бесчисленными солдатами с автоматами наготове. После испытанного им
напряжения, когда он чувствовал себя, словно туго обвязанным веревками,
посланец медленно приходил в себя. Предыдущей ночью он плохо спал в отеле, а
теперь, поднявшись на борт авиалайнера, заснет и будет спать все время
перелета. Вернувшись в Тегеран, он посмотрит на Бадрейна, посмеется над
своими страхами и сообщит о готовности принять участие в другой подобной
операции. Проходя мимо буфета, он увидел бутылку шампанского и налил себе
полный бокал. Пенящийся напиток заставил его чихнуть, его религия запрещала
пить вино, но на Западе принято именно так праздновать успех, и у него
действительно были все основания для этого. Через двадцать минут объявили
посадку, и он пошел по вытянувшейся кишке коридора вместе с остальными
пассажирами. Теперь его беспокоила только усталость, которую он будет
испытывать из-за быстрой смены часовых поясов. Еще бы, авиалайнер вылетит из
Нью-Йорка ровно в восемь утра, а совершит посадку в Париже без четверти
шесть вечера! От завтрака до ужина без обеда между ними. Ничего не
поделаешь, таковы чудеса современного воздушного транспорта.
***
лимузине, а Кларк с Чавезом в собственном автомобиле первого. Лимузин
государственного секретаря пропустили без проверки, тогда как офицерам ЦРУ
пришлось остановиться у КПП и предъявить удостоверения личности. Вооруженный
часовой отсалютовал им, пропуская на территорию авиабазы.
был там, причем с настолько тонкой легендой, что через нее можно было легко
прочитать страховой полис. Я вместе с толпой честных жителей кричал "Смерть
Америке!", глядя на то, как чокнутые парни с автоматами проводят наших
дипломатов, взятых в заложники. Мне казалось, что сейчас их поставят к
стенке и расстреляют. Я был знаком с резидентом. Черт побери, я узнал его в
группе американцев. Он тоже был захвачен иранцами и едва выжил. - Стоя всего
в пятидесяти ярдах, вспомнил Кларк, он не мог ничего предпринять...
о ситуации руководству ЦРУ. А второй - должен был принять участие в операции
по спасению заложников - ты ведь знаешь, как бесславно она закончилась в
пустыне недалеко от Тегерана, даже еще не начавшись. Тогда мы думали, что
нам просто не повезло, но план операции здорово меня напугал. Думаю, даже к
лучшему, что она закончилась неудачей, - покачал головой Джон. - По крайней
мере, в конце концов все они вернулись обратно живыми.
иранцев. Вот саудовцев я понимаю, и они мне нравятся. Стоит преодолеть
внешнюю оболочку сдержанности, и они становятся друзьями на всю жизнь. У них
есть правила и традиции, которые кажутся нам немного странными, но с этим
можно примириться. Похоже на старые кинофильмы - долг чести, гостеприимство
и тому подобное, - продолжал он. - Короче говоря, о Саудовской Аравии у меня
остались самые лучшие воспоминания. А вот по другую сторону Персидского
залива ситуация совсем иная. Эти страны лучше не трогать.
момент к ним подошла женщина-сержант.
удостоверение.
приглашающий жест в сторону терминала для высокопоставленных гостей. В
низком одноэтажном здании было пусто, только Скотт Адлер сидел на одном из
диванов, читая бумаги.
рукопожатиями.
заметил государственный секретарь, укладывая документы в свой кейс.
за булочкой. Он не мог понять, что с ним происходит. Неужели я нервничаю? -
удивился себе Джон. Но Эд и Мэри-Пэт правы - это самая рядовая операция.
Прилетаем в Тегеран, говорим "привет", смотрим по сторонам и возвращаемся
обратно. К тому же ему приходилось бывать и в более опасных ситуациях, чем
Тегеран семьдесят девятого - восьмидесятого годов. Правда, их было не так
много, но все-таки... Джон посмотрел на булочку, которую держал в руке. К
нему вернулось прежнее ощущение надвигающейся опасности, словно ледяной
ветерок шевелил волоски на коже. Он знал, что, когда наступает такое
чувство, нужно внимательно оглянуться вокруг.
составлением материалов по оценке опасности, угрожающей нашей стране, и что
мне следует принимать во внимание ваше мнение, - продолжил Адлер.
Государственный секретарь казался спокойным, заметил Кларк.
секретарь, - объяснил Джон.
обстоятельства, при которых ему пришлось находиться в столице Ирана.
канадцы. В тот момент, когда иранские фундаменталисты захватили наше
посольство, я искал квартиру и потому упустил все самое интересное, -
закончил Адлер. - Слава Богу.
- Знаю несколько слов на фарси, вот и все. Я приехал в Тегеран, чтобы
получше познакомиться с Ираном, но у меня ничего не получилось, так что я
занялся другими делами. Впрочем, мне интересно познакомиться с вашим опытом.
подошел молодой капитан ВВС и сообщил, что самолет готов. Сержант взял вещи
Адлера.
находилось их личное оружие - Джон взял свой револьвер "Смит-Вессон", а Динг
предпочитал "Беретту" - и портативные фотоаппараты. Никогда не знаешь, что и
когда может потребоваться.
***
окружающие стеклянные стены создавали иллюзию уединения, однако никто не мог
услышать его разговоров; а он видел огромный зал с множеством столов, за
которыми работали рядовые репортеры. Все, что ему сейчас хотелось, - это
сигарету, однако курить в здании "Вашингтон пост" было теперь запрещено.
наверняка был Келти. Отношение Хольцмана к Келти было диаметрально
противоположным его отношению к Райану. Политические взгляды Келти,
размышлял Боб, просто превосходны, они прогрессивные и разумные. Вот только
человек, обладавший этими взглядами, никуда не годился. В другое время на
его распутное поведение и бесцеремонное отношение к женщинам не обратили бы
особого внимания, и, действительно, политическая карьера Келти охватывала
оба периода - прошлый и настоящий. Вашингтон был полон женщин, которые
летели на призывный зов власти, подобно пчелам на мед или мухам на кое-что
не столь привлекательное, и падали жертвой своих желаний. В результате почти
все становились печальнее и умнее; в век, когда аборты делались по их
желанию, более серьезные последствия остались в прошлом. Политики по своей
природе обладали такой способностью очаровывать их, что "птички" - этот
эвфемизм начал использоваться много лет назад - даже покидали столицу с
улыбкой, вспоминая свои приключения, не замечая, что их использовали и
выбросили, как одноразовые салфетки. Но некоторые страдали и получали
глубокие душевные раны, и одним из виновников этого был Келти. Одна из
женщин даже покончила с собой. Либби Хольцман, жена Боба, разрабатывала эту
тему, однако в тот самый момент разразился непродолжительный конфликт с
Японией и про историю забыли. Затем средства массовой информации пришли к
выводу, что по сравнению с остальными событиями тема не заслуживает
внимания, и в памяти всех репутация Эда Келти была восстановлена. Даже
феминистски настроенные круги сравнили поведение Келти по отношению к
женщинам с его политическими взглядами и пришли к выводу, что второе
перевешивает первое. Все это не могло не раздражать Хольцмана. Должны же
быть у людей хоть какие-то принципы!
утренним интервью, записанным на видеопленку, и вечерней передачей, которая
шла в прямом эфире. А это значит...
лампа.
редактору газеты. Выступая в прямом эфире, Доннер заявил, что видеопленка с
записью утреннего интервью повреждена. Наверняка это ложь. Подумать только,
репортер солгал своей аудитории! В журналистике не так уж много правил, а
те, что существуют, весьма аморфны и неопределенны, их можно обойти или
исказить. Но только не это. Оно является исключением. Репортер не имеет
права бесцеремонно обманывать свою аудиторию, этого ему никогда не простят.
Печатные и электронные средства массовой информации не ладят между собой.
Они конкурируют друг с другом, стараясь привлечь на свою сторону одну и ту
же аудиторию, при этом одни выигрывают, тогда как другие проигрывают. Но кто
Адамов Григорий
Максимов Альберт
Афанасьев Роман
Никитин Юрий
Пехов Алексей
Трубников Александр