открывать, порезал палец, но открыл.
пила из горлышка, ну да... Тим, ты меня боишься?
вот. Мимоходом совратил глупую девчонку, а теперь мучительно соображаешь,
чего от нее ждать. Успокойся. Нечего от нее ждать. Сейчас пойду в ваш кабак
и буду сидеть, пока меня не подцепят. Хочешь?
тебя жалеть - никакой ты не несчастненький, Богом и людьми обиженный, а
просто очень одинокий, заплутавший в соснах дурак. Сосен, правда, не три, а
значительно больше, но не в том дело...
то, что теперь она - ничья. И ничего больше. Вопреки тому, что о нас
понаписано, мы не верим ни в какие приметы-амулеты-талисманы...
верите, даже в себя и своем деле уверенность помаленьку теряете... И если ты
скажешь, что любишь меня, я не поверю, пока ты ни на что такое не способен.
Еще предстоит очень долго делать из тебя человека... Можешь обнять, только
не очень хамски. Панарин опустил лицо в пушистые волосы. В баре гремела
музыка, кто-то, как всегда, палил по плафонам, дергались по стенам ломаные
тени.
так сразу все можно? - Она высвободилась. - Отвези меня домой.
Панарин развернул машину, поехал назад, к бару. Все внутри требовало шалого
выпендрежа - и, не снижая скорости, он выпрыгнул, покатился по бетону, ушиб
колени и локти.
гудящее желтое пламя. Панарин выпрямился и, освещенный пожаром, взвыл
по-волчьи, подняв лицо к небу, черному и хмурому:
ясное дело, не получил ответа с неба, а на земле и внимания никто не обратил
ни на его крик, ни на пламя.
как до его ухода, как десять лет назад.
лазить в состоянии алкогольного опьянения. Ты запомни, что эта киса - луч
света в темном царстве души твоей. Может, человеком станешь - во всех
смыслах.
Не бери в голову, Тим. Я не дьявол и не колдун, не экстрасенс даже. Я из
Таганрога, папа - грек Бонифаций, рыбку ловил, мама - русская Надя,
фельдшером работала. Ныне оба на пенсии, хоть на домик им заработал...
Слушай, почему вы вбили себе в голову, что вы такие уж закрытые и
высокосложные? Свежему человеку просвечивать вас донельзя легко, простые вы,
как сибирские валенки...
незаурядный психолог средних лет: третья стадия алкоголизма, ящик с
дипломами, кембриджской мантией да десятком орденов - даже бурундийский
есть. Я у них там в славные шестидесятые вылечил короля от сексуальной
меланхолии, вручили самый высший, с тарелку размером. Если перевернуть,
вполне окрошку наливать можно. Как-то по пьянке попробовал - ничего,
подходяще... - Он по-бабьи подпер щеку ладонью и заголосил:
поистине уникальное...
Варфоломей!
взглядом, и Панарин ощутил, что в самом деле трезв, как Тютюнин до
грехопадения.
всевозможных Несторов и Анонимусов, - сказал Пастраго. - Но вот кем мы были,
дерьмом или чем-то чище - историю, быть может, ой как заинтересует энное
количество лет спустя... Что стоишь? Топай!
заботливо вытащила у него из-под головы осколки салатницы.
воротник куртки и не спеша прошел под моросящим дождиком полкилометра до
коттеджа. Осторожно постучал в стекло зажигалкой. Клементина сразу же его
впустила.
***
извещал, что с сегодняшнего дня профессор и доктор гонорис кауза В. Б.
Пастраго назначается главным психологом медсанчасти Поселка. Вторым
объявлялся строгий выговор предместкома Тютюнину - за катание в ночное время
и в нетрезвом виде на казенной корове и распевание при этом романсов
упадочно-нигилистического содержания.
нашлась с момента учреждения комитета - на Площади имени Покорения Антимира
объявился вдребезину пьяный Тютюнин с балалайкой, он брел и орал:
Следом туда же угодили Балабашкин, Станчев, трое отгульных механиков и
поднятый с четверенек возле бара гайлендер Брюс. Им поставили ящик вермута,
велели громко не орать и заперли на висячий замок. Появился профессор
Пастраго в хорошо сидящем смокинге, с настоящей хризантемой в петлице. Его
обыскали и, не найдя ничего алкогольного, пропустили на площадь, куда уже
стекались принаряженные и трезвые аборигены. Нетрезвых задерживали и
уволакивали к Тютюнину сотоварищи. КОБРА работала с неумолимой быстротой
своей ползучей тезки - бдительный Леня Шамбор, чей интеллект с похмелья был
обострен, ухитрился разоблачить Колю Крымова, запрятавшего фляжку с коньяком
внутрь пышного букета.
ненормально веселая?
пристукивала каблучками. Над Поселком гонялись за редкими облачками
оранжевые самолеты метеослужбы, выпускали туманные шлейфы йодистого серебра,
и облачка таяли. Динамики с утра без передышки услаждали Поселок Чайковским
и Глиэром. Царило солнечное благолепие, носили цветы и ящики с шампанским.
Объявился вдруг Шалыган - побритый и причесанный, в черной тройке,
украшенной десятком орденских планок, при галстуке Айви Лиг и букетике
гвоздик. На него обалдело оглядывались.
золотыми Эдисонами в петлицах:
с уверенностью человека, отвечающего за свои слова. - Будет новый. Молодой,
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Шилова Юлия
Посняков Андрей
Орлов Алекс
Куликов Роман