людей империи, как оборотни, смотрели,
думали... Арфарра представил себе, что они думали.
товарищами. Кто они такие, он не знал, - но он не мог ошибиться в их
смешной и наивной любви к самостоятельности и свободе. Двадцать пять лет
назад Арфарра обманул Ванвейлена, использовал его, как пешку: что мешает
предположить, что Ханалай точно так же использовал и обманул своего
чужеземца?
Можно был б спросить: "То у вас получается, что люди со звезд хотят
разъять ойкумену на части, то у вас получается, что яшмовый араван хочет
быть первым министром?" Ну и что? Шаваш возразит: это правительство их
хочет разрубить страну на части, а яшмовый араван хочет стать первым
министром. Ибо, поистине, источник всей истории в том, что правительству
выгодно одно, а агенту правительства выгодно другое. Может, Шаваш и прав.
Притом яшмовый араван приваживает государя: Шаваш этого не может знать, а
он, Арфарра, знает. Какой стыд! Во всей ойкумене один чужеземец пожалел
императора! Или...
устроены так, как полагает этот сумасшедший чиновник, то это - ловушка.
Если же они устроены так, как полагал все эти четверть века Арфарра - то
эта встреча, возможно, изменит судьбы ойкумены.
города. Ночь была нежна и прохладна, луны осторожно крались в небе, как
два белых барсука, след в след, и конникам в боевых доспехах было удобно и
нежарко. Через час достигли разрушенного храма Фрасарха, - на берегу
ручья, за храмом, стоял домик для еды с маленькой острой крышей.
стояла миска с пирожками и горела масляная плошка, на стене висело
несколько сухих молитвенных венков. За столиком, пригнувшись, сидел
человек и ел сладкий пирожок с маслом и сахаром. Человек поспешно встал и
сделал восьмичленный поклон. Арфарра ответил тем же. Человек был
толстенький, похожий на персик: глазки его, распустившиеся при виде
Корнев Павел
Шилова Юлия
Конан-Дойль Артур
Шилова Юлия
Белов Вольф
Громыко Ольга