через порожек и стал спускаться туда, откуда сам он только что поднялся.
Где-то в вышине, в маленьком окошке он разглядел личико, слишком
крохотное для столь зычного голоса и с совершенно равнодушными глазами -
существу в окошке было абсолютно безразлично, убрался он с дороги или
нет. Он тупо уговаривал себя, что вот, наконец-то добрался куда хотел, и
все вокруг всамделишное, и техники полно, но почему-то радости при этом
особой не чувствовал.
улице, которая, начинаясь внизу, длиннющей спиралью поднималась на самый
верх гигантской раковины; теперь он еле брел по самой обочине. Казалось,
Главная улица никогда не кончится, так и будет некруто ползти вверх,
порой плавно сворачивая, уходя в тоннели, ведущие куда-то внутрь
толстенных стен, а изумленные глазищи разинутых дверей складов и прочих
хозяйственных помещений будут пялиться на него, словно недоумевая, как
он попал сюда. Вокруг был сплошной лабиринт жилых домов, отгороженных от
улицы перилами. Неба видно не было - над головой была только нижняя
часть следующего поворота нескончаемой спирали, тускло поблескивающая
полосами светящейся краски. Ответвления боковых улочек были похожи на
конечности сороконожки или еще какой-нибудь извивающейся твари из того,
настоящего мира, который всегда был ему понятен, но теперь остался так
далеко, за этими мощными прозрачными стенами, не боящимися никаких
штормов.
магазинов, равнодушных лиц в толпе, стараясь и своему собственному лицу
придать непроницаемое выражение. Навстречу ему попадались рыбаки,
рабочие, лавочники и прочий трудовой люд в небогатой одежде; впрочем,
часто ему трудно было даже вообразить, каков род занятий того или иного
встречного. И повсюду попадались еще какие-то бесполые полулюди, которые
с лишенной разума четкостью в одиночку выполняли такое количество самой
различной работы, что и двоим бы не справиться. Он робко приблизился к
одному из них и смущенно спросил: "Как это вы умудряетесь такие тяжести
поднимать?" Но существо продолжало грузить упаковочные клети, даже не
удостоив его ответом.
этой бесконечной улице, что давно уже ходит по кругу. Каждая следующая
боковая улочка была похожа на предыдущую как две капли воды; он ошалел
от шума, от толчеи, от вони и дыма. Дома, способные самостоятельно
менять свою конфигурацию, громоздились один под другим, внутри этого
огромного муравейника; песок и штукатурка сыпались из их стен; еще
совсем новые строения некрасиво кособочились, теснимые другими, куда
более древними, почти такими же древними, как само море. Здесь ничто не
происходило само по себе - все случалось в двойном, тройном, десятерном
объеме, и каждое новое впечатление буквально сбивало с ног. Громада
города, нависшая надо всем, казалось, способна была вот-вот сокрушить и
хрупкий "потолок" над его головой, и его собственные плечи. Бесконечные
катакомбы улиц создавали впечатление подземного лабиринта, они смыкались
вокруг него, пока... [Помогите!] Он бессильно прислонился к странно
теплой стене какого-то здания, ногами утопая в мусоре, и закрыл глаза.
чья-то рука.
зрение. Коренастая женщина в рабочем комбинезоне стояла рядом, качая
головой.
это у тебя от суши "земная" болезнь, морячок?
щеках сменяется румянцем смущения.
Наверное, так и есть.
станет ходить в плаще из грязных шкур. Прямо из рыбачьей деревни, да?
тебя с ног, мальчик. Ты привыкнешь. Правда ведь, Полли?
спиной, и впервые заметив, что они с ней не одни.
шкура отражала тусклый свет. Интересно, какого пола это существо,
подумал Спаркс и заметил, как оно выдвинуло что-то вроде третьей ноги
или хвоста и преспокойно уселось на эту подпорку. Вместо лица у него
было прозрачное окошко, за которым виднелись панели электронных
датчиков.
открутила пробку.
обжигающая сладость огнем растекается во рту и глотке. Он судорожно
сглотнул слюну, и на глазах у него выступили слезы.
стены, не сводя глаз с металлического существа и пытаясь задать вопрос
так, чтобы никого не обидеть. - Это что же, у него костюм такой -
жестяной?
ухо. Он догадался, что она по крайней мере в полтора раза старше, чем
он.
серво, автомат, робот - как хочешь, так и называй. Серво-механическое
приспособление. Он действует только по приказу человека, хозяина.
просто отвернулся. Помолчав, он неуверенно спросил:
против людей не имеет, он выше этого. Самый обыкновенный святой. Правда,
Полли?
полном порядке. Кое-где, правда, коротит, так что у него порой слов не
хватает. Ты, может, даже и сам заметил...
еще испытывая легкое головокружение.
скажи-ка, где ты это взял? - Она протянула руку к медальону у Спаркса на
груди.
купил.
него стеклянный. Но руку она опустила и вообще не сделала к нему ни
единого шага.
Полли? Немного попривыкнешь к Карбункулу? Между прочим, я как раз с
работы иду - мы там, внизу, тоннели осматривали, кое-что проверить нужно
было. Вообще-то довольно интересно, иногда немножко страшно, может быть;
а глядишь, и парочку подходящих пари заключишь... У тебя деньги-то при
себе есть?
Пошли-ка с нами... У меня предчувствие, Полли, что тут-то он как раз и
обучится всему, чему нужно.
свету за толстыми стеклянными стенами, защищавшими город от штормов. Тор
остановилась перед неприметной крашенной масляной краской дверью
какого-то дома, похожего на склад, и два раза сильно постучала кулаком,
потом еще три раза. Дверь сперва приоткрылась едва-едва, потом чуть
шире, так, чтобы они смогли протиснуться. И тут же они оказались в
непроницаемой тьме. Спаркс дернулся было назад, потом, повинуясь
нетерпеливому знаку Тор, все-таки прошел дальше, успев услышать чей-то
становившийся все громче говор и понять, что они здесь не одни.
она уже кричала, потому что шум, царивший в огромной комнате,
открывшейся перед ними, оглушал. Она передала целую горсть монет
какому-то скрюченному человечку в плаще, остановившись у самого края
толпы; люди здесь стояли на коленях, сидели на корточках или просто на
полу и были совершенно поглощены тем, что происходило на маленькой арене
в центре их круга. Спаркс подошел к Тор, стараясь хоть что-нибудь
Афанасьев Роман
Шилова Юлия
Самойлова Елена
Афанасьев Роман
Прозоров Александр
Андреев Николай