Чтение 10–й страницы книги ~Очень далекий Тартесс~

неведомого божества. И опять подивился Горгий расточительству тартесских
правителей. Все сплошь - серебро и бронза, как еще не додумались вымостить
ими площадь...

Пересекши площадь, вошли в тень оливковых деревьев. Здесь, окруженные
садами, стояли дворцы - были они гораздо меньше и ниже царского, но тоже
крепкостенные и затейливые. Горгий приметил, что каждый из них что-то
выпячивал: то ли каменный гребень над кровлей, то ли треугольный зубец, то
ли просто шест, раздвоенный кверху. Очевидно, в этой части города,
обнесенной стенами, жили только знатные тартесситы, царские придворные, и
у каждого был дворец побольше или поменьше, соответственно знатности.

Над дворцом Миликона возвышалось два гребня. Распахнулись
чернобронзовые ворота, Горгий вслед за носилками вошел в тенистый двор с
бассейном. Миликон сбросил одежды на руки рабов, полез, кряхтя от
наслаждения, в бассейн. Поплескавшись, сделал знак Горгию. Тот проворно
скинул гиматий и сандалии, спустился в прохладную воду. Миликон с усмешкой
сказал:

- Когда высокорожденный зовет низшего в бассейн, он не должен ждать,
пока низший разденется. Но ты не знаком с нашим обычаем, и я прощаю твое
смешное желание стать со мной наравне.

Горгий рассыпался в извинениях, Миликон властно его прервал:

- Помолчи, грек. И не вздумай на меня брызгать. - Он уселся на ступень,
по пояс в воде, а Горгию велел стать на ступень пониже. Во дворе не было
ни "души, только бродили две-три диковинные птицы, обличьем похожие на
цапель, но с пышными невиданно-прекрасными хвостами. Из глубины дворца
доносились невнятные женские голоса.

- Дошло до меня, - начал Миликон, - что карфагеняне сожгли у Кирны
фокейский флот. Верно ли это?

Нет, господин...

- Называй меня - светозарный. И подумай, прежде чем говорить "нет".
Будет лучше, если ты скажешь правду.

- Это правда, светозарный. Сожжено в битве много кораблей; но потери
карфагенян не уступают фокейским.

- Тем не менее, - жестко сказал Миликон, - уцелевшие фокейские корабли
навсегда покинули западную часть Моря.

- Этого я не знаю. Когда я плыл сюда, наш флот стоял в Кумах.

- А в Столбах стоял карфагенский флот, не так ли?

Миликон пристально посмотрел на грека, в его черных и влажных, как
маслины, глазах была усмешечка.

- Не знаю, светозарный. - Горгий обдумывал каждое слово. - Я прошел
Столбы ночью и никого не видел.

- Никого не видел, - насмешливо передразнил Миликон. - И никто тебе
ничего не передавал?

- Нет, - твердо сказал Горгий, почесывая под водой живот. Всегда, когда
ему было не по себе, в животе у него холодело.

Миликон окунулся с головой, пофыркал, согнал ладонями воду с лица и
бороды.

- Нахальных лжецов мы отправляем на рудники, - медленно сказал он. - Но
я буду к тебе снисходителен. Через пять дней ты поплывешь обратно с
грузом, которого желаешь.

- Спасибо, светозарный. Боги тебе воздадут за доброту. Но... не знаю,
удастся ли мне снова без помехи пройти Столбы. Ты сам сказал, что
карфагеняне...

- Ты сам сказал царю, что Карфаген - ощипанная цапля. Чего же ты
боишься?

"Куда он клонит?" - беспокойно подумал Горгий, призывая на помощь всю
свою изворотливость.

- Конечно, это так, - сказал он. - Но груз, который я повезу,
заслуживает особой заботы, а мой корабль почти не вооружен. Я бы
предпочел, светозарный, сухой путь до Майнаки.

Миликон провел пальцем под носом Горгия.

- Сухой путь закрыт.

- Как же так? - растерянно спросил Горгий. - Мне говорили в Майнаке...

- Ты слишком разговорчив, грек. Я тебе втолковываю, что горная дорога
закрыта гадирскими отрядами. Твой корабль будет набит оружием. Через пять
дней ты отплывешь. - Миликон, крупно шагая по ступеням, вышел из бассейна,
лег на сплетенное из камыша ложе. Закрыл глаза. Добавил зевая: - Я дам
тебе знать, когда нужно. С Амбоном торговли не затевай. Не разрешай своим
людям бродить по городу. И помалкивай о нашем разговоре. А теперь ступай.

Горгий накинул на мокрое тело гиматий. Завязывая сандалии, сказал:

- У меня пропал матрос...

Миликон открыл глаза, приподнялся на локте.

- Когда? Как зовут?

Выслушав рассказ об исчезновении Диомеда, сморщился, поковырял пальцем
в ухе.

- Я узнаю, где твой матрос. Ступай.

- Аргантоний... Ну и придумали вы имя тартесскому царю.

Уж очень на римское похоже.

- А мы не придумали. О долголетнем царе Тартесса

Аргантоний, Серебряном человеке, есть прямые упоминания у

древних авторов.

- А про подхалимов-придворных тоже упоминали древние

авторы?

- Нет, мы их придумали.

- Оно и видно. Столь ранние времена - и такой

классический подхалимаж.

- Согласны, это может показаться странным. Но ведь в

Египте задолго до описываемых нами времен обожествляли

фараона.

- Так то Египет! А Тартесс, как вы сами говорите,

разбогател на торговле металлами. В таком городе должны

были заправлять купцы, а не аристократы.

- Наверное, купцы и заправляли. Но ведь могло случиться

так, что царь, все больше проникаясь сознанием

значительности своей особы и все более опираясь на военную

силу, со временем перестал с ними, купцами, считаться.

Вспомните Древний Рим: императорская власть покончила с

республиканским строем...

- Ясно. Сейчас вы расскажете, как Калигула въехал в

сенат верхом на лошади. Но не забывайте, что императорский

Рим - более поздняя эпоха, эпоха разложения

рабовладельческого общества.

- Правильно. Но обратили ли вы внимание, читатель, что

у нас царь Аргантоний разговаривает с придворными не на

тартесском, то есть не на иберийском, а на каком-то другом

языке?

- Да, это подметил Горгий.

- Ну так вот. Существует мнение, что правители Тартесса

были пришлыми элементами, чуждыми коренному иберийскому

населению. Мифологическая традиция называет тартесских

царей сынами Океана.

- Вы хотите сказать, они были выходцами из Атлантиды?

- Во всяком случае, в этом нет ничего невероятного.

Давайте поверим в существование Атлантиды, и тогда следует

признать, что ее царства находились на сравнительно

высокой ступени развития - это тоже мифологическая

традиция. Быть может, атланты как раз и находились на

ступени разложения рабовладельческого общества. И вот,

когда погибло последнее из этих царств, уцелевшие от

катастрофы сыны Океана...

- Принесли в Тартесс свои порядки?

- Может быть. Существует много легенд о пришлых

учителях древних народов. Но учителя могли быть разные, а

Тартесс весь окутан туманом легенд.

6. СУД НАД ПОЭТОМ НИРУЛОМ

Людской поток вливался в каменную палату судилища. Шли бородачи
ремесленники, юркие базарные торговцы, хриплоголосые матросы с тартесских
кораблей. Шмыгали в толпе бродяги-оборванцы вороватого вида,
прислушивались к разговорам, на них посматривали подозрительно; кого-то
невзначай стукнули здоровенным кулаком по голове, он завопил во всю
глотку.

Просторное судилище быстро наполнялось. Простой люд теснился в
отведенной для него части палаты за нешироким бассейном. Стояли плотно,
бок к боку, вытягивали шеи, пытаясь разглядеть жреца Укруфа, судью,
доверенного человека самого Павлидия. Про Укруфа в Тартессе говорили, что
он помнит наизусть все шесть тысяч законов, не пьет вина и никогда но имел
женщины.

Тощий, с ввалившимися щеками, с головы до ног в черном, сидел он в
высоком кресле. Не было на Укруфе украшений, и даже сандалии его из
потрескавшейся кожи не имели серебряных пряжек, точно это были сандалии не
высокорожденного, а какого-нибудь полунищего цаплелова.

Над ним на возвышении пестрела яркими одеждами, посверкивала серебром
знать. В первом ряду сидел Сапроний - голова надменно вздернута, руки
уперты в жирные бока.

Укруф словно очнулся от дремоты - слабо махнул рукой. Тотчас трое