копьем...
шпорами и поводьями, заставил коня попятиться, освобождая место для
противника.
такие же возгласы в своем лагере. Нахмурившись, он взобрался в седло и уже
там принял из рук оруженосца шлем.
славянские голубые глаза, он был широк в плечах, как истый лютич, высокого
роста, и Гваделуп ощутил слабость в коленях. Пруссы, лютичи, как и все
полабские славяне, были известны как свирепые воители. С голой грудью,
вооруженные только дубинами, бросаются на закованных в железо воинов
Христовых, крушат их громадными дубинами. До сих пор, несмотря на
столетний, если не больше, натиск всей Европы, они защищают свои земли. Но
если они наденут доспехи, как вот этот, то как бы не пошли в ответный рейд
по их землям!
опустил, нацелив в шлем противника, затем, чтобы не промахнуться,
приготовился ударить в щит, выбить дурака из седла, а на земле уже добить
мечом.
неслышной команде, сорвался с места и понесся навстречу. Его бег был
настолько стремителен, что он одолел две трети всего турнирного поля. Они
сшиблись с таким лязгом, словно огромные наковальни ударились одна о
другую, кони заржали, грязь взлетела из-под копыт.
на месте удара барахтался в грязи опрокинутый конь, а магистр Ордена,
вылетев из седла, как из пращи, не меньше десяти раз перевернулся в грязи,
всякий раз захватывая полные пригоршни.
было гробовое молчание, если не считать чей-то невольный вскрик, то ли
ужаса, то ли восхищения искусным ударом. Великий магистр лежал недвижимо
лицом вниз. Оруженосцы и слуги бросились на помощь, а рыцарь лютичей,
отсалютовав мечом крестоносцам, повернул коня и медленно поехал к
раскрытым воротам.
бой еще не окончен, ведь когда копья сломаны -- остаются еще мечи, либо он
знал больше, чем они...
поговорили между собой. К ужасу рыцарей, могучего Гваделупа подняли и
понесли в лагерь. В грязи осталось красное пятно.
разбитое страшным ударом забрало. Лицо магистра было смертельно бледным,
изо рта текла кровь. Рыцари подавленно молчали. Магистра знали как
победителя турниров, искуснейшего воина, а здесь он был выбит из седла в
первой же схватке. Да как выбит!
новое копье. Он бросал вызов следующему противнику!
рыцарю пересесть. Судя по знакам, в лагере поняли, что он будет сражаться
пока на этом, а когда тот устанет, пересядет на запасного.
мной!
сознание, если придет, я командую войском. А я повелеваю не принимать
вызова этого прусса... ну, пусть лютича. Или бодрича, нам все равно. Не
понятно? Это худо подействует на воинский дух, если еще кто-то будет выбит
из седла.
одного или двух рыцарей ничего не изменит. Но если проклятый язычник будет
повержен...
которого насчитывается семь колен благородных предков, сочту за унижение
выполнять приказы человека, у которого в роду не больше пяти благородных
предков! А этому варвару я сейчас покажу...
седла вместе со всеми благородными предками. Следом за ним вылетели еще
четверо, и только у одного хватило сил подняться на ноги и выхватить меч.
Рыцарь лютичей ударом копья опрокинул его на спину, но добивать не стал.
Побежденного в стане рыцарей, однако, наградили аплодисментами: он хотя бы
ухватился за меч. Но, к счастью, до мечей не дошло, рыцари видели, какой
громадный меч приторочен справа от седла воина лютичей. Если и мечом
владеет, как копьем, то живым с поля не уйти.
Магистр Ордена Гваделуп умер, не приходя в сознание. Среди рыцарей начался
разброд. Когда исполняющий обязанности магистра Ордена Гутенап велел
готовиться к завтрашнему штурму крепости, среди рыцарей пошли разговоры, а
когда наступило утро, Гутенап не досчитался трети рыцарей.
такие же дремучие леса и на их землях, ушли без оповещения два отряда
миланских рыцарей -- лютичи, оказываются, сопротивляются. Да и взять, судя
по виду их крепости, здесь мало что удастся, а жизни потерять можно. Ушли
арбалетчики норманнов, а это была серьезная потеря.
крестоносцы пошли на приступ. На стенах, напротив, кроме воинов появились
даже женщины, старики и дети. Все с веселыми возгласами бросали камни,
сталкивали бревна, лили смолу и вар из котлов. Казалось, для них это не
кровопролитное сражение не на жизнь, а насмерть, а развлечение.
никогда, арбалетчики! Сбить стрелами несколько человек нетрудно, но зато
можно без помех разбивать ворота, карабкаться на стены...
небольшой отряд во главе с тем проклятым лютичем! Гутенап просто не
поверил своему счастью.
Победа уже за нами!
тяжелым мечом с невиданной легкостью. Крестоносцы отступали под его
яростными ударами, второй лютич, что держался рядом, быстро выпускал
стрелы из простого лука, стреляя, как дикий степняк, прямо с седла. Однако
его стрелы находили щели в доспехах, ибо воины роняли мечи, зажимали раны.
тяжелый бой. Гутенап не верил глазам, когда он, прорвавшись сквозь
поредевший лагерь, устремился со своим оруженосцем прямо в чащу.
бежать, тем более когда чаша весов заколебалась. Или все же правы
проповедники, что только воины Христовы крепки духом, а язычники, несмотря
на крепость рук и огромный рост, не могут выстоять в долгом и затяжном
сражении против крепких в вере?
вождь, они лишились своего сильнейшего воина. Теперь нам можно воевать на
равных!
сэра Гваделупа, быстро отошел к своим людям. Вскоре весь его отряд
незаметно вышел из сражения и оттянулся в лес.
коней вели в запасе. Томас был в полном рыцарском доспехе, меч и даже
мизерикордия на месте, копье в руке. Жеребец под ним шел уверенно, на
хозяина посматривал одобрительно: они опрокинули в турнире с десяток
рыцарей, а еще вдвое больше выбили из седел и потоптали в бою. С таким
седоком воевать не совестно, перед другими рыцарскими конями показаться не
стыдно.
выбирала, Томас вынужден был признать, что женщина в лошадях толк знает.
пугливо оглянулась. Глаза ее стали большими и круглыми.
Благодаря турниру мы выиграли время. Сейчас подошла помощь от земгов и
галков, крестоносцы сами окажутся в кольце! Звенько довершит разгром. А
нам надо спешить в Британию!