раз. Когда он кончился, Нелли настоятельно потребовала меня видеть. Ей надо
было что-то сказать мне одному. Она так упрашивала об этом, что в этот раз
доктор сам настоял, чтоб исполнили ее желание, и все вышли из комнаты.
они думают, что я с ними поеду; но я не поеду, потому что не могу, и
останусь пока у тебя, и мне это надо было сказать тебе.
что ее за родную дочь почитают. Что все будут очень жалеть о ней. Что у
меня, напротив, ей тяжело будет жить и что хоть я и очень ее люблю, но что,
нечего делать, расстаться надо.
мамашу во сне, и она говорит мне, чтоб я не ездила с ними и осталась здесь;
она говорит, что я очень много согрешила, что дедушку одного оставила, и
все плачет, когда это говорит. Я хочу остаться здесь и ходить за дедушкой,
Ваня.
удивлением.
расскажи и ничего не пропускай.
всей подробности. Я подозревал, что с нею бред или, по крайней мере, что
после припадка голова ее еще не совсем свежа.
сверкающие больным, лихорадочным блеском глаза пристально и неотступно
следили за мной во все продолжение рассказа. В комнате было уже темно.
раз подумав. - Мамаша мне часто говорит о дедушке, и когда я вчера сказала
ей: "Да ведь дедушка умер", она очень огорчилась, заплакала и сказала мне,
что нет, что мне нарочно так сказали, а что он ходит теперь и милостыню
просит, "так же как мы с тобой прежде просили, - говорила мамаша, - и все
ходит по тому месту, где мы с тобой его в первый раз встретили, когда я
упала перед ним и Азорка узнал меня..."
сказал я ей.
говорила никому. Только тебе одному все рассказать хотела. Но сегодня,
когда я заснула после того, как ты не пришел, то увидела во сне и самого
дедушку. Он сидел у себя дома и ждал меня, и был такой страшный, худой, и
сказал, что он два дня ничего не ел и Азорка тоже, и очень на меня сердился
и упрекал меня. Он мне тоже сказал, что у него совсем нет нюхательного
табаку, а что без этого табаку он и жить не может. Он и в самом деле, Ваня,
мне прежде это один раз говорил, уж после того как мамаша умерла, когда я
приходила к нему. Тогда он был совсем больной и почти ничего уж не понимал.
Вот как я услышала это от него сегодня, и думаю: пойду я, стану на мосту и
буду милостыню просить, напрошу и куплю ему и хлеба, и вареного картофелю,
и табаку. Вот будто я стою прошу и вижу, что дедушка около ходит, помедлит
немного и подойдет ко мне, и смотрит, сколько я набрала и возьмет себе.
Это, говорит, на хлеб, теперь на табак сбирай. Я сбираю, а он подойдет и
отнимет у меня. Я ему и говорю, что и без того все отдам ему и ничего себе
не спрячу. "Нет, говорит, ты у меня воруешь; мне и Бубнова говорила, что ты
воровка, оттого-то я тебя к себе никогда не возьму. Куды ты еще пятак
дела?" Я заплакала тому, что он мне не верит, а он меня не слушает и все
кричит: "Ты украла один пятак!" - и стал бить меня, тут же на мосту, и
больно бил. И я очень плакала... Вот я и подумала теперь, Ваня, что он
непременно жив и где-нибудь один ходит и ждет, чтоб я к нему пришла...
разуверил. Она отвечала, что боится теперь заснуть, потому что дедушку
увидит. Наконец крепко обняла меня.
прижимаясь к моему лицу своим личиком. - Если б и дедушки не было, я все с
тобой не расстанусь.
доктору все ее грезы и спросил у него окончательно, как он думает о ее
болезни?
догадываюсь, размышляю, наблюдаю, но... ничего неизвестно. Вообще
выздоровление невозможно. Она умрет. Я им не говорю, потому что вы так
просили, но мне жаль, и я предложу завтра же консилиум. Может быть, болезнь
примет после консилиума другой оборот. Но мне очень жаль эту девочку, как
дочь мою... Милая, милая девочка! И с таким игривым умом!
Знаешь что? Устроим-ка ей завтра, как она проснется, такой же прием, с
цветами, как она с этим Генрихом для своей мамаши устроила, вот что сегодня
рассказывала... Она это с таким волнением рассказывала...
моей поверь, приятные волнения ничего; приятные волнения даже излечить
могут, на здоровье подействовать...
пришел от нее в восторг. Невозможно было и возражать ему. Я спросил совета
у доктора, но прежде чем тот собрался сообразить, старик уже схватил свой
картуз и побежал обделывать дело.
оранжерея; богатая оранжерея. Садовники распродают цветы, можно достать, и
предешево!.. Удивительно даже, как дешево! Ты внуши это Анне Андреевне, а
то она сейчас рассердится за расходы... Ну, так вот... Да! вот что еще,
дружище: куда ты теперь? Ведь отделался, кончил работу, так чего ж тебе
домой-то спешить? Ночуй у нас, наверху, в светелке: помнишь, как прежде
бывало. И тюфяк твой и кровать - все там на прежнем месте стоит и не
тронуто. Заснешь, как французский король. А? останься-ка. Завтра проснемся
пораньше, принесут цветы, и к восьми часам мы вместе всю комнату уберем. И
Наташа поможет: у ней вкусу-то ведь больше, чем у нас с тобой... Ну,
соглашаешься? Ночуешь?
Маслобоев простились и ушли. У Ихменевых ложились спать рано, в одиннадцать
часов. Уходя, Маслобоев был в задумчивости и хотел мне что-то сказать, но
отложил до другого раза. Когда же я, простясь с стариками, поднялся в свою
светелку, то, к удивлению моему, увидел его опять. Он сидел в ожидании меня
за столиком и перелистывал какую-то книгу,
Садись-ка. Видишь, дело-то все такое глупое, досадно даже...
разозлил, что я до сих пор злюсь.
случилось. Ты, брат Ваня, ни дать ни взять, моя Александра Семеновна, и
вообще все это несносное бабье... Терпеть не могу бабья!.. Ворона каркнет -
сейчас и "что, что такое?"
глазами, не преувеличивая... вот что.
его.
сущности вовсе не напал и не было никакого следа, а так мне показалось...
то есть из некоторых соображений я было вывел, что Нелли... может быть...
Володихин Дмитрий
Максимов Альберт
Флинт Эрик
Прозоров Александр
Конан-Дойль Артур
Лукьяненко Сергей