гожелательно относившейся к нему принцессе Амалии под тем предлогом, что
должен поговорить с ней о Тренке, в то время узнике Глаца, и о кое-каких
масонских делах, к которым она была причастна. Вы однажды видели Альбер-
та председательствующим на одном из собраний ложи розенкрейцеров. Тогда
он еще не знал, что Калиостро, проникший помимо нас в его тайну, вос-
пользовался этим обстоятельством, чтобы поразить ваше воображение, и ук-
радкой показал вам его как призрак. За то, что интриган Калиостро позво-
лил непосвященному взглянуть на таинства масонов, его могли навсегда
исключить из ордена. Но это оставалось неизвестным довольно длительное
время, и вы, вероятно, помните, с каким страхом он провожал вас к месту
собраний масонской ложи. Такого рода предательства жестоко караются
адептами, и Калиостро, пользуясь секретами своего ордена, чтобы творить
мнимые "чудеса", быть может, рисковал жизнью или по крайней мере репута-
цией великого некроманта, так как, если бы это открылось, его бы немед-
ленно разоблачили и изгнали.
удалось достаточно глубоко проникнуть в ваши мысли и узнать ваши поступ-
ки, чтобы успокоиться. Он был близ вас, без вашего ведома следил за вами
и приехал внешне спокойный, но еще более пылко влюбленный в вас, чем
когда бы то ни было прежде. В течение нескольких месяцев он путешество-
вал за границей и оказывал много услуг нашему делу. Но, получив известие
о том, что какие-то интриганы, очевидно шпионы прусского короля, задума-
ли подготовить в Берлине заговор, грозящий опасностью существованию ма-
сонства и, быть может, пагубный для принца Генриха и его сестры, аббати-
сы Кведлинбургской, Альберт помчался в Берлин, чтобы предупредить пос-
ледних о нелепости такой попытки и о том, что она может оказаться запад-
ней. Вот тогда-то вы и видели его, и, хотя это сильно испугало вас, вы
проявили затем столько мужества и, беседуя с его друзьями, выразили та-
кую преданность ему, такое уважение к его памяти, что он вновь обрел на-
дежду на вашу любовь. Поэтому было решено открыть вам его существование
с помощью ряда таинственных явлений. Он часто бывал тогда возле вас и
даже скрывался в ваших апартаментах, когда ты так бурно объяснялись с
королем. Между тем препятствия, которые Альберт и его друзья чинили
преступным или безумным замыслам заговорщиков, начали раздражать послед-
них. У Фридриха II возникли подозрения. Появление "Женщины с метлой" -
этого призрака, который все заговорщики постоянно прогуливают по коридо-
рам дворца, когда им надо посеять смятение и страх, - заставило его нас-
торожиться. Создание новой масонской ложи во главе с принцем Генрихом, у
которого сразу же появились теоретические разногласия с другой ложей -
ее возглавлял сам король, - показалось Фридриху явным проявлением мяте-
жа. Возможно, что создание этой ложи действительно было лишь неудачно
придуманной маской, которую надевали на себя иные из участников загово-
ра, или же попыткой скомпрометировать именитых особ. К счастью, этого не
произошло, и король, делая вид, что недоволен, открыв лишь сомнительных
виновников, втайне был рад, что не должен принимать крутые меры против
членов собственной семьи, и решил для острастки наказать хотя бы от-
дельных лиц. Мой сын, наименее виновный из всех, был арестован и препро-
вожден в Шпандау почти одновременно с вами, а ведь ваша невиновность бы-
ла столь же явной; оба вы были виноваты лишь в одном - в нежелании спас-
ти себя ценой чьих-то страданий, и вам пришлось поплатиться за всех ос-
тальных. Несколько месяцев вы прожили в тюрьме недалеко от камеры
Альберта и слышали страстные звуки его скрипки, а он слышал ваше пение.
В его руках были быстрые и верные способы бегства, но он не хотел ими
воспользоваться до тех пор, пока не обеспечит побег вам. Золото - вот
ключ, открывающий самые крепкие запоры королевских тюрем, а прусские тю-
ремщики - по большей части, недовольные солдаты или впавшие в немилость
офицеры - необыкновенно продажны. Альберт бежал одновременно с вами, но
вы не видели его, и по причинам, которые вы узнаете позже, привезти вас
сюда было поручено Ливерани. Остальное вам известно. Альберт любит вас
более чем когда-либо, но он любит вас больше, чем самого себя, и будет в
тысячу раз менее несчастен от вашего счастья с другим, нежели от своего
собственного, если вы не разделите его целиком. Нравственные, философс-
кие и религиозные законы, во власти которых отныне находитесь вы оба,
допускают его жертву и делают ваш выбор свободным и достойным уважения.
Итак, дочь моя, выбирайте. Но помните, что мать Альберта на коленях умо-
ляет вас не приносить ему жертвы, горечь которой нарушит благородную яс-
ность его духа и спокойствие всей его жизни. Расставшись с вами, он бу-
дет страдать, но ваша жалость без любви убьет его. Настал час, когда вы
должны высказаться, но мне не следует знать вашего решения. Идите к себе
в спальню, там вы найдете два различных наряда. Тот, который вы выбере-
те, решит судьбу моего сына.
спросила Консуэло.
дались сами.
своей груди и поспешно удалилась.
платье и траурное вдовье облачение. В течение нескольких минут она коле-
балась. Выбор супруга был ею уже решен, но который из двух нарядов дол-
жен был дать понять окружающим ее намерение? Немного подумав, она надела
белое платье, вуаль, цветы и жемчужное ожерелье невесты. Этот туалет от-
личался тонким вкусом и необыкновенным изяществом. Вскоре Консуэло была
готова, но, взглянув на себя в зеркало, обрамленное нравоучительными и
угрожающими изречениями, она не испытала желания улыбнуться, как это бы-
ло в первый раз. Лицо ее было смертельно бледно, а сердце полно тревоги.
Она чувствовала, что какое бы решение ни приняла, у нее неминуемо оста-
нется сожаление и раскаяние, что одно сердце будет разбито ее отказом, и
эта мысль заранее причиняла ей невыносимую муку. Ее щеки и губы были так
же белы, как вуаль и букет флердоранжа, и она одинаково испугалась как
за Альберта, так и за Ливерани, которые не могли не заметить ее волне-
ния. Ей даже захотелось прибегнуть к румянам, но она тут же раздумала.
"Если лицо мое и солжет, - подумала она, - то разве мое сердце способно
лгать?"
драпировок и, погрузившись в горестные думы, стояла так до тех пор, пока
на часах не пробило полночь. Тогда она поднялась и тотчас увидела возле
себя человека в черной маске. Какое-то подсознательное чувство подсказа-
ло ей, что это Маркус, и она не ошиблась, хотя он не сообщил ей, кто он,
а только проговорил мягким, грустным голосом:
мной.
да, где ручей терялся под зеленым сводом парка. Здесь она увидела откры-
тую черную гондолу, совсем такую же, как в Венеции, а в стоявшем на носу
великане-гребце узнала Карла. Увидев ее, он перекрестился. Таков был его
способ выражать величайшую радость.
водника.
взволнованная тем, что видит наконец после долгого заключения среди та-
инственных существ знакомое лицо, - скажи, могу ли я надеяться, что нич-
то не омрачает твою радость при свидании со мной?
нания о той... кого больше нет в этом мире и кого я всегда представляю
себе, когда вижу вас. Будь мужественна и весела, добрая госпожа, добрая
сестра моя! Мы опять вместе, как в ту ночь, когда бежали из Шпандау!
тем искусством и с той мощью, какими тебя наделила природа. Теперь бла-
горазумие твоих речей и сила духа уже могут сравниться с другими твоими
качествами... Это и в самом деле похоже на бегство, сударыня, - добавил
он, обращаясь к Консуэло, - только ваш освободитель уже не тот, что тог-
да...
на устланную подушками скамью. Он почувствовал, как Консуэло вздрогнула
при воспоминании о Ливерани, и попросил ее на минутку закрыть лицо. Она
повиновалась, и гондола, гонимая сильными руками дезертира, быстро поп-
лыла по темной безмолвной воде. После переезда, продолжительность кото-
рого ускользнула от внимания задумавшейся Консуэло, она услышала невда-
леке звуки голосов и инструментов; лодка пошла тише и, судя по легким
толчкам, приближалась к берегу. Капюшон Консуэло упал, и, увидев фантас-
тическое зрелище, представившееся ее глазам, неофитка подумала, что одно
сновидение сменилось другим. Лодка скользила вдоль ровного, гладкого бе-
рега, усеянного цветами и поросшего ярко-зеленой травой. Неподвижная во-
да ручья, превратившегося здесь в широкий водоем, пылала, отражая огнен-
ные столбы света, которые то изгибались длинными завитками, то рассыпа-
лись дождем искр в медлительной и спокойной струе, оставляемой гондолой.
Восхитительная музыка звонким эхом отдавалась в воздухе и, казалось, ре-
яла над ароматными кустами роз и жасмина. Когда глаза Консуэло привыкли
к внезапному свету, она разглядела ярко освещенный фасад дворца, который
высился совсем близко от них и со сказочным великолепием отражался в
зеркале вод. Это изящное здание, вырисовывавшееся на фоне звездного не-
ба, гармоничные голоса, музыка превосходных инструментов, эти открытые
окна, за которыми между залитыми ярким светом пурпурными драпировками
медленно двигались фигуры мужчин и женщин в роскошных нарядах, блистаю-
Корнев Павел
Шилова Юлия
Жюль Верн
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Суворов Виктор